ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Больше нельзя было ждать и томиться в неге покоя Сакраоса, потому я поднялся на помосте, отчего в глазах слегка задвоилось, а я пошатнулся, но все же совладал с собой. От этого жрец только поморщился, но я более не обращал на него внимания, запахивая свою мантию.

К великому удивлению я обнаружил, что рана исчезла. Она не просто затянулась и зажила, покрывшись тонким слоем нежной кожи, нет. Глубокий прокол перестал существовать, будто его и не было вовсе. Даже потемнений не осталось, только чистый белый оттенок кожи.

Не веря своим глазам, я провел пальцем по бывшему месту ранения, но мне не чудилось. А Чар понимающе улыбнулся, чуть кривя губы.

- Вы здоровы, Император.

- Как вы это сделали? – Сбивчиво проговорил я. – Лучшие лекари Империи не смогли справиться с моим увечьем, и в начале ритуала рана кровоточила. Я помню, я видел это сам. – Возможно, в моем голосе слишком много было злости и негодования, потому культист несколько смутился и отвел глаза в сторону. – Как?

- Здесь нет никакой тайны, все ответы в ваших руках. А мы лишь провели церемонию, не больше. Мы насытили Вас. Мы строго действовали в рамках древних обычаев и устоев.

- Насытили? – Я соскочил с ложа, подходя к Тчар’лорусу, он же даже не шелохнулся. – Насытили чем? Что вы со мной сделали? Ни в одной записи нет описания этого ритуала! И я уже не говорю о том, что никто из жрецов не исполнил моего приказа и не объяснил мне смысл и ход обряда. Я согласился на это, не зная, что меня ждет. И теперь, после моей милости, ты, Чар, продолжаешь отмалчиваться?!

- Если некто не хочет видеть пророчества на своих дрожащих ладонях и пальцах, то как простой смертный может ему на него указать? – Старик развел руками, стараясь больше не смотреть на меня. – Мне нечего скрывать.

- И все же ты молчишь. Что вы со мной сделали?! – Мой голос раскатился ломающимся эхом по залу, и где-то что-то звонко ударилось, будто вырвавшись из чьих-то дрожащих рук. – Что?!

- Мы утолили жажду посланника Высшего существа. Мы сделали то, что от нас ждали. Ни больше и не меньше. Это наш долг. В этом смысл нашей жизни! Ах, какие растяпы… – При последней фразе жрец обернулся к выходу, вглядываясь в темноту, словно надеясь там различить нерадивых приспешников. – Вы же были голодны? И пища не утоляла желание насытиться?

- Допустим.

Я замер около Чара, более не позволяя тому сбежать, вновь своевольно и дерзко уйдя от ответов. Глава Сакраоса от этого только еще шире расплылся в улыбке и даже поднял руки, как бы сдаваясь и шутливо прося пощады. Лишь чудо удержало меня от того, чтобы не вцепиться в глотку дерзкой мерзости в ту же секунду.

- Смиренно прошу прощения, я все расскажу. Все, что знаю сам и все свои рассуждения, но, пожалуйста, отвечайте и Вы, иначе я не смогу ясно изложить все знания, которыми обладаю. Они мутные, неуловимые, как утренний туман. Я действую согласно чутью и некоему внутреннему ощущению, которое мучило меня с самых первых шагов ребенка, что впервые ступил в этот неоднозначный, темный и лживый мир.

- Говори!

- Да, Император. – Старик закивал головой, после чего упрямо взглянул на меня. – Вы же помните те дни, когда впервые оказались в таком обличие? У Вас остались воспоминания о том, как Вы приобрели эту великую, необъятную силу?

- Разумеется, жрец. – Подтвердил я.

- Конечно же, Орттус. – И имя планеты прозвучало хриплым голосом старика, но въелось в слух, словно опаляя и разрезая не плоть, но душу. – Страшный мир, но не для Вас, ибо лишь избранного могли пустить до основы. И Вы прошли, Ваша кровь вскипела, почернела, а тело и весь облик изменился. Все стало иначе, само мироощущение переродилось в нечто другое, еще небывалое и непонятное для всех остальных. Сложно даже подобрать слова к тому, как Вы все ощущаете и видите. Слов таких просто не существует. Вы стали смотреть на все, на каждую мелочь и обыденность со стороны, не понимая их, гораздо глубже искать ответы на вопросы, которые большинству никогда и не придумать?..

