Страница 11 из 16
После этого озарения мое восприятие темной комнаты изменилось самым невероятным образом. Помещение превратилось в трехмерную сцену, на которой непрерывно одно за другим разворачивались красочные видения. Твердый, погруженный во мрак потолок сменился невиданным многоцветным небом, по которому мчались взвихренные облака. Стены рухнули, и я очутился в буйных зарослях вечнозеленого леса, на земле, покрытой ковром папоротников и цветов. Затем видение пропало и на его месте возникло новое. Теперь я стоял на великолепном золотом лугу у журчащего ручья и наблюдал, как по небу, подобно метеорам неонового цвета, движутся геометрические узоры. Эти образы наполнили меня ликующей радостью, и скоро я совершенно забыл о мире, оставшемся на поверхности, – мире тусклых красок и грубых текстур.
А потом появился Сяо Яо:
– Прошло двадцать дней, Цзихуэй. Завершен первый этап практики. С этого момента ты больше не будешь есть финики, но воды можешь по-прежнему пить сколько хочешь.
Через несколько дней учитель объявил:
– Сегодня я придам силу твоему Центральному меридиану.
Я сел на желтую подушечку для медитации, мастер встал у меня за спиной. Тлеющие благовония отбрасывали на наши лица оранжевые отсветы. Сяо Яо возложил руки мне на темя, и я закрыл глаза. Почти тотчас я ощутил, как могучий поток энергии вошел в сердцевину мозга и направился по центральной оси тела вниз, до самого основания таза. Меня била дрожь, как будто земля тряслась у меня под ногами.
– Сосредоточься на Нижнем Даньтяне, – наставлял учитель.
Сила энергетического потока возросла; он ширился, низвергаясь сквозь мое тело, подобно бурному, ревущему водопаду света.
– Дыши глубоко.
Мастер приложил палец к точке между бровей, ладонь другой руки – к спине прямо позади пупка и выстрелил в спину новым зарядом ци. Энергия поднялась к шее, и по моему лицу растеклось ощущение тепла и покалывания. Нос, губы, язык, уши и глаза были словно наэлектризованы. Голову наполнил ослепительный свет, и поток его стал ниспадать по спине, от позвонка к позвонку, пока не достиг почек: они вспыхнули маленькими солнцами.
И снова Сяо Яо влил в меня поток ци. На этот раз энергия пошла глубже. Пронизав костный мозг, она наполнила каждую кость моего тела небывалым блаженством. Когда я сделал вдох, меня захлестнуло неописуемое чувство любви. На выдохе меня подхватила волна эйфорического восторга и понесла далеко-далеко.
– Продолжай медитировать, – шепнул Сяо Яо.
Я и не мог делать ничего другого. Я не хотел делать ничего другого. Я был всецело поглощен этим переживанием и погружался в него все глубже. Из основания позвоночника в макушку головы выстрелил огненный шар и вылетел за пределы тела. Яркий свет залил все мое существо. Сияние ослепляло – словно солнце взошло в темной комнате.
В темени начало пульсировать голубое свечение. Сконцентрировавшись в Верхнем Даньтяне – в области в центре головы, – оно стало расширяться, наполняя меня неописуемой радостью, как будто я глотнул чистого кислорода. Дыхание опьяняло, темп его замедлился, и оно уже текло тонкой струйкой.
Голубое сияние хлынуло в Средний Даньтянь – область в центре груди. Мое сердце раскрылось, как нежный цветок с миллионом лепестков. Я чуть было не закричал, но у меня перехватило дух. Чтобы спастись от овладевшего мной безмерного блаженства, мне ничего не оставалось, кроме как дышать еще медленнее. Но и тогда волны восторга несли меня все дальше, и наконец я окончательно растворился в море света.
В следующий приход Сяо Яо сказал:
– Цзихуэй, прошло два дня. Все это время ты просидел без движения в глубокой медитации.
В ходе медитации я полностью утратил чувство времени, и по ее окончании ощущение собственного «я» вернулось ко мне не сразу. Придя наконец в себя, я обнаружил, что претерпел новую трансформацию. У меня значительно возросла способность к духовному восприятию, теперь я ощущал присутствие всех мастеров цигун, медитировавших в этих темных покоях до меня. Я мог прочитать их мысли и чувства, отпечатавшиеся в каменной кладке. Стены говорили со мной, передавали мне коллективную мудрость мастеров прошлого. Я внимал им, а они наблюдали за моей практикой. Они стали моими учителями.
