ИНХАМАНУМ. Книга Черная

- В чем дело? Возник еще один сын Сенэкса?

Я опустился в кресло, в негодовании отодвинув по столу кипу бумаг и инфокарт, те жалобно зашелестели. Лу получив негласное разрешение говорить, поднялся с колен, быстро достиг двери, плотное ее закрыл и даже активировал защитное поле, которое отрезало все сигналы и не пропускало ни единого звука из комнаты вовне, а потом закрыл окна. Только после всей этой меры предосторожности он подошел ко мне, я же жестом указал ему на кресло рядом. Воин не заставил себя ждать. Присев, он скинул с рук перчатки, сжал их в ладонях. Привычный жест стража выдавал его немалое волнение. Это настораживало, ибо последний раз подобное я видел еще до коронации.

- Нет, конечно, никаких родственников Высших, кроме одного, но прежде бы я хотел поговорить о жрецах. Они немало удивили меня. – Мужчина сощурился. – И… признаться, я беспокоюсь по этому поводу.

- Что же так напугало великого воителя, главу личной стражи Императора?

Лу снова помолчал, размышляя можно ли со мной говорить как с человеком, но не как с властителем. Очень редко он позволял себе такую вольность, давая запретную роскошь лишь в минуты наивысшей важности. Своеобразная забота.

Я вздохнул, проведя острым ногтем по краю стола, отчего прочное стекло истошно взвыло.

- Говори, Лу. Если все настолько серьезно, то не стоит тянуть время. Оно играет всегда против нас.

- Понимаю, но дело очень… деликатное. И я даже не могу охарактеризовать происходящее. Это все не слишком отразиться на империи, а жрецы, скорее всего, будут оказывать даже положительное влияние на общее развитие. – Страж откинулся в кресле, после чего хмыкнул. – Всем нам известно, что культ держится на строжайшем, практически фанатичном исполнении традиций и ритуалов. Мы все к этому привычны, любим и ценим это. Это же наша основа, без нее рухнет все. Но…

- Мне это известно, ты, разумеется, прав. Я всячески поддерживаю сохранение установленных обычаев и даже каст. К чему все это?

- Жрецы изменили ритуалы.

Острый, прямой взгляд стража был прикован ко мне, он ожидал, что я мгновенно осознаю величину перемен, а потому не выдавал подробности сразу. Несколько минут я, молча, пытался понять к чему могут привести такие кардинальные перемены, и чем дольше выстраивал предположения и варианты развития событий, тем большее беспокойство меня охватывало. Я кивнул слуге, после чего он продолжил:

- В прошлом Сиитшет первые отринули древние верования в бога. Это помогло выжить и победить. Уже все давно считают, что культ основан на совершенствовании себя и своих талантов, и тому подобном. Все это было очень хорошо, даже нам в выгоду. Вы доказали всему миру, что сильнее Высших, а потому имеете право на правление. И факт того, что культисты изменили свои основы, да еще так, что нам это стало известно лишь по полному утверждению перемен… Император, это просто необычайное свершение. Прежнего мира уже не будет.

- Причина их изменений? – Старания смягчить новость я не оценил.

- Они не ответили. Сказали лишь то, что отныне все будет так. Возвращаться к прежнему порядку они не хотят. Более того, главный жрец прямо мне в лицо заявил, что если Повелителю не понравятся их решения, то … – Воин неловко пожал плечами, отвел взгляд в сторону. – … то можете сразу высылать туда войска и орбитальным залпом уничтожать всех священнослужителей разом.

- Даже так…

Я поднялся и отошел от стола, взглянул в окно, сложив руки за спиной. Страж двинулся следом, на ходу взяв из чаши тонкую, прямую трубку, состоящую из темной материи, украшенной узорами, и наполненную зеленоватой, светящейся жижей. Подпалил ее, сразу же заструился чуть мерцающий дым. Подал трубку мне, но горьковатый дым я так и не вдохнул.

- Что еще они сказали, и как изменилась основа?

- Они вернули бога.

- Бога? Зачем после стольких лет возвращаться к тому, что стало утеряно в годах? Уже не будет той искренности, да и необходимости по сути уже нет. Это какое-то безумие. Даже смешно. – Я покачал головой. – Жрецы испугались моего правления, а потому обратились за помощью к божествам?

- Не совсем так... – Протянул командор. – Все не так плохо.

- Неужели?!

- Если бы я сказал все сразу, это бы помогло? Вы бы даже не услышали.

