ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Возможно, это было опрометчиво – допускать к себе кого-то, кто уже служил и имел других хозяев, но я предпочитал давать подобный шанс, а не ждать, когда обучат совершенно ничего непонимающих и юных созданий. От услуг жрецов, я пренебрежительно отказывался.

Тэеар – новый слуга, который прежде подчинялся одному из мелких сиитшетов, но входящему в число высших родов ордена. Раб отличался покорностью и добросовестностью своей работы, был очень тих и выполнял любые приказы без сомнений и заминок. Конечно, подобные качества записывали практически всем подчиненным, что отдавались на продажу, но я доверял Лу, а потому принял его доклад о новом кандидате на роль слуги моей свиты и согласился. Желания общаться самому с заклейменным существом не было. Я никогда не сближался ни с кем из подчиненных, кроме как с главой стражей. Это было ненужным и бессмысленным, нежелание испытывать какие-либо эмоции, дабы не потревожить черноту, всегда перевешивало.

Потому я предпочитал относиться к рабам, как к предметам обстановки, как к вещам.

Взяв парочку льдинок, я приложил их к вискам, мне было все равно, что от воды могут расплыться ритуальные золотые полосы на скулах. В тот раз у меня слишком сильно алела боль в теле, и я просто хотел на время от всего отрешиться, но тянущееся ожидание явления бесполезной твари – агента, отягощало меня, не позволяя как-то забыться.

Где-то в тенях помещения мелькнул незнакомый силуэт, которому что-то указали жестом, намекая на исполнение какого-либо действия, и тот послушно кивнул. Виделось в этой фигуре что-то сломленное, надрывное, будто за годы своей жизни он видел то, что его очень сильно ранило, но рана со временем не зажила, а лишь загноилась и ныла, временами даже кровоточила.

И при всем этом враждебности или какого-то протеста в нем не наблюдалось, он все же оставался самым простым рабом, тщательно исполняющим свои обязанности. Потому тревожное существо никак меня не заинтересовало, только отпечатался в памяти тот факт, что в отличие от большинства моих слуг он имел светлые волосы цвета выжженной солнцем травы.

Свет от чужой звезды залил зябким туманом каюту, иллюминаторы же автоматически затянули синеватой пеленой стекла, возвращая все в привычный для меня мрак. Агент все также не появлялся, и мне стоило колоссальных усилий, чтобы не окунуться в неистовую ярость. Раб, сообщающий мне ранее информацию, понимая, что в ближайшие минуты могут пострадать многие, уверенным движением подал мне изящный фужер с бордовой, почти черной жидкостью – вином. После льстиво поклонился и занял свое место поодаль.

Я сделал один маленький глоток, напиток был холодным, а потому весьма приятным. И в нем совершенно не чувствовалось отвратительной сладости, даже намека на нее не было. Сделав еще пару глотков, я вновь погрузился в свои тяжелые мысли, постепенно забываясь, проваливаясь в вязкую тишину и трясину полусна.

Но призрачное забытье нарушилось неожиданным звоном.

Гулкий звон бьющегося стекла рассек на клочья тишину, отчего я обернулся, зло ища причину нарушения своего покоя.

Тэеар, лишь совсем недавно наделенный величайшей честью служить Владыке Вселенной, онемело стоял перед разбившемся вдребезги кувшином с вином. Мерцающие алым на свету разводы расплывались у его ног, все больше напоминая подтеки крови, выливающиеся из вскрытых вен. Другие же слуги мгновенно пали на пол, моля о пощаде и за себя, и за шокированного, а потому замершего истуканом раба.

Удивительно, что у меня эта картина вызвала лишь легкое желание усмехнуться.

- Бокал этого вина стоит дороже, чем ты, раб.

Змеиным шипением мои слова расползлись по комнате. Это было грубо и жестоко, но иначе я не мог. Даже такая мелочь была способна наградить меня хотя бы каплей пряной боли. И это бы смягчило черноту и ее желание уничтожать.

Но настолько гордого и одновременно равнодушного ответа от подчиненного я не ожидал:

- Смиренно прошу прощения за свою неуклюжесть. Я, не желая того, посмел потревожить Вас, Император. Прошу, убейте меня за эту оплошность.

