Страница 162 из 265
И меня нисколько не успокаивало то, что всего несколько часов спустя горсть моей армии распылила в прах несколько кораблей ро’оасов. Это было какой-то недостойной подачкой, она не приносила удовлетворения, а у меня все ощутимее складывалось чувство, что передо мной вновь развернулась пропасть и нить моста через нее. И я должен был пройти по этой леске, но мне хотелось рискнуть и спрыгнуть в густую, пенящуюся слюной черноты бездну.
За прозрачной панелью иллюминатора мерцали рваные осколки верфи, по «Рэнтефэк’сшторуму» мерным гулом расползался шепот двигателей, но он был даже приятен, а для большинства не слышим. В моих руках раскрошился очередной стеклянный кусок – зеркало, а сахарная сладость так и не уменьшилась. И я с остервенением швырнул стеклянный клок прочь, в стену.
Прошлое живо, пока его помнят, но от чего выпало мне искать ответы в том, что не осталось даже в древних мифах...
На звонкий шум сквозь боковую дверь вошел раб. Бесшумно и робко, будто боясь тем самым еще больше спровоцировать мой гнев, но я же к странному пониманию и ощущению был только рад присутствию кого-то рядом, даже такого мелкого и жалкого существа, как раб.
- Я могу помочь?
Тихий-тихий голос был почти неслышен или же это я не хотел слышать его, но все же небрежно взмахнул рукой, давая приказ убрать все осколки. Раб поклонился и также неловко вызвал урихша. Неживое существо проскользнуло в помещение и принялось ловкими манипуляторами собирать звенящие осколки, а слуга замер в тени. При моем взгляде на него, тот смутился лишь больше и очередной раз поклонился. У меня же все сильнее складывалось впечатление, что этот мужчина совершенно не смыслил в обрядах и прислуживании. А может быть, он просто не мог совладать с собой, со своим новым положением, которое требовало от него огромных высот и смирения, так как в прошлом принуждения к подобному не было или выражалось не настолько сильно. А свобода, как известно, всегда развращает.
- Не желает ли Владыка чего-либо выпить?
Тэеар вмиг оказался около тумбы, что находилась поодаль, в тени, и уже было потянулся за бокалом, но я его остановил, не испытывая и малейшей капли жажды.
Предложение пряного вина, покорность и исполнительность – все, как и должно быть, все, как и предписано, только не звучало в голосе заинтересованности и того неизменного фанатизма, что неумолимо возникал у любого раба, который прислуживал самому богу. Удивительно, но оказывается отсутствие такого поведения очень сильно и яро заметно, и это режет взгляд и слух, буквально раздражает, как саднящая царапина, которую изредка смазывают кислым раствором.
Отказ от напитка раб вынес стоически, хотя его руки, тянущиеся к приборам, слегка дрогнули, и сам он как-то осекся. Я же занял свое место в кресле около рабочего стола, где меня ожидали кипы бумаг и сводок, но пока оставались невостребованными. Раб оглянулся на тонкую трель урихша и кивнул ему, отпуская после выполнения работы, а тот равнодушно пропиликал еще раз и бесшумной поступью покинул мои покои. Слуга же поправил бокалы на подносе, при этом я отчетливо различил, что его руки побелели, они дрожали, после чего он, не поднимая взгляда от пола, обернулся и замер, ожидая приказаний.
И почему-то все это меня разъярило лишь больше, я даже негодующе взмахнул рукой и зашипел.
- С такими манерами ты еще и смог выжить, даже достиг моего дворца, но это же, разумеется, все благодаря хаосу после переворота. И твоим рекомендациям. Благодари судьбу за то, что существуешь, и не смей впредь устраивать трагедию из себя и своего положения. Мне ничего не стоит оборвать твою жалкую жизнь и больше не тратить время и мысли на бесполезного раба.
Слуга еще ниже опустил голову и неловко переступил с ноги на ногу, плотно сжав губы. Нельзя было сказать, что он напуган. В его глазах читалось странное и почти гранитное равнодушие, за которым скрывалась боль.
- Прошу прощения, Повелитель. Я вовсе не хотел Вас оскорбить.
Шепот был едва слышен в этой гнетущей, вязкой и липкой, как клей, тишине, любой другой бы его не различил, но не я. И, возможно, это было бы правильнее.
