Страница 120 из 265
В необъяснимом порыве я прикоснулся закованными в драгоценные сплавы пальцами к стеклу. Я помнил, что когда-то точно также смотрел на грязные улицы забытой планеты отщепенцев, а после на далекие, ледяные звезды, чужие рассветы и мечтал о капле воды.
Мог ли я предположить тогда, что взлечу до таких высот? Надеялся ли я на то, что обрету настолько великую и абсолютную власть? Желал ли я ее страстно и пленительно до гибели на Орттусе? А может быть, просто хотел покоя?
Я годами рассуждал о великом, о целях, о переменах, грезил о свободе, все расписывал по пунктам, чтобы разобраться во всех мелочах, а стоя в своем дворце, ощущая тяжесть короны, я все это забыл. Я никак не мог вспомнить те мысли, те чувства и ощущения, которыми когда-то жил. Будто невидимая, но проворная рука все это стерла жестоким движением, смахнула вместе с надоедливой пылью. Только осталось где-то внутри память о тишине и пустоте. Странная эта память, она была яркой, но неопределенной, словно размытые события сна, которые почему-то переросли в настоящее. И она очень сильно пугала. Может это была одна из историй, что в раннем детстве мне рассказывал брат?
Нет, не знал, я не мог тогда определиться. Я ощущал некую потерянность, но при всем этом был раздавлен тем, что снова слышал звучание имени предавшего меня родственника в голове.
О, как давно я не вспоминал о нем так трепетно, я даже не мыслил о прошлом настолько далеко. И не было в этом смысла, ибо места для беспомощного ребенка больше не оставалось. Слабость, сомнения, неопределенность – все это должно было остаться позади. Я не имел права на ошибку. Уже слишком многое было возложено на мои плечи.
- Инхаманум…
Я шептал свое имя, чувствуя в нем значение не только себя, но и всего окружающего мира, ибо я стал властвовать и менять вселенную под себя. Она уже не оставалась прежней, она все сильнее и гуще впитывала в себя мои черты, прогибалась под мою волю. Становилась все более похожей лишь на меня самого. Так мог ли я с тех пор разграничивать понятия себя и мира?
Я – Владыка Сиитшет. Я – Император. И тогда под моим пристальным взором оживал только что родившийся мир со своими уникальными законами. Я клялся, что больше никогда не буду рабом. И я сдержал свое слово, пусть порезав собственную, израненную душу и отдав ее на растерзание черноты. Могущество имело свою цену, но если она была таковой, то я, не задумываясь, брал свою мощь всецело. Наивный, я полагал, что больше не предвиделось преград.
Все звезды сияли лишь для меня и в честь меня. Предсказание о кончине Высших ожило, обрело подлинную плоть. Безымянный раб поднялся в пьянящем полете выше неба. Стал владыкой. Единым и безгранично могущественным тираном-правителем. На вечность, она казалась подвластной. Я был свободен. Воистину свободен!
И не чувствуя дурманящей сладости победы, величия триумфа, я смеялся от полного опустошения. Один в тронном зале. Один в целом мире. Я мог в забвении мстить.
Инхаманум.
====== Глава 2. Песнопения. Часть 26. ======
Танцуй во тьме, над бездною, в бреду!
Танцуй, пока есть крохи силы!
Ты сам один на скользком льду,
Один навечно против мира!
Танцуй в пучине пепла и песка,
Над светом, орошенным кровью.
Танцуй, пока не умерла мечта!
Ты жив, ты задыхаешься от боли.
Ты помнишь раны и терзания,
Страх, отчаяние, слепоту.
Ты жил в сплошном молчании
И в нем расслышал Пустоту.
Она звала так искренне и ясно,
Что детский разум отказать не смог.
И ты сорвался с края, думая – напрасно.
Спасения нет, не стал простым итог.
Об раскаленные угли стертые ноги.
И руки изрезаны зеркальным стеклом.
Где избавление? Где же все боги?
Свободы ища, ты стал закован венцом.
Жестоко правление, жестокий удар –
Ты мстил всему миру самозабвенно.
Порождение себя, воплощенный кошмар,
Ты убил, уничтожил Вселенную.
От искры пламенной – яд по венам.
