Страница 12 из 16
Однажды, пребывая в таком состоянии, я ощутил, что в комнате кто-то есть. Я открыл глаза и был потрясен увиденным. Не дальше чем в метре от меня расположился скелет. Я не знал, как поступить, и мы просто сидели, уставившись друг на друга. Скелет пребывал в полной неподвижности. Я слегка пошевелиться, пошевелился и он. Кости его просвечивали, и был виден костный мозг. Сделав вдох, я заметил, как в раздавшейся грудной клетке гостя затрепетали легкие. Я выдохнул, и пара губчатых мешков в груди скелета сдулась. После следующего вдоха я понял, что легкие под прозрачными ребрами в точности повторяют мои дыхательные движения.
Это мои легкие!
Да, это был мой собственный скелет. Я больше не боялся. Во мне пробудилось внутреннее зрение. Я взглянул на свою голову. Череп стал прозрачным. Я осмотрел извилины собственного мозга. Сквозь глазницы поглядел на внутреннюю поверхность затылка. Понаблюдал за сердцем. Оно билось быстро – я волновался. В животе у меня было пусто. На пояснице я обнаружил шрам от ножа, полученной в драке с Чжан Гуном и его бандой. Следующие несколько дней я посвятил исследованию самого удивительного из миров, которые я до сих пор видел, – собственного тела.
Так, поэкспериментировав с вновь открывшейся духовной способностью, я вернулся к медитации Бу Цзин Гуань Гун. На протяжении нескольких дней я с новым рвением непрерывно взывал к скорбям мира, и густая угрюмая тьма не заставила себя ждать. Комнату окутала тишина, а тяжесть стен и потолка угнетала все больше и больше.
Внезапно повеяло холодом. Поначалу я не обратил на это внимания, но постепенно ощущение стало нестерпимым. Стужа пронизала все слои моего тела. Жало мороза вошло под кожу и остудило кровь. Зубы стучали. Холод проник во внутренние органы. «Я замерзну до смерти», – подумал я. Но тут мне вспомнились слова учителя: «Не отступай!» Я пытался сохранить присутствие духа, но паника овладела мной и я открыл глаза. Не прошло и секунды, как ощущение холода исчезло.
Я начал практику заново. Но на этот раз я поклялся себе: уж лучше умру, чем открою глаза. Ощущение холода очень скоро вернулось и беспощадно впилось в мое тело. Казалось, все мое существо погружается в ледяную воду Арктики. Меня колотила неуемная дрожь. Я умру… Я чуть было опять не запаниковал. Умру так умру…
Я терпел неутихающую боль на протяжении неопределенного промежутка времени, но моя решимость оставалась твердой и непоколебимой. Между тем пытка ужесточилась. Но у меня не было выбора, кроме как держаться. Пережив мгновения самой острой адской муки, я ощутил легкое теплое покалывание. Пульсация сияющего тепла возникла между почек и начала расходиться по всему телу.
В следующее мгновение из основания позвоночника вырвался огненный шар и пронесся по позвоночному столбу от копчика через мозг до самого темени. Везде, где прошел этот сгусток энергии, по телу разливалось приятное тепло. За первым огненным шаром последовал и второй. Внутренности начали оттаивать. Каждая отогретая клетка моего организма счастливо завибрировала. Радость постепенно перерастала в неописуемый восторг. В этом состоянии я пробыл очень и очень долго.
Когда моя энергия успокоилась, я снова приступил к практике Бу Цзин Гуань Гун. Стремясь вобрать в себя еще больше негативности, я сосредоточился сильнее прежнего, и зловещая тьма тут же вернулась. Вскоре появилась новая неприятность: зуд. Ощущение было такое, словно комнату заполонила армия муравьев и, как по приказу, двинулась маршем по моей коже. Я быстро провел рукой по лицу и голове – удостовериться, нет ли на ней насекомых. Их не было.
Я позволил зуду проникнуть мне в рот, по горлу спуститься во внутренние органы. Чесотка пробралась в нос и по носовым пазухам – в мозг. Нестерпимо зудела каждая часть моего тела. Покалывание сводило с ума, но я не чесался. Новое испытание оказалось еще более тяжелым, чем холод, я же крепился и стойко сносил эту муку.
