Страница 15 из 265
Двери разъехались в стороны с едва различимым шелестом, вырывая меня из бури обрывков непризнанного страха и догадок.
Предо мной была темная, едва-едва обволакиваемая искусственным, белым светом комната. Вдоль всех стен располагались внушительные стеллажи с многочисленными книгами и рукописями, преимущественно настоящими, а не замененными информационными носителями и панелями. Даже в воздухе висел непривычный запах старой бумаги, который неприятно щекотал и намекал на то, что именно хрупкие, потертые листы древних записей хранят в себе гораздо более ценное, чем позолота на мебели и украшениях. Противоположная от входа стена представляла собой огромное, не занавешенное окно, за которым уже властвовало и сияло белое солнце. И если бы не странная пленка, что силовым полем покрывало стекло, превращая лучи в коричневатую, густую муть, то комната бы была залита ярким светом. Только здесь царствовал полумрак, так удачно сочетающийся с атмосферой книг. Рядом с окном находился стол, к удивлению, компактный, плохо сочетающийся своими габаритами со слишком большим и вычурным креслом, которое бы можно было принять за трон, если бы не мягкие даже на вид очертания.
За столом я различил, раскованно и вальяжно развалившуюся в уюте и довольстве фигуру лорда сиитшета. Невысокий, полный и, казалось бы невозможным при таком сочетании телосложения, но властный и уверенный в себе. В этом нельзя было сомневаться. Самолюбивый, эгоистичный, утопающий в роскоши и вседозволенности, ограничивающейся лишь рамками собственной смелости, не более. Только за беспечностью жизни в своей безопасной крепости он растерял то непередаваемое нечто, что возвышало членов темного ордена над любыми другими организациями, то, что даровало им победу.
Светлая, желтоватая кожа даже в сумраке оставалась неожиданно болезненной: были видны пятна и неровности, дополнительно ее уродовали тени от тяжелых полотен ткани дорого плаща. Он подчеркивал общую мрачность своим темно-болотным цветом. Лицо почти полностью скрывалось под глубоким капюшоном с мелкими переплетениями нитей и узоров. Лишь пронзительные угольки глаз резко прорезали пространство вокруг, цепляясь за интересующие их точки. Полные губы и раздутый подбородок уродовал старый, давно заживший и почти разгладившийся шрам. Неожиданная черта образа мужчины. Имея достаточные средства, что пластическая операция для избавления от такой оплошности на лице не могла заставить даже и задуматься о деньгах, си’иат не стал отказываться от нее, наоборот, словно бы гордился и памятно хранил.
При нашем появлении сиитшет отложил сухими пальцами с воспаленными ногтями в сторону какой-то свиток и слегка кашлянул в кулак. Его сухой голос эхом отозвался от стен, хотя не был громким и даже не звенел, просто прозвучал неизвестным наречием и затих. Я невольно вздрогнул, повинуясь грубым указам и проходя в центр комнаты. Адалт же толкнул меня, указывая, что необходимо пасть на колени, сам же поклонился по пояс широким, льстивым жестом и сладко, растянуто заговорил:
- Повелитель, как Вы и желали, я привел этого недостойного к Вам. Хотя все же и считаю, что присутствие в вашем кабинете такого ничтожного представителя рабов оскорбительно и…
- Довольно.
Грохочущим словом лорд прервал подобострастную тираду наглого льстеца и небрежно взмахнул рукой, как бы отгоняя от себя липкие, приторные фразы своего помощника. Ухватил, небрежно и несколько раздраженно, пухлой рукой серебряный кубок, размеренно и не торопясь сделал пару больших глотков. Удовлетворенно выдохнул, облизывая губы и, наконец, сосредоточил свой взгляд на мне. Долго молчал, время от времени покачивая головой, вертя в руках сосуд с питьем, к которому чуть позже вновь жадно припал.
Широким, уверенным, размашистым движением си’иат поднялся и выбрался из-за стола, тяжело переступая с ноги на ногу.
– Адалт, вон с глаз моих. Не возвращайся, пока тебя не позову.
Краем глаз я заметил, как помощник осекся, выпучив глаза, явно намереваясь сказать еще что-то, но не осмелился и, поклонившись, быстро скрылся за дверьми, которые со звоном захлопнулись сразу за ним. Вновь повисла гулкая тишина, я с опаской смотрел на ноги си’иата, закованные в низкие, блестящие сапоги. А он, кажется, с интересом взирал на меня, оценивая и что-то обдумывая.
