ИНХАМАНУМ. Книга Черная

Впрочем, имея титул сиитшета, пройденные ритуалы и годы службы Высшему, глава гвардии нехотя, но все же признавал, что те, кто решил связать свою жизнь со служением владыкам, с рождения должны обладать определенным набором черт и характеристик, которые помогают и способствуют не только выбору пути, но и его следованию. И страж, конечно же, был прав.

- В течение более четырех лет следы могли несколько стереться, поэтому не стоит решать из-за внешнего спокойствия, что никто не посещал эти храмы после Вечной войны и во время смуты. – Я спустился с лестницы на гладкую панель моста, внизу виднелись несколько подобных лент, устремленных в разных, теряющихся в темноте направлениях. – Четыре года… этого достаточно, чтобы вновь заразиться мнением о собственной силе.

- Думаете, что свержение Высших впервые потревожило светлых и заставило их снова наращивать силы? – Командор был как никогда хмур. Его вечная улыбка даже не желала проявляться. – Какой смысл им цепляться за прошлую власть?

- Потому что именно ей они проиграли, Лу. Кто такой новый император по сравнению с силой, что свергла целый орден и захватила вселенную в свои когтистые руки? Ты же сам много раз намекал мне на мою юность. Да, мои силы велики, но кто поверит из светлых в то, что один человек способен уничтожить планету? Сочтут мифом для устрашения. Поэтому срок в четыре года. Моя коронация должна была подтолкнуть их к воскрешению, а признание новой ипостаси… Они вернутся. И они были здесь.

Страж молчал, его солдаты привычно осматривали помещение, сканируя и освещая его, но далеко не расходились. Оказавшись в зале, которая являлась узлом, куда стекались все пути, выбор дальнейшего продвижения оставался за мной. И чернота отозвалась на это, я чувствовал, как она поднимается из неизвестного, невидимого пространства, чтобы заполнить собой все уголки и трещины. Она слегка вибрировала в рваном, нестройном ритме, который был так похож на биение сердца. В ее свете все цвета немного менялись, они не становились блеклыми и грязными, нет, они просто сползали, будто старая краска, растрескавшись, опадала со стен. Но даже и это определение не способно было точно описать мое ощущение. Чернота меняла саму суть цвета, он оставался собой, но все же преображался, словно возвращаясь к какому-то никому неведанному истоку. И он был таким диким, таким неестественным и жутким, что становилось неприятно, тревожно и зыбко, хотя внешне и ничто не искажалось.

И чернота сообщила мне, что кроме нас, в храме не было больше никого.

- Гираэр. – Мой голос прозвучал очень отстранено, отчего стражники переглянулись. Не всем им еще доводилось видеть вблизи, как я использую свои силы.

- Да, Император? – Юноша, что стоял на ярус ниже, обернулся ко мне.

- Справа от тебя стена. Освети. Там будет панель управления. Верхний ряд справа, два рычага. Подними их, после внизу есть переключатель. Его опусти.

Страж не медлил, он тут же обернулся к стене, скользя по ее глади лучом света, а как только обнаружил пульт управления, исполнил мои слова. Может быть, он и сомневался, точнее сказать, не понимал необходимости исполнения этого приказа, но не показал это даже самым малейшим движением. Воин, не задумываясь, ловко переключил рычаги, которые при этом громко щелкали и потрескивали. Пару секунд ничего не происходило, только в темном пространстве низко рычал многоголосый гул. А потом все залил приглушенный, желтоватый свет. Он был очень нежным и ненавязчивым, даже после сильной мглы не резал глаза.

- Вот это да-а… – Протянул немного растерянно Латарор. Он озирался по сторонам, как и все, но выразил общее впечатление первым. – Это же сколько надо было все это рассчитывать, чтобы такие мелкие осколки в узоры выставить.

- Лат, это роспись. – Лу усмехнулся, но тратить время на осмотр залы не стал. – Движемся вниз. Спуск по левой стороне. Не отстаем.

