ИНХАМАНУМ. Книга Черная

- Хорошо, тогда я буду усерднее нести свою службу.

- Еще один. – Вырвалось у меня, отчего улыбка на лице раба расползлась сильнее, но от этого рана на его щеке явно проявилась болью. Даор тут же помрачнел и нахмурился. – Допустим. Я позже решу, что с вами обоими делать. Что с Деашдде?

- Уничтожен. – Кратко отвечал Даор, всем своим видом демонстрируя смирение.

- Беглые?

- Нет. Все совершено очень быстро, ни один корабль с отщепенцами не успел покинуть атмосферу. Точнее никто и не пытался. – Раб помедлил. – Только… на планете был один из агентов. Лу исполнил приказ с точностью, сразу после нашего отбытия, и потому узнал про агента Фад’елима слишком поздно.

- Он погиб? – Переспросил я.

- Разумеется. По последним данным он не успел даже добраться до лифта. Надеюсь, Лу не пострадает за такую оплошность…

- Агент был приговорен мной к казни. – После моей фразы в глазах слуги проявилось некое облегчение. – Лу ее исполнил. Остальные планеты бесправных?

- Опустошены. Вы провели без сознания двое суток. Командор выполнил поручения, а после от целителей по совету жрецов доставил Вас сюда. Это и, правда, помогло. Вам сразу стало лучше. – Даор снова взял чашку с водой. – Попейте. Вы обезвожены.

- Не хочу. Скажи, другие миры ликвидировали в то же время, что меня доставили сюда?

- Да, Император. Примерно так.

- Ясно.

Я замолчал, смотря в потолок. Тем временем очнувшимся жрецам помогли покинуть залу, но от помощи других культистов я также отказался. Снова остался наедине с рабом, который показывал все свое рвение являться полезным мне, пусть и верно исполняя мое желание – не раздражал и не привлекал внимания к себе.

Неожиданно приятно было осознавать, что я все это время по глупости и человеческому страху противился возникающей и образовывающейся системе защиты от эмоционального влияния на черноту. Противился и всячески отвергал, пока сам по своей же наивности не пострадал от четкой и болезненной связи эмоций и силы. Я подверг опасности себя, но мог обречь на страшную гибель и свою империю. Непростительная ошибка, но я был так рад легкости, что пришла после. Сладкое, фееричное освобождение, которое окунуло меня в мир, наполненный чернотой, моим могуществом и властью. Этому миру совершенно не требовалось мое сострадание и снисхождение. Я мог властвовать так, как хотел. Вселенная стала моим материалом, глиной, из которой я имел полное и законное право делать все, что желал. И совершенно неважно в тот миг, в храме сиитшетов, было то, что я так и не смог разобраться в том, кем являюсь. Я чувствовал, что еще не готов к этому знанию, а потому на время, краткое или же долгое, мог позволить себе забыться и насладиться собственным величием.

Время…

Как же было сложно не думать о том, что, возможно, меня ожидало падение в бесконечную пропасть, где я больше бы себя никогда не узнал. И так хотелось продлить этот миг затишья. Мгновение, которое было так похоже на жизнь Высших, момент, когда Отешра еще не опустилось за горизонт, оставляя давний и уютный дом в одиночестве золотого дня, в необъяснимых и невозможных сумерках.

Инхаманум.

Я все ярче и осознаннее видел за этим именем кого-то еще. Возможно, того, кто в прошлом и подсказал мне столь необычное звучание. Капель и раскаленный свист клинка – наверное, ничто не было и не может полностью отразить все, что я чувствую от странного имени, которому я сам дал перевод. Или же не я? Очередные игры божества? Того, кто превратил меня в вестника? Это он требовал боли, это он жаждал уничтожения, это он лишал меня возможности чувствовать, но только я хотел изменить.

А вестник ли?

Как жаль, что больно ранящая и оскорбляющая меня версия все же являлась отторгающей возможность своей правдивости.

Как до смешного просто влиять на историю.