- Возможно. Дальше.

- Я слышал, что в после коронации одно ответвление наших жрецов по своей инициативе преподнесли вам некую благодарность за Вашу силу в знак поздравления с триумфом, славой и победой. И в число этой благодарности входили некоторые сладости, которые Вы отдали своим стражам, но сами не прикоснулись к лакомству. Это не упрек, не подумайте, ни в коем случае! – Быстро поправил себя культист. – Те жрецы всего лишь не знали, что подобное преподносить не стоит, ибо Вы не можете переносить сладости во всех их видах. Даже их запах омерзителен для Вас. Так стало после обретения силы?

- Забавно, что такая мелочь заняла первое место в вашем оправдании. Но это так.

- Ничего неожиданного, это очень важная часть. – Тчар’лорус снова взял в руки свой потертый и тусклый от времени посох, оперся на него. – Правда, мало кто мог отнестись к ней достаточно серьезно. Я же рискую, спрашивая и утверждая это, потому что логика моя ведет цепочку из самых ранних моих же лет. В далеком и почти забытом детстве, когда я был еще совсем слабым и восторженным от вкуса жизни мальчишкой, отец мне рассказал одну историю. Можно сказать даже сказку, небылицу, которая была интересна детям моего возраста или, как раньше считали, сочинялась для сумасшедших. Эта история говорила о великом творении чужого бога, бога Аросы. Он создал многое и многое на это создание потратил, отчего стал слаб и глуп. За это и поплатился. Но не буду полностью озвучивать старую легенду, а сообщу о том, что там раскрывался секрет, почему идол ро’оасов придумал сладость. Странный вкус, он весьма сильно выделяется на общем фоне. Но нашему творцу он чужд…

- Имеешь в виду, что я так отношусь к этой мелочи из-за иной своей природы? – Уточнил я, уже зная, каким будет ответ.

- Да, из-за своего дара. – Чар утвердительно кивнул. – Вы избранный, Император. Вы несете волю Его, хотя возможно и не ощущаете всей меры Его влияния на Вас. Потому было столь тяжелым и мучительным ранение древним оружием светлых. Оно почти успело убить Вас, счет шел на минуты, а целители и лекари не могли никак помочь, ибо с их точки зрения сама рана не была столь ужасна, а ядов они не обнаружили. Глупые и наивные люди, они не знали, что нужно искать, ибо считали Вас человеком. Если бы не страж Лу и его понимание, а может быть, просто паранойя и страх, тогда… кто знает, чем все могло закончиться. Но боюсь, мы бы в ином развитии событий здесь не вели эту весьма зыбкую беседу. Но все свершилось так. Потому сразу после того, как Вы пришли в более стабильное и приемлемое состояние, мы прибегли к ритуалу, который был способен не только излечить Вас, но и подтвердить мои доводы. Прошу простить меня и моих учеников, – Тчар’лорус прижал ладонь к груди в области сердца. – … мы все же имели малую толику сомнения. Мы хотели подтверждения.

- Это можно считать изменой, Чар.

- Не спорю. Если хотите, если считаете, что так будет верно, то убейте меня. Но казните сами. Пусть я погибну от удара священной руки. А потом вспомните, что глубокой и ноющей раны больше нет, да и голод отступил. – Усмешка расползлась по лицу жреца.

- Голод? – Задумчиво произнес я вслух.

- О, это Вам уже известно. Ди’ираиш. Жажда возврата силы, требование боли. В общем-то, именно на этом понятии и строился весь наш обряд, высшая степень боли была проявлена, несколько послушников отдали ради Вас жизни, предварительно излив достаточно страданий.

- Я видел.

Больше не слушая запутанные и даже невероятные речи Тчар’лоруса, я направился прочь из залы, косо взирая на почерневшую, изменившую свою структуру воду.

Потемневшие зеркала также привлекали мое внимания, но в них я старался не смотреть, чтобы лишний раз не встречаться взглядами с ликами, которые, как подтверждалось все яснее, были порождениями иного бога. Именно Ему тысячелетиями поклонялись исконные сиитшеты.

Но уже у самого выхода до меня донеслись поспешные слова старика.

- Император! Не обращайте внимания на новое отношение к Вам, отныне Вас бояться будут все сильнее! Это неизбежно.