Страница 187 из 265
Свет Отешра погас…
Тем временем Лу быстрыми и уверенными шагами приблизился и также приставил ствол оружия к виску девчонки. Оглушительно рявкнул, заставляя подчиниться:
- На колени пред Императором! На колени!
Ученица Аросы не двинулась, только шумно выдохнула и гордо подняла голову, обжигающе сверкая глазами. Весь ее вид демонстрировал лживую уверенность, а под ней неумолимые страх и панику. Она понимала, что совершенно одна, что ей никто не поможет, и никто ее не спасет. Она последняя. Она – осколок прошлого, которое в те минуты умирало навсегда.
- Сколько детской самоотверженности в пустоте.
Я, все тот, что находился среди стражей, остановился на расстоянии пяти шагов от врага, не в целях безопасности, а потому, что мне не было смысла утруждать себя в этой миссии. Все было предрешено в тот далекий, но такой близкий по отношению к вечности миг, когда я захлебнулся черной жижей на Орттусе. Шаг за шагом, все сливалось в стеклянный мост для становления моего мира. Мира Инхаманум.
Вестник? Глашатай? Голос божества ордена Сиитшет? Император?
Или еще человек?
- Виштакаэри рассказал о тебе, Кхевва. Тебя именовали избранной. Верили, что ты сможешь вернуть прежний мир, может быть, даже воскресить светлого творца. Сколько наивности и глупости, но все это естественно. Красивая и романтическая история, а так хочется жить, только жить свободными. Потому Аросы и начали войну, решив, что новый Император молод и неопытен, его будет свергнуть легче, чем четверых прославленных Высших. И если бы не случайная и непредвиденная встреча на Аньрекуле, то вы бы даже не подумали, что вышли против опасного врага. Смеялись бы, а потом погибли. Так было бы проще, но… всему виной случай. Вы запаниковали. Только итог оказался один. Аросы больше нет. Вы уничтожены, и скоро о вас никто не вспомнит. Останетесь парой строк в исторических хрониках. Достойный конец для тех, кто лишен смысла быть. Не так ли?
- Виштакаэри?! – Кхевва на миг вспыхнула светом, будто пламя свечи от незаметного порыва ветра, а затем выкрикнула. – Не верю!
- Не веришь? А я разве требовал твоей веры? Ты – моя помеха, мой личный враг, так почему же мне не извлечь из тебя немного боли, прежде чем убить. Я даже сочту ее за смирение и мольбу о прощении. Тебе нужно всего лишь склониться. – Я помедлил. – Как сделал это Виштакаэри. Мой новый и верный раб.
- Замолчи! – Ее голос задрожал от гнева и страха. – Замолчи! Это все ложь! Ни один ро’оас никогда не опустится до такой подлости, чтобы пасть смиренно к ногам сиитшета! Ни один! И тем более не станет молить и унижаться для твоей черной милости!
- Ты еще совсем ребенок. Как жаль, что твой разум уже осквернен. – Мой интерес все отчетливее пропадал и иссякал к этой особе, разговор обращался пресностью. Избранник Аросы оказался такой же ложью, как и многое во всем мире. – Лу, действуй.
Командор занес оружие, чтобы прикладом оглушить девушку, но та в последней попытке выхватила из-за складок своих одежд что-то похожее на стальной кол, но тоньше и несколько изогнутый по дуге. И еще этот кол имел хрупкие стеклянные стенки, за которыми плескалась ставшая знаменитой кровь бога. От паники Кхевва слишком сильно вцепилась в свое оружие, продавив пальцами стекло, и мерцающая жидкость брызнула на ее пальцы, потекла по запястью. А с губ приспешницы сорвался истошно-отчаянный рык ненависти. С легким удивлением, я наблюдал со стороны за тем, как броня Лу и других стражей, что оказались ближе всего к врагу, несильно, но оплавлялась. Краска, которой на доспехи были нанесены знаки отличия, мгновенно слазила с поверхности и истлевала.
- Убирайся из нашего мира, убийца! Исчезни!