Весь гнев, и ярость, все сполна.
Чернотой в руках даровал перемены –
Багровой краской разлилась война.
Ты хотел, ты жаждал все это.
Весь мир теперь до последнего твой.
Повержены все вопреки запретам.
Ты один, ты правитель и бог.
Танцуй же от радости и счастья!
Почему же, зачем же ты стоишь?
Все покорны, и нет ненастья…
От какой боли ты кричишь?
Танцуй же танец лицемерный!
Горят костры и мир горит!
Стеклом пронзен любой неверный,
Лишь сам, один, не знаешь, кто ты.
Знамена, флаги, багровые гербы.
Все это кровью – твоя роспись.
Сиитшеты, слуги, небытия рабы.
Линия сажей.
Всё.
Отсечены.
И пламя выше, жарче и сильнее.
Готов ли ты узреть себя?
Каким оно будет – твое отражение?
Чем оно станет для бытия?
Твое имя – звонкое шипение.
Утопаешь? Держи флаг над головой.
Во тьме, в пустоте был миг творения.
Но еще раньше! С Начала. Ты – изгой.
Не страшно, не больно, и нет ничего,
Ты можешь стереть, убить, уничтожить.
Инхаманум.
Правда? Имя? Твое?
А после? Конечность? Лики?
Умножить?
Тишина?
Тишина….
Нет сил выносить!
Спасите…
Спасите!
О, кто-нибудь?!
Но в черноте нет никого, и не может быть.
Никто не ответит. Ты уничтожил.
Ты все еще хочешь всевластия?
Доказать принадлежность его?
====== Глава 3. Воспоминания. Часть 1. ======
Воспоминания.
Бледные клубы пара размеренно струились в воздухе при каждом движении и выдохе. Они казались ленивыми и безмятежными спутниками, которые просочились в реальность из потустороннего мира снов, где всегда царит покой и всепоглощающая тишь.
Тишина.
Мало кто способен понять, что именно тишина является самым драгоценным даром. Мир огромен, он вечно в движении и развитии, он постоянно изменяется и преобразуется, вычерчивая свой путь среди строго отмеренных властной рукой хронолога веков. И в нем постоянно звучит шум. Громкий и звонкий, переливающийся гамом и трелью, окрашивающий в душераздирающие крики и стоны, разбивающийся насмешливым эхом и утопающий в гомоне разных голосов, шум.
Этот шум вечно следует по пятам.
И чем большая власть покоится в дрожащих руках, тем сильнее этот вопль разгорается вокруг. Венец на голове не дарует свободу, а только притягивает излишнее внимание. Нет, это не плохо, даже наоборот. Но приходится считаться с вечным наблюдением за собой, ибо если хватило смелости облачить себя в корону правления, то должно еще и хватить уверенности в том, что сможешь ее вынести. Сотни и тысячи вопросов будут ежесекундно обращаться к тебе, и ты будешь обязан отвечать, даже если ответа не будешь иметь.
Ты правитель, ты император, а потому несешь ответственность за ошибки всех и каждого. Где-то на периферии был уничтожен мир – объясни. Погиб аристократ – объясни. Ты держишь бразды правления всем миром, возможно ложно и наивно, но именно тебя считают властителем всего, тебя именуют богом. А потому ты не имеешь права на ошибки и снисхождения. Их не простят.
Был ли у меня выбор стать иным?
Нет, с самых первых шагов я знал, что единожды вступив на путь жестокости и убийства, я не смогу вернуться к своему покою. Я потерял себя.
Покой и тишина оказались недостижимым благом, а без них не стало и меня.
День за днем, без разделения на ночь, я выстраивал по крупицам свой новый мир, который едва держался, чтобы не рухнуть в бездну хаоса. Кровь не закончилась после моей коронации, и только силы армии и флота помогали мне удержать власть в своих руках. Огонь полыхал по вселенной, но я ожидал подобное. Меня раздражало лишь то, что вся эта суета продолжала длиться. Она все никак не могла угаснуть и сойти на нет. Я желал на руинах поставить новые основы, которые бы смогли обеспечить становление прекрасного и совершенного общества, подконтрольного мне. А эти бесконечные стычки отвлекали меня от истинно верного распределения своих сил.