-Встать!
По его приказу я меланхолично поднялся, оправляя на себе одежду. Мужчина беззвучно нажал на какую-то кнопку, спрятанную в столе, после чего вся левая стена с небольшим шумом расплылась на отдельные фрагменты, которые в свою очередь разместились по краям, открывая нам небольшую дверь. Тучный хозяин направился в нее, по-простому поманив меня за собой рукой. И я неуверенно последовал за ним, в который раз обдумывая то, что не таким образом должны себя держать властители мира сего.
За дверью обнаружился тайный ход, выведший в комнату меньшего размера, где лишь посередине стоял узкий, длинный накрытый для трапезы стол, вокруг шесть высоких, украшенных покрывалами с вышивкой стулья. Сев во главе стола, он завернул рукава своей мантии и вновь уставился на меня, покачал головой, чему-то ухмыляясь.
Совсем не понимая, что происходит, я замер чуть поодаль, стараясь не вглядываться в узоры на полу. Пленительные ароматы еды сладко манили к себе, взывая к чувству голода и на время отгоняя все остальные мысли. Ребенок, пусть и лишенный детства, все равно остается ребенком. Он очень чутко чувствует такие простые блага, как вкусная пища или мимолетное тепло.
- Надо же… Расскажи кто, я бы не поверил. Забавно, забавно.
Вираат уже успел наполнить свой бокал желтоватым вином и отпить. Перед ним остывал на огромной тарелке жирный кусок мяса, который, не было никакого сомнения, был натуральным, без какой-либо химии.
- Что так смотришь? Не понимаешь? Еще бы. Я знаю, что ты ничего не понимаешь, раб. Знаю. Только тебе от этого самому легче. – Он ловко отрезал кусочек мяса и отправил в рот. – Неведение, дитя, это такая сладкая штука. Она позволяет выжить в абсолютном аду. А также может убить. Да, да, простым своим присутствием. В прах раскрошит всю волю и желание жить. Здорово, правда? Не хмурься, не хмурься. Ты – раб, не твое дело показывать свое неодобрение.
- Будь я простым рабом, то не стоял бы сейчас перед Вами, лорд.
Слова будто сами сорвались с губ чужим, стальным голосом. Он был твердым, пусть еще и слишком звонким, чуть ломающимся. И совсем не моим. Хотел ли я тогда сказать это? Не знаю. Но, перебив, пресыщенную речь си’иата, моя фраза повисла тяжестью во времени, чем очень озадачила местного владыку.
- Наблюдательный мальчик. Даже неожиданно. Прочитав про твои «путешествия» и, так скажем, условия содержания, я ожидал увидеть сломанное, бесполезное существо, которое уже и хныкать-то не может, не то, чтобы говорить. Да еще такое. Что? Скажешь такое отребье не подбирают из тех дыр, где ты прозябал?
Он вновь увлекся пищей, затем вытер испачканный в мясном соке рот и снова обратился ко мне, так и не дождавшись ответа.
- Ска-ажешь. Конечно, скажешь. И будешь прав. Хотел бы похвалить за догадливость, да это уже слишком будет. – Он хрипло рассмеялся, сверкнув глазами. – Знаешь, а быть может скоро все станет ясно. Конечно, слишком много тебе не сообщит никто, ты уж и не мечтай, но кто знает. – Си’иат снова приник к продолговатому бокалу, который, незаметно для меня, теперь оказался полным багровой жидкости. – Я Лорд Вираат. Это тебе уже, наверняка, известно. Я один из приближенных Повелителя Сенэкса из Четверых Высших. Сейчас ты находишься в моем поместье, куда тебя услужливо доставил мой советник, по совместительству управляющий моей усадьбой – Адалт. Вы уже тоже знакомы. Да, я тебя выкупил у… как же его, а впрочем, не важно, да и не зачем это. Надеюсь, ты понимаешь, как удачно для тебя сложились события, и ты оказался здесь? Потому отплати сполна, может и проживешь у меня всю жизнь спокойно и в довольстве, много лучше, чем в той мерзости. Что еще такому, как ты надо, м?