Чем больше ярость взрастала в девушке, тем сильнее пылали ее глаза, а кровь божества начинала ядовито и ярко пульсировать невозможным светом. Этот свет испепелял, не сжигая. Ни один луч солнца не способен на подобное. Он может убить, сжарить до состояния черного угля, но не переродить. Оружие, что было направлено на ро’оас, рассыпалось золой, а полыхающая пульсация все больше и больше распространялась сменяющими друг друга сферами, вырывающимися одна из другой. Желтый свет преобразовывался в необычное сочетание лазури, которая переливалась всеми цветами спектра. Эти волны проникали всюду, принося с собой омерзительный, приторный до тошноты и рвоты запах, даже вкус сладости.
Звуки утонули в звенящем треске, голоса и крики стражей не доносились совсем. Даже грохот рушащихся стен, что исчезали, а затем вновь расчерчивались на своих местах, и выбивающегося немыслимой силой стекла не проявлялся ни единым намеком. Пол покрылся трещинами, которые тут же заполнились самой обычной водой, но стоило сделать лишь вдох, как эта вода зеленела. Затем по краям сколов расползалась болотная наледь, сменяющаяся также резво тиной, плесенью, а воздух наполнился дурманом гниения и разложения.
За моей спиной безмолвно рухнул агент, выронив из рук мелкий, но мощный карабин. Оружие ударилось о пол и скользнуло в заполненную мутной жижей трещину, выпустившую следом большой пузырь. При падении шлем мужчины раскрылся, потому можно было увидеть, как только что живая плоть предавалась быстрому разложению. И страшнее всего было то, что пока тело самоуничтожалось, человек оставался жив и чувствовал весь ужас, что обрушился на него.
Но потом натиск спал.
Пульсация стала реже, сферы силы сократились в диаметре, пока и вовсе не обратились эфемерной пеленой у самых рук девчонки. А секундой позже кровь бога в полом колу обратилась черной жидкостью. Сталь зашипела, оплавляясь, и только то, что ро’оас от удара Лу выронила оружие, спасло ее руки от растворения и ожогов.
На меня, ни одного из нас, вся эта фееричная иллюминация не повлияла, даже не затронула, но во время самих событий я об этом не задумывался, сочтя происходящее чем-то весьма приемлемым и естественным. Только на странный зов выбрались черные лики, но зависли в воздухе, вытягиваясь из моих волос. Второй или же первый я сделал несколько шагов и наступил на кол, который треснул под моей ногой и рассыпался мелким крошевом. Чернота разлилась по полу, шипя и брызгая, а камень медленно, но непреодолимо стал превращаться в туманное стекло.
- Это и есть сила Аросы…
Мой голос прозвучал очень тихо, выдавая не то задумчивость, не то легкое огорчение. Но вероятнее, я всего лишь разочаровался, не получив должного ответа от тех, кто в прошлом так сильно влиял на историю вселенной. Аросы, эти грозные светлые воины, они внушали страх и ужас на подчиненных и рабов сиитшетов, но не оказались способны противостоять по-настоящему.
Словно все повторялось…
Сиитшеты и Аросы. Они являлись просто людьми. И это означало, что я с самых первых лет, когда лишь начал задумываться обо всем, неосознанно окунулся в пучину недоступного и лишнего для любого смертного понимания.
- Тогда почему эта сила обратилась моей? – Я вслух продолжил свои мысли, после чего махнул рукой стражам и отдал приказ. – На корабль ее. В оковы. Приставить охрану.
Гвардия в подобном уточнении не нуждалась, но стражи кивнули, и один из них легко подхватил ро’оас, что оставалась без сознания. Но тот я, что находился в центре залы, вдруг замер, глаза остекленели, став полностью бесцветными, а потом пошатнулся и упал, мертвым телом. Лу мгновенно кинулся к нему, принялся прощупывать пульс, подключать датчики. А когда мужчина чуть повернул телу голову, то с нее пучками посыпались черные волосы. Такого ужаса у своего подчиненного я еще никогда не видел, он буквально закричал в голос, другие стражи мало чем отличились от него.
Только в этот момент я вышел из своего укрытия, вызвав у воинов шоковое состояние. Командор перевел взгляд с тела на меня и обратно, а затем снова на тело и на меня. Грязно выругался, без возможности контролировать свое состояние.
- Упокойся, Лу. Я жив. А это… – Приблизившись, я ткнул носком сапога свое тело, усмехнувшись тому, что даже одежда стала одинаковой до самой последней нитки, -… это всего лишь меры предосторожности. Считай так. Возвращаемся.