Какая же глупость это была, какая наивность заключалось в том, чтобы произнести такое дерзкое признание в присутствии сильнейшего сиитшета Вселенной, самого бога! Мне стало до приступа смешно, но я не показывал даже толики своей улыбки. Мой лик оставался холоден и бесстрастен, как и положено Императору, хотя я и не прилагал к этому усилий.
Снова копирование, снова подражание.
Только на самой границе осознанности у меня зародился эфемерный интерес, который на очень краткое время смог разогнать мою колкую скуку. И я, не раздумывая, стремясь чем-то отвлечь себя, начал непринужденный разговор. Именно разговор, хотя мне не стоило никаких усилий вторгнуться в разум ничтожного создания и узнать все за единое мгновение. Нужно было лишь коснуться его чернотой и пожелать этого, мои силы не посмели бы отказать в этой игре. Но я просто стал говорить с ним, играясь, наслаждаясь тем, как он терзает самого себя, пытаясь найти нейтральный ответ и по возможности избежать этой беседы совсем.
- Что тебя терзает, раб? Неужели у тебя есть нечто важнее, чем служение? Или же ты не читал кодексы? Если так, то все твои рекомендации окажутся обманом и преступлением… Фальсификацией, а ложь будет караться смертью. Ты рискуешь.
- Смиренно молю о снисхождении, Император. Я не лгал и не стремился как-либо выделиться, а то, что меня тревожит, случилось многие года ранее. Я тогда был юн и беспечен, еще не был причислен к касте рабов, а от того и не знал, что есть нечто важнее, кроме своих бесполезных тревог и желаний. Неопытность…
- Ты из отщепенцев? – Я бросил косой и лишь едва удивленный взгляд на слугу, но тот стоял, опустив голову и смотря на свои сцепленные руки, выгибал пальцы из-за нервозности. Отчего-то я решил, что это создание следует отдать лекарям, чтобы те привели его в порядок.
- И да, и нет. Это очень длинная и запутанная история. Я не смею отвлекать Вас ею от важных дел.
- Я никуда не спешу, раб. И я хочу это услышать. Скажем, что я решил на какое-то время отвлечься от насущных проблем и забот с Аросы. – Выдержав короткую паузу, я продолжил.
– Аросы… ты наследник их крови?
- О, нет! – Мужчина встрепенулся и оживленно взмахнул руками в отрицающем жесте, глаза же его расширились в испуге, а потом снова потухли. – Я не имею никакого отношения к Аросы, разве что жил некоторое время в бывшем их секторе. Но там я оказался волею судьбы. От рождения я раб, моя мать была рабыней, отец тоже… скорее всего тоже. Мы жили во владениях Сенэкса. С Аросы у нас нет ничего общего. – Он робко помедлил. – Разве что Деашдде…
- Деашдде? – Мой голос оказался слишком тих, непозволительно тих для великого и могущественного Императора. Он доказывал, что я тоже живой, что я тоже прошел какой-то отрезок жизненного пути и тоже страдал. Благо, что слуга этого не заметил или же тщательно попытался скрыть, чтобы не посметь оскорбить своего хозяина вновь.
- Да, Деашдде. Мою мать и меня лишили касты и сослали в ту клоаку. Мы жили там где-то года четыре, чуть меньше или чуть больше. А потом я смог снова вернуться в привычный класс и к работам, обеспечивающим мое существование. А мама пропала бесследно еще в первый год прозябания на Деашдде.
- Что же, такие истории случаются. Не редкость. И тебе, раб, не стоит более вспоминать ее. Утеря близких болезненна, но прошло время, ты несешь службу, а потому не имеешь ни малейшего права отвлекаться на события, канувшие в прошлом.
- Прошу меня простить…
Мне было неприятно слышать слова о страданиях кого-то еще, кто провел какое-то время существования на Деашдде, я не желал вспоминать ушедшее, потому был готов оборвать этот разговор. Я не хотел снова погружаться в туманы одиночества и боли, у меня не было на это сил, но что-то меня зацепило в этом коротком, прямолинейном и явно незавершенном рассказе. Эти слова повисли тяжестью в воздухе, зазвенели и загудели, не желая упускать своей насыщенности и яркости, своей громкости. Эхо от их гула не исчезало, а жужжало рядом, напоминая раскалывающимся треском о том, что еще не все строки были озвучены. Я хотел их знать.