Несколько недоуменных вздохов послышалось среди рабов, удивленные взгляды заметались между мной и этим наглецом, который опустился предо мной на колени и смотрел только в пол, боясь или не желая поднимать на меня взгляда.

Странный слуга.

Даже его слова выдавали в нем обреченного и уставшего от всего человека. Его что-то мучило и терзало, не давало проживать свои краткие годы, в которых не могло быть большего света, чем возможность служить мне. И даже это не было способно отвлечь мужчину. Он действительно хотел умереть, хотя сам и не делал попыток суицида. Или же просто не мог собственноручно оборвать свое жалкое время.

Тэеар хотел, чтобы его убили.

- Считаешь себя мучеником? Думаешь, что страдаешь сильнее остальных? Не жалей себя, это безнадежно. И радуйся тому, что сейчас ты находишься на борту самого роскошного корабля во всем мире, а не на рудниках на астероидах близ Аггере’ма. – Я скривил губы в усмешке, после того, как сделал очередной глоток вина. – Тебе выпала великая честь, не вынуждай меня думать, что рабы не способны осознать такое.

- Я вовсе не это имел в виду, Владыка. Наша каста достойна служить Императору. – Раб склонился, припав к полу и мелко дрожа.

- Вот как. Твое мнение, разумеется, очень значимо.

- За порчу вещи должен отвечать только я. Я сам разбил кувшин, сам нарушил тишину и Ваш отдых. Молю, не делите мою вину на всех.

- Какая гордая самоотверженность на пустом месте. Ты меня утомляешь. – Прошипел я. –Поднимись, ничтожное создание, и взгляни на меня, если у тебя осталось хотя бы искра того, что именуют живым и человеческим, а потому достойным своего положения.

Тэеар нерешительно поднялся, но с колен не встал, только направил на меня робкий, бегающий и до крайней степени испуганный взгляд. Конечно, он боялся, что таким образом я призываю его нарушить устав, для того, чтобы потом иметь обоснованную причину для казни. Но я же просто хотел увидеть его глаза.

Ярко серые, с чуть зеленым отливом в обрамлении таких же тусклых ресниц, как волосы.

Странное ощущение, будто я уже когда-то видел этого человека, неожиданно посетило меня.

- Молю о прощении, Владыка…

Я задумчиво покрутил в руке бокал, его едва заметные грани ярко сверкнули на свету, наполняя густую жидкость пламенным сиянием.

- О прощении? – Я устало вздохнул. – Думаешь, какой-то кувшин мог так меня расстроить? Какая немыслимая и наивная глупость раба… Меня беспокоит другое.

Я выдержал вязкую паузу, чем заставил всех рабов моментально побледнеть и задрожать от волнения и страха еще сильнее. Тэеар же совершенно не шевелился, даже не моргал, только тяжелое, глубокое дыхание выдавало его напряжение.

- Идет страшная война, пусть не так ужасно, как ранее, но мы сражаемся против Аросы. Это хуже, чем все, что можно представить. Это исконная битва. Она вечна по своей основе. Для управления армией и флотом требуются все мои силы и время. У меня не остается и минуты для покоя, но я, вопреки всему, должен быть сосредоточен и внимателен всегда. Скажи, как ты думаешь, раб, сможем ли победить, если все будет сокрушаться лишь о своем, не обращая внимания на глобальные проблемы?

- Я не… – Глаза слуги расширились, он не знал, как ему нужно было ответить, чтобы избежать еще большего моего гнева.

- Говори.

- Я полагаю, что… – Тихо пробормотал он. – Личное должно уйти на второе место. Благополучие Империи обладает наивысшим приоритетом.

- Неужели? Ты уверен? Точно убежден в своих словах?

- Д-да…Император…

- Тогда почему я в этот самый миг вижу, что мой раб всецело погружен в созерцание своих личных тревог, когда исполняет прямые обязанности под моим надзором?! Или ты думаешь, что я не замечу этого?

Тэеар вновь припал к полу, залепетал и принялся еще отчаяние умолять меня о пощаде, о том, чтобы я милостиво и снисходительно уберег от своего гнева и ярости остальных рабов, которые совершенно были не причастны к рассеянности виновника и нарушителя порядка.