ИНХАМАНУМ. Книга Черная

- Ха! Как забавно, ты же только что так яростно и самоотверженно пытался загладить свою вину, а уже прогоняешь. А как же священная клятва, что была дана твоей матери? Уже забыл? Или то была искусная и лживая игра в угоду твоим желаниям?

- Тебе… Вам, Император, моя помощь не нужна. Я расскажу и… бросьте меня. – Проговорил он, чуть хрипя.

- Я совершенно тебя не понимаю, Ру. Неужели это и есть подлинная ревность старшего брата, что вынужден был делиться вниманием?

- Это всего лишь страх сына, который видел, как единственный дорогой и родной его человек умирал о того, что дал самому страшному существу вселенной жизнь.

- О, как высокопарно! За годы служения мой старший брат явно улучшил свою речь. Таково воздействие дворцового этикета. Как жаль, что подобный выговор будет играть против тебя на Деашдде. Здесь такое отличие вряд ли простят. Надеюсь, что возвращение домой как-то сгладит твое отчаяние.

- Сиитшет. – С упреком выговорил Ру.

- Почти.

- Почему же? Ученик Сенэкса вполне достоин нового титула. Идол темного ордена. Мой брат… я помню тебя совсем другим. Маленьким, хрупким мечтателем, который каждый день замучивал меня своими вопросами, требуя ответы. Не давал сосредоточиться. – Он отвернулся.

- Сосредоточится на играх? Какая жалость. – По моим волосам прокатились всполохи молний, и потому Ру не решился как-либо мне перечить. – Приступим. Что тебе известно обо мне? Я родился именно здесь?

- Нет. – Брат тяжело вздохнул и на миг плотно закрыл глаза, после рукавом вытер лицо и заговорил, словно выдавливая из себя слова. – Нет. На Деашдде мы прилетели уже втроем. Рождение было на корабле Сенэкса. Он тогда постоянно в скитаниях был. Я уже и не помню причину. Мама и я были в его свите. Точнее в прислуге, в свиту нас бы никто не пустил. Работали, жили, не видя мира. Для безопасности нас не выпускали за пределы. Потому день ото дня все проходило одинаково и молча. В замкнутой территории и ограниченном круге лиц беседы не разгораются. Мы словно были в карцере, только большом и… не важно. Факт в том, что мы были ограничены.

- Продолжай.

- Да… Говорю. В том секторе корабля, где мы жили и работали, мужчин не было, а я… мальчишка. Только Сенэкс изредка являлся с очередными поручениями и желанием напомнить нам о нашем месте. – Ру отполз к такой же пыльной противоположной стене, о которую оперся спиной. – Мать забеременела. И что я и другие должны были подумать? Да и после я ее спрашивал. Она прямо сказала, что отец Сенэкс.

- Это ложь, Ру. Сенэкс был бесплоден. Иначе за его долгую и бурную жизнь у него было бы несколько поколений детей. Я не его сын.

- Мама говорила, что отец Высший. Высший! – Взъярился он.

- Тише, не хочу вновь слышать твои крики. Не раздражай меня. – Я недовольно скривился и зашипел. – Она не могла скрывать что-то? Встречи с кем-либо?

- Нет, не могла! Не могла и точка! Я же говорю, что мы были закрыты. К нам даже одних и тех же урихшей пускали. Сенэкс был параноиком, он такую систему устроил себе, что и вообразить сложно. Поэтому только он. Только Сенэкс. И… брат, неужели титул Императора не позволяет провести анализ? Или проверяли уже?

- Анализ? Чтобы породить лишние слухи? Нет, я не делал. – С гневом я взмахнул рукой, стараясь не вспоминать причину своего бездействия. – И нет в этом никакого смысла. Я знаю, что родство не обнаружат. Потому это пустая трата времени и сил, что может повлечь за собой еще большие проблемы. Это обременительно и нецелесообразно.

- Как так? Иначе не может быть! – Рурсус ударил ладонью по полу, отчего в воздух поднялось облачко пыли.

- Может, Ру. Я бы не пришел сюда и не стал тратить свое время на тебя, если бы мог раскрыть все сам! Думаешь, мне приятно тебя видеть?

- Значит, не Сенэкс?

- Нет. – Проговорил я раздраженно и сухо. – Расскажи мне о ней. О матери.

