Страница 156 из 265
- Император!
Непонимание стража звучало в его голосе, но он не успевал за мной. Мне было совершенно не важно, как мои действия смотрелись со стороны, хотя слухи о том, что правитель не в себе, могли навредить моей репутации… Но что она значит эта репутация в мире, где все прогнило, все истлело и покрылось налетом отравляющей ржавчины? От этого не могло спастись ничто. Совершенно ничто! Как бы я не перекраивал мир, как бы не оглашал свою абсолютную власть и неимоверно высокую цель, все оставалось прежним, все было как года и века раньше, просто властитель стал другим. Его имя сменилось и цвет знамен. И более ничего. Ничего…
Основа же была скрыта в этом лживом сиянии иного мира.
Неуловимый, как вода в пальцах, как растаивающие от дыхания льдинки, этот свет был самой Тьмою. В прошлом, в моем ужасном и отвратительном детстве боль подтолкнула меня встать на раскаленный добела, неверный путь по острию кинжала, но взойдя на трон, я остановился. Замер, испугавшись собственной мощи и голода. Но более ждать было нельзя и невозможно, промедление равнялось смерти, но действовать снова я уже не мог. А был обязан нырнуть в пучину хаоса и черноты, чтобы самому себе ответить на то, чему еще не было даровано имени, хотя, возможно, именно это Нечто само даровало всему имена.
- Стой!
Я выскочил в просторную залу, где одну стену занимали смутные картины, нарисованные прямо на сплаве покрытия, по бокам их прикрывали тяжелые бордовые шторы, а противоположную стену выстраивали неровные квадраты и прямоугольники зеркал. Дробящаяся мозаика обманных и хитрых отражений.
Оказавшись рядом с ними в тот миг, когда призрак нырнул в отражающую гладь и слился с ней, а по всему стеклу прошлась едва заметная дрожь, отразившаяся рябью в полу, я на миг замер. И секунду спустя все окружение выглядело так, будто ничего и не случалось.
- Нет… нет!
Мои ладони скользили по совершенно холодным стеклам, в которых я видел только свое разочарованное лицо и искаженную картинку рисунков со стен. Никакого, даже самого малейшего намека на призрака не было. Не осталось следов его присутствия в этом мире, можно было отчаяться и поверить в собственное безумие, смириться и больше не рваться за грань. Но я бил зеркала, я пытался их как-то раскрыть, расцарапать, но лишь бы добраться до скрывшегося в недоступной бездне гостя. Все было безрезультатно, только неожиданно быстро за спиной показались силуэты стражей, которые все до единого были взволнованы и насторожены. Некоторые и вовсе выглядели так, будто разуверились во мне, решили, что я сошел с ума. И это было не удивительно.
Вскоре среди моей охраны появились жрецы и лекари, а я все никак не мог успокоиться и отойти от зеркал. Я все еще чувствовал присутствие духа в них, я видел легкую рябь от его света, неестественные блики, появляющиеся сколы на стыках. Я знал, что он затаился за этой чертой, и стоит мне отвернуться или даже просто моргнуть, как у него появится шанс выскользнуть обратно и исчезнуть, уйти в свое запределье, чтобы больше никогда не вернуться. После такого Пятый, без сомнений, не откликнулся бы на мой зов, мне никогда бы не удалось еще раз услышать его скрипучий голос, отвечающий своими тайнами на мои вопросы.
- Император?
Лу медленно подходил ко мне, вытянув вперед руку и временами отводя взгляд в сторону, где стоял жрец и лекарь. Те не рисковали приблизиться ко мне, только культист что-то беззвучно шептал и перебирал пальцами края своей мантии.
- Владыка, что случилось? Позвольте помочь Вам…
- Все прочь! Уйдите! Все вон! Оставьте меня!
От моих острых ногтей оставались глубокие порезы на иллюзорном стекле, уже шли трещины. Но благодаря внутреннему слою ничто не рушилось. Зеркальные осколки продолжали оставаться на своих местах, только картинка в них дробилась, словно мелкая рябь на бесконечной плоскости серебристого океана.
- Оставь меня, Лу!
От моего рыка вся толпа собравшихся отступила на шаг назад, некоторые все же поспешили исполнить приказ и выскочили вон, постоянно оглядываясь и перешептываясь. Их лица бледнели, а глаза лихорадочно блестели.
