ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Повисла гнетущая тишина.

Командор шумно выдохнул и все также совершенно без сил лежал на кушетке, глупо смотря в потолок. И сосредоточенно втягивая в себя насыщенный чем-то химическим и едким воздух, будто это действие приносило ему плавящую боль, а потому приходилось пересиливать себя и продолжать хватать урывками кислород. Я же задумчиво, с какой-то тяжестью на душе отошел в сторону, прижался спиной к стене и полуприкрыл глаза.

Жуткая, режущая, как скальпель, ложь была во всем.

Этот отравленный, слегка затупленный нож лениво, но неотступно вскрывал плоть, он проникал глубоко под кожу, обжигая расплавленным железом изнутри.

Какие-то пустяки, какие-то недомолвки и клочья событий, какие-то обычные, житейские проблемы, которые оборачивались для меня настолько громадным переворотом, что мне и оставалось только задыхаться от непонимания и бездействия. А я искренне, до собственного ужаса не понимал, почему какой-то факт прошлого, тем более личного прошлого чужого человека, пусть отца, но его жизни, так царапал меня. Точнее должен был задевать, но нет.

Глухо.

Просто вокруг все чуть-чуть менялось, слегка искажалось, так, что со стороны и не заметить, а я не знал, как мне на это реагировать. Будто все те годы мучений прошли без следа, не со мной, не оставили болезненного, но такого необходимого опыта.

- Зачем ему это нужно было? Лилуим же родила для него достойного наследника, благородных кровей. А я всего лишь мерзкий бастард, сын рабыни. Это неимоверная глупость! – Я взмахнул рукой. – Что заставило великого Сенэкса пойти на столь отчаянный шаг? В это не верится. Это какая-то нелепость, безумие.

- Повелитель, Высший прожил не один век, неужели он бы не удосужился, зная, что рано или поздно ему придется отдать свой трон в другие руки, обзавестись приемником или наследником? – Лу усмехнулся горько, с демонстрацией до боли в зубах неприятным мне понимания. – В своей жизни каждый задумывается о детях. Да, можно привести множество доводов в пользу того, что наша цивилизация уже давно пережила все эти первобытные устои, когда продолжение рода стояло на первом месте, потому все как полоумные носились с наследниками и наследством. Но инстинкты… ууу, это неубиваемая вещь.

- Все это так, потому сейчас у нас достаточно стабильно развиваются центры искусственного пополнения населения. Первооснову жизни стремятся отвергнуть, но это невозможно. Как бы не старались ученые, как бы не грезили об этом сиитшеты, такой перемены в жизни никогда не случится. Уже столько попыток было провалено, а я, как единственный и полноправный властитель, подобное никогда не одобрю. Это…не выгодно.

Я замолчал, болезненная догадка кольнула душу крючковатым когтем, но вызвала только истерический приступ смеха. Он зазвучал громко и искренне, отчего воин поморщился и тяжело вздохнул, отводя взгляд в сторону, на сияющую панель с собственными показателями.

- И я о том же. Лилуим была слишком гордой, чтобы допустить такую оплошность и забеременеть от Сенэкса. Она все же гордилась своей молодостью, а Высший, как бы он этого не отрицал, был стариком. Притом очень давно, ровно с того момента, когда ему стукнула сотня.

- Очередная ложь коварной женщины? Логично. – Я скрестил руки на груди. – И весьма унизительно для учителя, впрочем, заслужил. Но, подожди, Лу, действительно же, почему в отличие от других Высших наставник никогда не имел детей ранее. Другое дело, что выродки Алтару и Таармэта самоуничтожились по своей же глупости, и это совсем не интересно. Почему Сенэкс… всех неожиданностей не избежать, а учитывая образ жизни прежних правителей…

- Он никогда прямо это не говорил, но скажем так, мы, то есть стражи, догадывались о такой особенности господина. Болезнь или врожденное, но это иногда проскальзывало, да даже в том же объяснении Лилуим.

- Получается, он доверял давно исчезнувшей, безымянной рабыне больше, чем собственной приближенной? Какая ирония жизни!