Холл поистине впечатлял и полностью отражал общее видение прекрасного Аросы. Если внешняя архитектура и была несколько затейливой, учитывая пристрастие к своеобразным кожаным парусам, даже излишне ажурной, то внутри все представало пестрящим хаосом красок и орнаментов. Все стены были покрыты рукописным рисунком, который в больше степени напоминал брызги разных цветов, хотя и несколько упорядоченный. В основном использовались формы мелких ромбов, треугольников и линии, которые аккуратно проходили между геометрических фигур. Эти узоры плавно распространялись и на потолок, но на стыке преобразовывались в вытянутые нити, но на купольном своде становились сплетениями стеблей, листьев, цветов и лиан. Хотя и они находились на рябящем фоне, легко и приятно читались.

Цвета преобладали теплые: оранжевые, бордовые, малиновые и охристые. Но они изредка разбавлялись бирюзой и белым, на потолке встречались вкрапления глубокого синего и фиолетового. Все ленты проходов и дорог были сделаны из светлого камня, белого с молочным оттенком. Только на фоне всей радужности окружающего они терялись. Черного не было совсем, разве что в некоторых местах оттенки были темнее, наверное, в прошлом там висели лампы или даже факелы, дым которых и затемнил яркость.

Ранее в темноте не были видны тонкие тросы, что свисали стройными рядами по бокам помещения, на них когда-то висели знамена и флаги, но до нашего визита полотна не сохранились. И в отличие от культа Сиитшет, гербы на монолитных глыбах, стенах, обелисках не располагались. Возможно, именно поэтому до периода становления моей империи четкое изображение символа светлого ордена не дошло.

Очень искусно и необычно была решена проблема освещения огромного пространства. В обыденном случае понадобились бы сотни, а то и тысячи фонарей и светильников, которые нужно было бы разместить не только на потолке, но и на шпилях, ножках, по краям каждой дороги и лестниц. Ро’оасы поступили иначе. Они отказались от обычного представления осветительных приборов, а может быть, просто следовали своим обычаям, но смотрелось это завораживающе.

Проходы и мосты не были расположены хаотично, как показалось на первый взгляд, они строго закручивались в подобие спиралей в нескольких местах залы. Пусть и располагались под разными углами и в противоположных направлениях, своеобразные цилиндры пустого и свободного места можно было различить довольно легко, но еще сильнее это подчеркивали лучи энергии.

Эти потоки струились из самых низов, но за пару метров до купола слегка угасали, дробились на мелкие сферы и исчезали, пересылаемые по неразличимым снизу кабелям снова вниз. Лучи имели неяркий оттенок желтого, плавленого солнца, отсветы от которых и вовсе виделись бликами от костров или свечей. Красиво, пусть и для взгляда темного си’иата слишком разноцветно и пресыщено многообразием.

Спуск вниз занял некоторое время, а от узорчатости стало рябить в глазах, но на своем пути мы не обнаружили ничего, что могло бы хоть как-то нас заинтересовать и подтвердить мои догадки. Всюду была пыль, она покрывала каждый сантиметр внушительной пленкой, разве что не достигала осветительных колонн. Многая ро’оаская техника, которую после исследований решили оставить в храме, а не извлекать и отправлять на дополнительные проверки, была нагромождена кучами, но не работала, хотя надежда стражей на то, что система наблюдения могла сохранить какие-либо записи, была сладкой, но утопичной. Очень большой срок времени был пройден, никакое техническое творение не смогло бы столько прослужить, если бы не была подкреплена силами культа, как на примере ордена Сиитшет, что часто усовершенствовали урихшей или даже звездные корабли с помощью своего дара.

Лестница, выгибающаяся множеством поворотов и завитков, вывела нас к основанию бездонной залы. По периметру помещения одинаковыми, ничем не отличимыми провалами зияли пасти арочных проходов. Они не закрывались створками и дверями, чем только увеличивали объемы подземного храма. В памяти вспыхнули картинки из старых хроник, где очень часто изображали архитектуру Аросы, сравнивая ее с утонченными вкусами темного культа, но редко доводилось увидеть то, что находилось внутри. Хотя за время своего обучения у Сенэкса мне выпадала возможность находить записи и об этом. Там упоминалось, что ро’оасы были убеждены в главенствующей роли доверия. Они никогда не закрывались друг от друга, а потому и не использовали двери внутри помещения, предпочитали легкие, полупрозрачные шторы. Конечно, во время Вечной войны это их слабость сыграла с ними злую шутку.