Я поднял руку, отрезая подобные реплики, а потому Лу заговорил спокойным тоном.

- Жрецы оповести о возвращении бога, даже провели какие-то церемонии у себя в мире, но никого на них не пустили, заявив, что это касается лишь тех, кто ждал этого момента. Еще утверждали, что бог сам почувствует перемены.

- Бог... Бог?! Какой бог, если от него ничего не осталось?! Даже все книги сожжены!

- Вы.

Как просто и легко он это произнес. Словно и не было в этих словах подлинной дикости. Простая обыденность, которую стоило ждать. Одно дело, когда ты сам именуешь себя превосходящим всех, ибо ты могущественен и можешь заставить поклоняться тебе, но совершенно иное, когда тебя, без твоего же ведома, возносят на пьедестал величия.

- Я? – Невозможно было сдержать изумленного выкрика. – Они столько времени потратили на то, что пытались уверить меня в моей неспособности быть императором! Что я слаб, что мне не хватит сил сдержать всю громаду империи в своих руках! И теперь они посмели заявить, что я есть бог?! Воплощение бога?! Что они еще скажут? Хотят перевести на меня все свои отступления?

Я нервно закурил, пуская в прохладу воздуха густые облачка дыма. Лу выглядел спокойным, хотя за этим спокойствием обычно и скрывались еще более худшие вести.

- Они сказали, что пророчество исполнилось.

- Какое из всех?

- Главное, Император. «Мир, орошенный пятой кровью лжевладыки, содрогнётся в день, когда отражения дрогнут, стирая границы основ. И тот, кто единый имеет право и силы на вершение всеобщей судьбы, будет рожден живым, не зная жизни и смерти, чтобы насытиться и облачить себя ободом власти, даруя последний миг перед гибелью. Им же данная возможность во времена забытые и стертые из самой памяти мира будет отнята по воле его. Мир исчезнет, возвращая взятое, дабы в момент следующего желания возродиться или же уже не быть никогда». Это пророчество. Вам же известно о нем?

Страж тоже обратился к светлеющему за окном пейзажу. Столичный мир тихо и размеренно окрашивался ярким светом, он постепенно пробуждался от тревожно-привычного сна. Неизменный и вечно прекрасный. Мои изумрудные океаны.

- Известно. – Подтвердил я.

- Да, конечно. Но это какая-то бессмыслица. Об исполнении его ничего не говорит. Ни одна строка не была воплощена. Мир исчезнет? Если мир Высших, то да, сходится. Но их же было всего четверо. А пророчество говорит о пяти. Жрецов осмеют.

Я долго молчал, ухмыляясь в прозрачное отражение стекла.

Небо открывалось ясным, чистым цветом. Оно не было облачено в привычные оковы туч и грозы. И от этого становилось лишь холоднее. Его купольные своды нарушались быстрым движением двух точек кораблей.

День озарял собою мир.

- Нет, Лу. Нет… – Я обернулся к стражу. – Их было пятеро. Высших от начала было пять. Но разве хватило бы какой-то пятой части от всего необъятного мира, чтобы насытиться? Это успокоит великий голод жадности и самообожания? Нет, Лу. И если один из союзников имел несколько отличные взгляды, если он был немного слабее и безвольнее или же, изрекаясь поэтическим языком, романтичнее? Итог был понятен и предсказуем. Но их было пять. Пять Высших, и брат убил брата. Жестоко, но красиво. Не правда ли?

- Об этом нет записей. Это нельзя проверить. – Недоверчиво ответил страж.

- Ты не веришь мне? – Пресек я полнящуюся сомнениями речь подчиненного. – И как бы Сенэкс допустил огласки подобное? Это же очернило бы, подвергло сомнению его уверенность и силу. А в начале правления такое допустить было нельзя. Очень, очень, очень опасно… Жрецы и армия, возможно бы, и не обратили своего внимания, но простые люди, которые еще грезили возвращением Аросы… Что бы чувствовали они? Братоубийца! Восстания не позволили бы организовать союз и конфедерацию для всего мира. Вселенная рано или поздно, но развалилась бы на части. И эти части всегда бы воевали друг с другом. Грызли друг другу глотки. Выжить шанса не было бы не у кого. Сенэкс не мог этого допустить. Стереть все, до последней записи. Только так. Но их было пять. И перед сражением, главной дуэлью, я говорил с Пятым Высшим. Странно, но он не сказал мне своего имени, звал себя просто Пятым…