Страж снова нахмурился, бросил косой взгляд на свою руку, но никакого удивления или шока не отразилось в его глазах. Похоже, мужчина просто смирился с тем, что, служа мне, ему придется раз от раза терпеть такие необъяснимые и пугающие воплощения черноты. Такова участь телохранителя Императора Инхаманума, которая его вовсе не тяготила, а давала повод жить и совершенствоваться дальше.

- Я к чему все это… Не мне, конечно, простому воину, который только и может, что махать мечом, размышлять и строить предположения. Только Сенэкс же сам мог добровольно обмануться, поверить в то, что где-то растет его пусть и недостаточно благородный, но все же родной сын. Это же очень приятный бальзам для души, подогревает мужское «я». И все такое… – Страж гортанно хмыкнул. – Сенэкс, не смотря на свой пост и славу, был очень одиноким человеком. И власть ему давно наскучила, хотя он всеми силами цеплялся за нее, рвал врагов зубами. Очень сладко в такой вот ситуации думать о том, что где-то в этих бесконечных и злых, ненасытных похотью и деньгами мирах помаленьку растет родная кровь. Возможно, Высший просто не хотел думать о том, что не его, не родной. Тоскливо и глупо, он был слишком стар.

Что-то подсказывало мне, что Лу никогда бы не озвучил при мне такие громкие и в чем-то склизкие вещи. Его выдержка, его образ жизни не позволял подобного поведения. А виной такой небывалой открытости и в чем-то даже своеволия были, конечно же, сильные обезболивающие, которые привели в бодрствующий сон все происходящее. Усилили это сходство ужасы, что произошли с мужчиной.

- Вопрос о том, кто же я такой, остается открытым. Не сын Сенэкса, не сиитшет, хотя кто знает. Но имеет ли это какой-либо смысл сейчас?

- Очень огорчительно, Владыка. Я не должен был этого говорить, но проклятое помутнение! Я не понимаю, что со мной случилось! Это все… это все боль. Император, это боль дикая. Она несравнима ни с чем, что я испытывал ранее. Я же очень много воевал, ранений было столько, что я все и не вспомню, даже по шрамам не подсчитаю. Никто меня не щадил, только вот то, что почувствовал подле Вас… О, Император, да что же это такое творится?! Я – страж, командор великой гвардии сиитшетов, и я боюсь! Боюсь до ужаса и такого отупения, что несу всю эту ересь в лицо единственному повелителю, который вынужден выслушивать мой бред! О, Император! Мне так страшно, я готов выть, кусать свои пальцы и рыдать, как годовалый ребенок. И я ничего не могу сделать с этим. Что это? Что это было?! Молю, объясните! Если я не выдерживаю, то, как же справятся мои парни? Я слышу это…я слышу!

Я пристально взглянул на своего подчиненного, который схватился обеими руками за свою голову. Из его носа тонкой струйкой стекала алая до ядовитости кровь, а пальцы побелели от напряжения, вены вспухли и, казалось, что я вижу, как они дергаются в бешеном ритме пульса. Боль, судорога терзала стражника, он дрожал всем телом, рвано и отчаянно, сипло хватая ртом воздух. Шипастая мысль о том, что еще мгновение и внутри моего верного телохранителя сами собой сломаются кости, прокатилась по воспаленному разуму, и я смог только выговорить сквозь зубы:

- Ди’ираиш.

И это слово подействовало. Мужчина широко распахнул невидящие глаза, как раньше, как несколько минут назад, когда чернота безжалостно залечивала его ранение.

- Вы же тоже слышите это? Я же не один такой, Вы же слышите? Правда? Не хочу, чтобы я один мог различать это. Не хочу!

- Что ты слышишь, Лу? Что?!

- Я как будто…в… в черном разломе, пещере,.. холодно и тихо. И только звонкие… звонкие до убийственной силы капли срываются с невидимого свода. Они падают так громко, а потом врезаются в тонкие слои луж на полу, да, прямо под ногами. И снова этот чудовищный звук! Он так дробится! Он раскалывается, но не сам, а все вокруг! И еще я слышу эхо! Оно кажется всего лишь отголоском этого падения брызг, но нет, там есть что-то еще. Будто волна, но нет. Нет, такое же эхо. Вот только оно совсем не от капель. Что-то еще. Этот звук так похож на…на…