ИНХАМАНУМ. Книга Черная

- А что же? Я одарил тебя своей милостью, даровал тебе касту в Империи и причислил к собственной свите, а после этого не прошло и пары часов, как ты уже просишь позволить тебе отправиться со мной на Китемраан, где находится еще один ро’оас. Очень ловко все это складывается в невинный и детский план бегства. Хочешь меня разочаровать, Даор?

Слуга мгновенно оказался подле меня, но без малейшего умысла нанести мне какой-либо вред. Нет, он пал на колени и смотрел на меня так, будто никто сильнее, чем я не оскорблял его. Раб затряс головой, и его ранее аккуратно зачесанные назад волосы распушились и взъерошились, сложил руки в умоляющем жесте.

- Нет, нет! Это вовсе не то, что Вы подумали! Я всего лишь хотел выманить оставшуюся приспешницу Аросы, чтобы та не успела и не подумала где-то скрыться. Тогда войскам не нужно будет тратить свои силы на ее поиски. Это время лучше отвести на допрос. Я просто хотел помочь и облегчить сложную миссию. Никакого побега!

- Ха! – Я жестом велел Лу не вмешиваться, хотя тот уже успел оголить острый меч, который ослепительно засиял в зыбком полумраке. – Я тебе не верю. Не верю. Что бы ты не говорил, как бы не пытался убедить меня в том, что искренне хочешь служить мне и моей Империи, у тебя это не получится. Ты был свободным человеком, ро’оасом. Это не проходит бесследно. Свобода навечно закрепляется в крови и сознании. О рабстве никто и никогда не будет мечтать сам. Тем более тот, кого от рождения готовили воевать и бороться с сиитшетами, что захватили и поработили мир. Тебя же воспитывали героем. Тебе с самых малых лет вложили в голову, впаяли в кровь, что ты, как и многие твои братья и сестры, обязан нести правду и свет в мир. Вы жили мечтами о новой войне, которая бы позволила вернуть утерянный мир! Ненависть к си’иатам вам влили в ваши души. Желание скинуть наш гнет стало для вас одержимостью. Этому доказательство – любой из вашего числа. – Мой голос все набирал и набирал силу, пока не стал греметь дробящимся эхом ликов черноты. – Там, в Обители, ждет помощи и поддержки та, что была вашим воплощенным избранником. И ты, как любой представитель Аросы, вполне мог пожертвовать жизнью родного отца, чтобы исполнить свое предназначение и после губительной битвы, что уничтожила светлый орден, найти последнюю женщину культа, чтобы ваши родословные не прервались.

- Нет… – Шептал, как в бреду Виштакаэри.

- И все это для того, чтобы у Аросы был еще один шанс возродиться и обрушиться страшной волной на мир. Чтобы у вас была еще попытка свергнуть сиитшетов с трона. Думаешь, если я молод, то не пойму и не увижу твои попытки выбраться из-под моего надзора?!

- Не правда! Это паранойя! – Даор закричал мне в ответ, и за этот крик я уже мог его убить, так как он являлся сильнейшим оскорблением правителя. – Вы не слышите, что я Вам говорю!

Он ударил рукой об пол, а страж уже приставил клинок к его горлу, и нужно было лишь малейшее движение, чтобы оборвать эту жалкую жизнь. Но требовался приказ, который я воину все еще не давал, будто чувствуя, что предатель еще должен что-то раскрыть и пояснить.

- Я не слеп! И каждый раб обязан знать свое место! Здесь! – Я указал рукой на пол. – У ног своего владыки, чтобы по первому указанию исполнить его волю и, если потребуется, умереть! Ты, жалкое ничтожество моих врагов, не можешь понять даже этого, а требуешь, чтобы я прислушивался к твоим словам?!

- У ног?.. – Даор странно улыбнулся, чуть отшатнувшись назад и слегка оцарапавшись о лезвие меча моего стража, который в немом шоке наблюдал за мальчишкой. – У ног… Да, я понимаю…

С выдохом он склонился вниз и припал к моим ногам, трясясь и оставляя влажный след на моем черном сапоге. Командор же только спустя секунду после произошедшего схватил раба за ворот его одежды и оттащил от меня, ставя на колени, но так, чтобы я мог видеть лицо безумца. Где-то у двери виднелась пара испуганных глаз другого стража.