- О матери? – На лице брата проявилась легкая улыбка, наполненная лишь малым намеком на теплоту и тоску. – О, хорошо. Вы же не можете ее помнить. – Он вздохнул и медленно кивнул, будто собираясь с мыслями. – Она была очень хорошей и доброй. Всегда улыбалась, вопреки всяким невзгодам и проблемам, пусть и через силу. Волосы у нее были прямо как у тебя в детстве, а глаза так и полнились водой. Искрились. Светлые и очень добрые. Мне всегда казалось, что они лучатся, а особенно когда смотрят на меня. Это было самым лучшим, что я помню. Согревало и давало надежду, что когда-нибудь все изменится и станет просто хорошо. А потом появился ты.

- Избавь меня от выслушивания проявлений твоей ревности. – Прорычал я.

- Хорошо, хорошо. Она была невысокой, слегка пухлой. И еще у нее были очень грубые руки. – Ру усмехнулся, а его лицо будто озарило какое-то невидимое мне сияние. – Знаю, что все говорят о руках матери как о самом мягком, нежном и ласковом. Да, это так. Она очень ласково и бережно касалась, но кожа на ее ладонях была груба, почти как корка мозоли. Это от работы… И все же они были такими теплыми и заботящимися. Спокойная, тихая и смиренная. Она всегда говорила, что надо радоваться любой мелочи.

- Как ее звали?

- Укадарэя. – Посмотрев на меня, произнес Ру. – Но чаще ее называли просто Арэя. Фамилии не было, мы пусть и стали отщепенцами, но выходили из общества си’иатов. Из рабов.

- Ты намекнул, что она мучилась из-за меня?

- Да. Она очень страдала, вынашивая второго ребенка. Это надо было видеть. Я вряд ли смогу описать словами и вообще как-то донести то, что мог наблюдать. Мама была очень красива. Но это не та красота, не пошлая, не искусственная и улучшенная всякими побочными вещами. Она была красива и статна от природы, хотя и была от рождения рабыней. Но будучи обремененной плодом, она… иссякла. Она похудела, стала похожей на обтянутый кожей скелет. Посерела, волосы выпадали просто клочками, даже ногти и зубы вываливались, оставляя гноящиеся раны. Она почти не могла есть, у нее постоянна шла кровь носом или ртом. Силы покидали ее, и только благодаря щедрости Высшего, что поручил заботиться о ней лекарям, она выжила и родила. Сама родила. Потом мама рассказывала, что очень испугалась, когда после появления второго сына, не услышала первого крика. Она подумала, что ты… кхм… Вы родились мертвым. А потом целитель подал ей ребенка, который спокойно и очень осознанно смотрел на нее не мигающими, как она сказала, не по-человечески взрослыми глазами. Именно смотрел. Позже Сенэкс изгнал нас. Не знаю, как и почему мы оказались на Деашдде, но так получилось. А дальше… Мать не успела назвать тебя, хотя у нее и было несколько месяцев, в которые она заботилась о тебе здесь. Так и осталось. А однажды она ушла куда-то и не вернулась. – Брат замолчал.

- Значит, это проявилось еще раньше. – Задумчиво произнес я, смотря на свою руку и вспоминая, как мои прикосновения обжигают и ранят. – Почему она не дала мне имени? Разве это не претит законам? Поэтому меня не оформили и не внесли в базы данных?

- Да, отщепенец же. Кто будет заморачиваться. – Ру фыркнул. – А имя… Мама говорила, что ничего не подходило. Вроде и красиво звучит, но не соотносится. Все не то и все не так. Вот и осталось…

- Ясно. А кто твой отец?

- Раб. – Рурсус поморщился.

- Я это понял. Кто?

- Раб из столицы. Тоже из имущества Сенэкса. Мама и… Они очень любили друг друга, но это ничего им не дало. Вместе они быть не могли. Отец… Я и был-то с ним всего года три, он очень помог Высшему, и тот в благодарность повысил ему касту, сделав свободным, отпустил даже. У отца мечта была о домике у моря, без всего этого большого мира. Хотел жить там с семьей в уединении. Не сложилось. И этой наградой все было сведено к попытке побега. Отец пытался помочь сбежать матери, но всех поймали. Его зарубили стражи на месте, даже не пытались задержать, а мать вернули обратно. Такая жестокая история, но она больше никого не полюбила.

- Почему Сенэкс не убил ее? Разве он мог смилостивиться над вещью?

- О, сразу видно сиитшета! – Рассмеялся брат, но это было очень наигранно и неправдоподобно. – Ценил он ее. А может, любил. Кто знает.