Страница 13 из 16
– В состоянии «малой смерти» поток ци может остановиться. Поэтому крайне важно, чтобы рядом был опытный мастер. Я днем и ночью следил за тем, чтобы твои энергетические меридианы не ослабли. Но не беспокойся за меня, я быстро восполняю запас ци, – заверил меня учитель.
Некоторое время мы сидели в молчании. Комната излучала ауру чистой любви и сочувствия. Учитель удалился, я же остался лежать на койке. И хотя помещение было погружено во тьму, я повсюду видел блеск внутреннего света – как с открытыми глазами, так и с закрытыми. Ясное белое сияние наполняло темные покои. Я не мог различить очертания своего узилища физическим зрением, но отчетливо чувствовал расположение стен и даже мебели.
Казалось, каменная комната висит в сияющей пустоте, подобно призрачному видению. Всеобъемлющая безмятежность все не покидала меня, только теперь она пронизывала стены, мое тело и даже мои мысли. Ограниченный мир форм рождался в неоформленной бесконечности, и даже заключенный в тесную и темную камеру, я испытывал чувство абсолютной свободы.
Хотелось пить. Встав с места, я почувствовал, что мое тело наполнено силой, как никогда прежде. Нижний Даньтянь, раскаленный, как печь, был переполнен ци. От переизбытка энергии мне захотелось скакать по комнате, и я прыжками добрался до кувшина. Глоток воды вызвал буквально взрыв чувственного наслаждения. Волны безмерной силы прокатились по моим рукам и ногам и я ни с того ни с сего принялся кататься по полу, но тут же вскочил на ноги, промчался по своим покоям и, отскочив от дальней стены, хлопнул ладонями по потолку. Я бросался из стороны в сторону, словно резиновый мяч. Взметнув ноги вверх, я прошелся на двух пальцах. Тело мое было легким, как перышко, но заключало в себе мощь тигра. Эти спонтанные, порывистые движения продолжались не один час.
На следующий день я поделился ощущениями с учителем.
– Сифу, у меня новое, необычное чувство.
– Что ты чувствуешь?
– Мои пальцы гудят от наполняющей их энергии. Мой уровень ци чрезвычайно высокий. Когда я складываю руки в молитве, у меня над головой как будто образуется энергетическое облако, и из пальцев в него, словно молнии, выстреливают разряды энергии.
– Маленькая смерть пробудила твою внутреннюю силу, Цзихуэй. Ты приобрел способность источать ту электрическую ци, которую я вливал в тебя. Но надо быть очень осторожным с этой энергией. Ее могущество огромно. Ее ценность безмерна. Ею нельзя злоупотреблять, особенно сейчас, пока ты еще молод. Чтобы овладеть этой силой, требуется время. Я буду обучать тебя. А ты экспериментируй на себе и обещай, что не применишь ее ни на ком другом в ближайшие десять лет.
– Обещаю.
Через три дня Сяо Яо объявил:
– Прошло восемьдесят дней, завершен второй этап Бигуань. Теперь нужно готовиться к возвращению в материальный мир. С завтрашнего дня начинается заключительная стадия практики.
На следующий день мастер принес мне чашу рисовой похлебки, подслащенной медом. Я прикоснулся к еде языком, и меня захлестнуло волной чувственного удовольствия. Все лишь пару капель я смаковал несколько часов. Стоило мне сделать еще глоток, и я закричал от распирающего меня счастья. Так я ел свою порцию на протяжении всего дня.
Каждый день Сяо Яо приносил мне пищу. Похлебка становилась все гуще, пока не превратилась в кашу. Потом как-то раз учитель вручил мне персик. Вкус плода буквально свел меня с ума. В течение последующей недели я получал огурцы, затем листья салата, китайскую капусту – и наконец, тушеные зеленые овощи с имбирем!
Всякий раз мастер возжигал на одну благовонную палочку больше, чтобы мои глаза постепенно привыкали к свету. Мне нравилось вглядываться в тлеющие янтарные угольки. Кроме того, сифу стал дольше оставаться со мной в темной комнате. Периодически он совершал со мной разные энергетические манипуляции, но в основном мы просто беседовали о разных пустяках. Мы оба были счастливы.