Я медленно и, рыча, поднялся с места, опираясь руками о подлокотники кресла. Сделал шаг вперед, понимая, что сейчас я себя абсолютно не контролирую, а мои волосы уже растаяли и опалились, из них потянулись затейливые и переплетающиеся между собой черные человеческие силуэты. Они в свою очередь выставляли когтистые пальцы в направление к жалкому существу с воспаленным взглядом, но и с блаженной улыбкой. На моих руках заалели мелкие всполохи молний, а все зеркала в комнате вмиг потемнели.

- Ничтожество. Мерзкое, отравительное, гнусное ничтожество.

И в следующий миг раздался оглушительный удар.

Мою ладонь обожгло от касания, а раб повалился на пол – его не удержали даже руки могучего стражника. По гладкому покрытию пола расползлись багровые капли горячей крови, и среди них даже виднелись белыми точками несколько выбитых зубов. Вся щека юноши оказалась разодрана моими когтями, с которых также скатывались тяжелые капли и клочки кожи. Челюсть была повреждена. Половина лица мальчишки словно обуглилась, покрылась осыпающимся налетом, но он за секунду до падения оборачивался нитями черноты и пронзал, будто острая, швейная игла, раненую плоть. На теле недостойного прислужника остались темные отметины от молний, а в воздухе повис тошнотворный запах подпаленных волос.

- Прочь! Уведи его! Вон!

Командор неловко дернулся, потом подхватил бессознательное, но слабо содрогающееся от дыхания тело и унес из моих покоев. Второй страж также поспешил скрыться, чтобы не вызывать большего гнева своего властителя. Я же остался задыхаться от неконтролируемой ненависти, которая всплыла из давно закрытых темных глубин души, где хранились воспоминания о моем тяжелом и безнадежном детстве.

====== Глава 3. Воспоминания. Часть 13. ======

Звонкий и назойливый свист ветра наперекор всему заглушал большинство разговоров нашего упрямого отряда, захлестывая и отдавая группу вернувшихся домой детей на милость разгулявшейся злом стихии. Группа была не столь большой, как того хотелось командору, но я не сомневался, что на Китемраане нам ничего не угрожает, кроме лишенной разума послушницы Аросы. Всего лишь около двадцати человек, большинство из гвардии стражей, пара агентов и их владыка – на фоне пустынной планеты эта горстка оставалась практически незаметной.

Я был облачен в легкую броню с маской, что полностью скрывала мое лицо, волосы же были накрыты тяжелым темным плащом, расшитым почти незаметным узором. Но, несмотря на всю эту защиту, я буквально кожей чувствовал, как мелкие, несколько полупрозрачные песчинки, приносимые злым ветром, врезались острыми иглами в тело. Они были холодными и очень твердыми, цвета, который я никак не мог назвать с точностью.

Он то переливался в скудном свете Отэшра, отливая подлинным, но бледным и тусклым блеском золота, то становился густо-лиловым в тени, а затем перекатывался в барханах на более освещенное место и приобретал оттенок жженого сахара. Но при всем этом под ногами он и вовсе казался смешанным из цвета меди и стали. На стыках же с остатками многочисленных руин этот песок становился совсем черным, словно его целью было напоминать обуглившуюся труху или сажу. Может быть, так оно и было на самом деле, но проверять никто не стал. В хрониках не осталось практически ничего из прошлого первого мира сиитшетов, только легенды, да скудные записи. Рисковать собой и другими для раскрытия такой мелочи, как черный налет на осколках и блоках строений, не стоило.

Небо же тоже оказалось очень странным и отталкивающим. На него хотелось смотреть только первые две минуты, потом возникало жуткое и непреодолимое желание отвернуться и опустить глаза вниз, созерцать перетекание песка под ногами было куда приятнее, чем наблюдать за тем, как волнистые облака и кучевые тучи с высокой скоростью пересекали купол небес. Само оно было такого же золотистого оттенка, но больше грязно-серым, и только к горизонту становилось желтоватым или красновато-пурпурным. Иногда расчерчивалось белыми росчерками щуплых молний, что ненавязчиво врезались треском в слух.