На этом этапе практически каждый раз, как садился медитировать, я покидал тело и странствовал за пределами темной комнаты. Подобно орлу, воспарял я над монастырем и летел, куда гнали меня капризные ветры.
Однажды меня принесло к реке Сян, и я наведался в родной город. Я пролетал над «Исо», котельной, родительским домом, школой и стадионом, где я выступал на соревнованиях по барьерному бегу.
В другой раз я кружил высоко в небе над другим городом. Хотя я никогда не был в нем прежде, он показался мне смутно знакомым, и я снизился, чтобы посмотреть поближе. Приземлился я возле каменного моста с деревянной крышей, перекинутого через неширокую речку. У воды женщины в широкополых бамбуковых шляпах стирали одежду и белье на плоских камнях. В полях чуть поодаль желтела пшеница. Стояла осень. Я вошел в город через главные ворота.
Улицы оказались узкими, дома построены в стиле, который был в моде тысячу лет назад. Я шагал по людной улице вдоль рядов прилавков. Торговцы продавали пищащих цыплят, разноцветные фрукты. Я остановился у небольшой закусочной и заглянул внутрь. Аппетитный запах коснулся моих ноздрей. На низких стульях сидело несколько человек в белых тюрбанах. Они уплетали лапшу, переговариваясь на малопонятном мне диалекте.
Затем я услыхал какой-то шум и обернулся. Четверо крепких жилистых мужчин несли на плечах паланкин. В паланкине восседал молодой горделивый вельможа. Прохожие выстроились по сторонам дороги, почтительно склонив головы. Я вгляделся в его лицо. Хотя внешне мы были совершенно разные, интуитивно я понимал, что он – это я.
Внезапно улицы, горожане, мост и река пропали, и я опять очутился в темной комнате сидящим на подушке. Потянувшись, я подошел к кувшину, зачерпнул воды, напился и вернулся к медитации. Вскоре мои покои исчезли, и я снова витал высоко над крышами монастыря, готовый к очередному приключению.
На этом этапе практики Бигуань по меньшей мере половину времени бодрствования я посвящал исследованию таинственных миров. Я посещал странные, не населенные людьми измерения и встречался с самыми разными разумными существами. Оставшиеся часы я проводил в глубокой, блаженной медитации, взращивая свою энергию ци. Порой я в течение всего дня не вставал с места. Дни мчались, как минуты, а между визитами Сяо Яо, казалось, проходило совсем немного времени.
Так прошло более пятидесяти дней. Наконец учитель сказал:
– Теперь ты готов к следующему шагу. Я обучу тебя более сложной медитации Бу Цзин Гуань Гун. Это опасная практика, и к ней нельзя приступать до тех пор, пока полностью не откроются энергетические каналы и ци не достигнет высокой степени очищения. Ты уже добился этого. Отныне во время медитации вбирай в себя все зло, всю мерзость, всю негативность и чудовищный мрак этого мира. Стань вместилищем всего уродливого, отвратительного и тошнотворного.
Прими в себя всю муку, терзающую сердца всех страдающих существ. Стань магнитом, притягивающим скорбь, тоску, печаль и уныние, все самые темные тени, что гнездятся в душах. Откройся ярости, ужасу, панике, жестокости и похоти. Наполни свой внутренний мир наичернейшей подлостью. Беспрестанно призывай все эти напасти. Взывай к злу до бесконечности. Что бы ни явилось тебе, не останавливайся. Практика не завершится, пока ты не преодолеешь все страхи, с какими столкнешься. Ты должен справиться с любыми трудностями, какие тьма поставит у тебя на пути. Преврати свое сердце в меч чистоты и срази им любой ужас. И, что бы ни происходило, не отступай.
Эта медитация не походила ни на одну из тех, которым мастер когда-либо учил меня, и стоило мне приступить к ее выполнению, как я тут же ощутил зловещую перемену. Тот блаженный свет, что я неизменно видел во время медитаций, начал блекнуть. Сперва я почувствовал, как вокруг меня собирается облако какой-то серой тусклой энергии. Затем облако потемнело. Сияние счастья погасло, на его место пришли тоскливые, тревожные переживания. Я пытался отгородиться от них, но очень скоро они полностью овладели мной, а комната снова погрузилась в непроглядный мрак.