Не деяние владыки, но бесчестный поступок раба, одного из бесчисленных множеств, перевернул мир, вернул войны, гибель планет, прошлые верования. Кто мог знать, обладал желанием предположить, что такая мелочь в корне изменит все? Раб жалок и слаб, как и все подобные ему, он вещь, недостойная и малейших привилегий. Но никому нельзя запретить мечтать. И в тайне, скрывая ото всех, самые ничтожные, презренные желают управлять судьбами других. А желания имеют свойство иногда сбываться…

Но причастен ли Ру к переменам или его лишь использовали, как и многих…

- Все спокойно? – Вновь заговорил я, раб мгновенно оживился.

- Да, Император. Затишье. Мир успокаивается, народ уже сам стал жечь знамена Аросы. Лу говорил, что приходят сообщения с мольбами о прощении и снисхождении. Жрецы всех призывают к смирению и поклонению. Все меняется, но странным образом налаживается.

- И ты не жалеешь о своем выборе? Ты заплатил немалую цену. Не может быть, что душа твоя не испытывает сомнения и приступов ненависти.

- Я не жалею. Я убежден, что поступил единственно верно. – Прошептал Даор, но отвел глаза в сторону. – Мне кажется, что я нашел свое место. Я нужен здесь, а Аросы… им больше нет места. Им пришло время умереть

- О, юное дитя ро’оасов с первых шагов мечтал о том, чтобы стать рабом сиитшета. Какая забавная история. После такого заявления возникает лишь одно желание – отправить тебя к целителям. Хотя… многие бы не согласились с таким вариантом решения проблемы. Но кто знает, проблемой ли. Выгода явственна.

- Смеетесь. – С тоской высказал раб.

- Нет, Даор. Вовсе нет. – Я покачал головой и скривил в едва заметной улыбке свои высохшие губы. – Я просто этого не понимаю. Всю свою жизнь я бежал от несвободы, а ты был окрылен от рождения, но сам заковал себя в цепи. Более того ты продолжаешь вырывать хрупкие перья, с помощью моих рук пытаешься отрезать свои крылья. Это выглядит весьма ненормально, но нельзя не признать, что таким поведением ты соответствуешь некоторым верованиям и канонам сиитшетов. – Усмешка прорезалась на моем лице. – И это безумно льстит и подкупает, но что-то во мне против. Да, философией и нашей религией твой выбор объясним и обоснован, но эти красивые слова недостаточно заполняют пустоту. Я не могу понять, почему ты так жертвуешь.

- Да… Несомненно это так и есть. Но разве не Вы пару минут назад сказали, что это выгодно?

- Я не руководствуюсь выгодой. Не нужно ровнять меня с эгоцентричными Высшими и тем более с Сенэксом. – Я скосил глаза на сосуд с водой, и, решив, что мои опасения все же являются беспочвенными, приказал. – Подай мне воды.

- Да, конечно! – Раб тут же подхватил чашку, аккуратно приподнял мне голову и помог напиться. Слабость так и не покидала меня. – Может быть, попросить, чтобы принесли какой-нибудь еды? Вам вводили препараты, но…

- Не стоит. Я слаб, но не беспомощный. Это пройдет. Это не болезнь и недуг. Это всего лишь мой жестокий и жадный дар.

- Как пожелаете. – Даор нахмурился и тяжело вздохнул. – Война отняла так много сил у Вас. Вам нужен отдых, а Вы в первый же удачный момент отправились на Деашдде. Вы же тоже человек, не важно с какой силой. Вы живой. Зачем же так жертвуете?..

Я на миг оторопел и удивленно посмотрел на раба. Бывший ро’оас, который пал настолько низко, что даже среди выбранного им общества си’иатов, в касте рабов он казался изгоем, отчаянно тянул руки к неведомому, принижая себя. И, несмотря на такое положение, раб не потерял своего «я», своей сущности. Я очень ясно и отчетливо это понял, услышав его вопрос, которым он ловко и смело сравнил нас обоих. Вопрос звучал почти оскорблением, но для меня же он явился самым весомым событием и решением слуги. Именно это возвысило Даора в моих глазах.

Павший, в чем-то сумасшедший и слабый, он не утратил способности мыслить и видеть мир не чередой исторический событий, полнящихся богатством и славой, а возможностью познания. Раб не разучился удивляться и любопытствовать. Огонь, дарованный всем в миг воплощения, алел и теплился в нем.

Он мог меня понять.

- Ради Империи. – Сухо ответил я, все никак не отпуская размышления над тем, кого же я на самом деле привел в свою свиту. Замену Ратхич?