- Император, Вы просто устали… Это просто зеркала, здесь ничего нет. Пожалуйста, пройдемте обратно в Ваши покои, Вам нужен отдых.
- Слепцы! Вы ничего не видите! Ничего! Что Высшие, что вы! Нет разницы! Глупые, безмозглые создания… вы сами же довели себя и свой мир до края могилы! Вы убиваете сами себя, вы отравляете не излечиваемым ядом все! Все… Я вижу! Я чувствую, Лу! И не смей мне мешать!
Я выхватил у находящейся рядом статуи декоративный клинок, сделанный из кости. Он был молочно-серым и тяжелым, с крупными камнями близ рукояти и глубокой прорезью геометрических узоров, заполненных золотом. Пара слуг, что были ближе ко мне, в ужасе отшатнулись, один даже опрокинулся на спину и неуклюже пополз в сторону.
- Это все последствия ранения!
Тонкий писк лекаря был невыносимо смешен, смешен до отвращения и тошноты, но именно он заставил подчиненных Лу приблизиться ко мне, намереваясь вырвать из моих рук изящное и дорогое оружие, созданное для красоты, но не для использования в бою.
И в этот безумно растянувшийся миг я занес меч для удара.
Звонкий треск разлился по зале.
- Выходи! Выходи, тварь! Я знаю ты там! Я вижу тебя! Я чувствую! Выходи! Я больше не позволю тебе убежать! С самых первых дней ты рядом со мной! Это ты отравлял меня! Отравлял всех, кто был рядом! Это ты принес все страдания! Это ты обрек на муки! Это все ты!
Еще удар, удар с криком, что вырвался из меня неосознанно и надрывно.
Удар до боли в руках, отражающейся во всем теле.
Удар, что выбил мелкие крошки зеркала. Они загромыхали по полу, орошая черное покрытие мелкими точками бликующего света.
Удар до отупения, до сломанных когтей и содранной кожи с рук.
Уже целые квадраты падали и разбивались, оставляя темные, зияющие дыры на стене.
- Император!
Лу метнулся ко мне, уже более не намереваясь ждать и позволять продолжаться воплощенному сумасшествию, но тихий, требовательный до самой высокой меры голос жреца вынудил его резко остановиться. Страж затаил дыхание.
Не могу сказать, что все это я слышал и видел. Мне казалось, что я оказался отсечен невидимой пеленой ото всех и всего. Я оказался один на один со своими страхами и предположениями, которые от каждой секунды, приносившей новые звучания, изменялись и искажались до неузнаваемости, а мне оставалось только отбиваться от режущих ударов. Мне приходилось выть, но упрямо стоять на ногах и снова и снова восставать против мира, которому я был почему-то до ломоты чужд.
Предо мной была только та зеркальная стена и ничего более, только зеркало и черный свет за ней. Только лживый призрак за тупой, непреодолимой гранью.
- Не трогайте. Пусть…
- Ты сошел с ума, жрец! Как я могу…
- На Аньрекуле ты смог сдержать свою «благоразумность» и не помешал Владыке открыть тайну мира светлых. В чем отличие сейчас? Неужели ты не видишь? Неужели не понимаешь, что нашему Повелителю доступно то, что запредельно для нас?
И страж отступил, глубоко, со злостью вздохнув и качая головой. Он махнул своим подчиненным, чтобы и те не смели вмешиваться в происходящее.
- Я вижу, но я боюсь того, что придет, если мы не остановим его…
Удар.
Прямая, будто разрез от ножа рытвина прошла снизу доверху по всем зеркалам.
И они почернели, в их нутре будто заклубилась ледяная темнота, тот самый мрак, в который я когда-то упал, который разлился по телу и убил меня юного и наивного, но даровал новое бытие.
И он выплеснулся наружу, потек густыми, мутными разводами, как плети, как руки. Он шипел и плавил все, чего касался, а оставалось стекло. Такое же неясное, рождающее миражи и обманы, как плоскости Орттуса.
Секунда.
Миг!
И все вернулось к привычной, естественной глади, только отражали они уже иное.
Тусклый витраж, испуганные лица, а по центру, в местах, где были не все части зеркала, проявился черный, вытянутый силуэт. Он улыбался, обнажая ряд острых и тонких белых зубов, черные глаза было сложно различить на черном лице. Пальцы с длинными когтями слегка подрагивали. А за ним тянулись множество теней, подобных и отличных.