Заключительные три дня практики Бигуань Сяо Яо кормил меня приготовленным на пару сладким картофелем, который я с наслаждением уплетал. И вот наконец учитель явился с керосиновой лампой. Он поставил светильник на стол и протянул мне персик.
– Это последний день в темной комнате. Съешь персик и помедитируй, а я приду через пару часов.
Вернулся мастер с еще одной лампой.
– Задание выполнено, – сказал он, передавая мне лампу, и добавил: – На этот раз мы поднимемся вместе.
Я оглядел напоследок свою комнату и, затворив за собой дверь, пошел вслед за учителем по ступеням. Первое, что я услышал, когда мы вышли на поверхность, было пение монахов в храме. Они возглашали «Великую мантру сострадания». Звезды блистали в безоблачном ночном небе. Войдя в храм, мы сели у ног Золотого Будды и присоединились к их молитве. Потом я проследовал за учителем в его келью и улегся на кушетку. Через несколько минут я уже спал крепким сном.
Когда я проснулся, солнце уже встало, и комната была залита светом. Просачиваясь через маленькое окно, сияние не ослепляло, но оттого не переставало поражать своим великолепием. Словно за время моего подземного заключения кто-то подновил краски мира. Тусклая келья – и та казалась необыкновенно яркой.
Койка учителя уже пустовала, и меня охватило желание отправиться на прогулку. Свежий воздух был пропитан терпкими запахами лета, и я с наслаждением вдыхал смесь ароматов. Голова закружилась от восторга, стоило мне увидеть крохотный цветок. Его нежное благоухание тронуло мое сердце. Я шел все дальше, прикасаясь к стволу каждого дерева, что встречал на пути.
Наклонившись, я зачерпнул пригоршню почвы и сжал ее в ладонях. По земле сновали рабочие муравьи. Я благословил их. Меня овевал легкий ласкающий ветерок. Я залюбовался небом. Внешний мир был неописуемо прекрасен, великолепие природы ошеломляло, и у меня вырвался крик восторга. И когда небеса отозвались мне эхом, я преисполнился чувством глубочайшей любви ко всему сущему, а сердце мое разлетелось на бесчисленные осколки благодарности. Затем поток энергии пронизал мое существо, и я носился то вверх, то вниз по крутым горным тропам да по берегам бурлящих ручьев до завтрака.
Встретившись с Сяо Яо в трапезной, я утратил дар речи. В присутствии мастера мое сердце превращалось в океан любви. Ел я, как всегда, молча. Монастырская пища была простой и пресной, но первый обед за пределами темной комнаты показался мне безумным кулинарным приключением. Восприятие усилилось во сто крат, и я даже мог по вкусу отличить одно зернышко риса от другого. За едой я закрыл глаза и снова погрузился в чистое белое сияние. Я был так счастлив, что остался бы в храме Цзюи до конца своих дней. Но летние каникулы клонились к исходу.
Мастер был очень загружен работой, и общались мы почти исключительно на наших утренних занятиях у «радужного дерева». Но вечером последнего дня перед моим отъездом он выделил немного времени на серьезный разговор.
– Завтра ты возвращаешься в фаньши – светский мир. Мирская жизнь не похожа на монастырскую. Жизнь монахов проста и спокойна. Здесь мы знаем все наперед, и ничто не удивляет нас. Жизнь вне храма намного труднее. Множество соблазнов и развлечений тянут человека в разные стороны. Обязательства и обязанности склоняют то к одному, то к другому. Нужна огромная твердость характера, чтобы вести духовную жизнь в светском мире. Как говорится, малый мудрец обитает в горах, а большой – в городе.
Учитель поглядел на меня с искренним сочувствием:
– Стремись делать добро.
– Да, сифу, – ответил я.
– Этим летом в тебе пробудились необычайные способности, Цзихуэй, но ты пока только в начале пути целителя. За небом есть еще одно небо. Всегда есть чему учиться. Не воображай, что ты особенный или лучше других. При всех твоих способностях, ты всего лишь обыкновенный человек. Держи свое сердце открытым. Будь милосердным. Будь скромным. Цзе цзяо цзе цзао (избегай высокомерия, нетерпимости и грубости). Относись с добротой и любовью ко всем без исключения.