Вскоре зуд утих, и из основания позвоночника в мозг взмыл уже знакомый мне огненный шар. Я снова впал в состояние экстаза, однако теперь я ощущал еще более глубокое очищение тела, чувствовал, как меня наполняет еще более чистая энергия.
Пережитое явление повторялось несколько раз, только в каждом случае я подвергался разным энергетическим «пыткам», перед тем как увидеть голубое свечение и испытать блаженство. Следующей напастью была жара. Я думал, что сгорю заживо. Далее я не мог дышать и, казалось, был обречен на смерть от удушья. Я мужественно превозмогал эти страдания, и всякий раз меня ждала награда – еще более яркое голубое сияние и более полное и длительное счастье.
Между тем выкликать мучения становилось все труднее, и спустя какое-то время уже не осталось тьмы, к которой я мог бы воззвать. Я продолжал выполнять Бу Цзин Гуань Гун, но, не находя больше мрака, непоколебимо пребывал в лучах блаженного света. Я терпеливо ожидал новой волны испытаний, но ничего не происходило. Вместо этого случилось нечто совершенно не поддающееся описанию.
Я сидел скрестив ноги на подушке и медитировал. Внезапно возникло ощущение, будто я нахожусь в лифте и он возносит меня все выше и выше… Верхнего этажа не существовало, подъем был бесконечным, и чем выше я воспарял, тем ярче становилось окружающее меня сияние. Я чувствовал себя крошечным огоньком, мчащимся навстречу солнцу. Блеск пронизывал все мое существо, и яркость его неуклонно росла. Наконец я окончательно слился с безбрежным океаном ослепительного света – и исчез.
Мой ум отключился. Ничто не касалось моего сознания. Не было больше ни мыслей, ни чувств, ни движений, ни форм, ни звуков, ни текстур, ни желаний, ни страхов, ни противоречий, ни границ… Не было ничего. Абсолютно ничего. Некуда было идти, нечего было делать. Любая деятельность остановилась, осталось лишь это неоформленное сияние, преисполненное собственной полноты и совершенства.
И когда я стал этой огромной, всеохватной открытостью, воцарилась неописуемая тишина, покой, превосходящий все блаженство, весь восторг, что пережил я в своих медитациях. И в этой лучистой безмятежности проявилось лишь одно-единственное благородное качество: совершенный покой.
– Цзихуэй… – встревожил мою умиротворенность какой-то отрывистый звук.
– Цзихуэй… – в непоколебимом спокойствии раздавался чей-то голос.
– Цзихуэй… – звучание обрело смысл. Меня звал учитель.
Я открыл глаза, и посреди ослепительного сияния неожиданно материализовалась каменная комната. Материальная тьма легла поверх духовного света.
– Э ми то фо, – поприветствовал меня Сяо Яо.
Я обнаружил себя на матрасе, на полу возле меня сидел мастер. Прошло еще немало времени, прежде чем я заговорил.
– Сифу… – прошептал я чуть слышно.
– Я не отходил от тебя последние восемь дней.
– Восемь дней?
– Я застал тебя лежащим без чувств. Я позвал тебя, но ты не отозвался. Я проверил, дышишь ли ты, и не ощутил дыхания. Я попытался нащупать твой пульс и не почувствовал пульса. Я поднял тебя и уложил на кровать.
– Я не дышал? И не было пульса?
– Это состояние называется сяо сы эр да хо – «малая смерть, большая жизнь».
– Я был мертв?
– И да, и нет. Это была управляемая смерть. Я был с тобою и следил, чтобы ты не ушел навечно.
– А свет был таким прекрасным…
– Мы, буддисты, называем его Кун – Пустотой. У даосов он именуется Уцзи – Извечной Бесконечностью. Эта реальность присутствует всегда и везде, но открывается лишь тогда, когда душа достигает очищения и прекращается умственная активность. Именно это состояние постиг Будда, медитируя под деревом бодхи. Это и есть нирвана.
– …и таким спокойным…
– Такова твоя истинная сущность. Совершенство – вот кто ты есть на самом деле.
– Я ощущаю себя как-то по-другому, не так, как раньше.
– Ты освободился от большей части своей кармы.
– У вас усталый голос, сифу.