Новая реальность

— Один атомный заряд, и этого будет достаточно, — предложил Прентисс.

— Это лучший ответ, конечно, — согласилась Е. — Но вы, также, как и я, знаете, какая реакция Конгресса была бы на такие крайние меры. Будет назначено следствие. Бюро будет упразднено, и всем лицам, ответственным за такое средство для достижения цели будет грозить пожизненное лишение свободы, а, возможно, смерть. Она на секунду замолчала, потом вздохнула и сказала: — Так тому и быть. Если нет альтернативы, я прикажу подготовить сброс бомбы.

— Существует и другой способ, — сказал Прентисс.

— В самом деле?

— Раз уж армия не сможет пройти, то один человек смог бы. И если он сделает это, то вам не потребуется применять бомбу.

Е медленно выдохнула облако дыма и изучала раскаленный кончик сигареты. Наконец она повернулась и впервые, с начала совещания, посмотрела в глаза онтологиста.

— Вы не сможете пройти.

— Кто, тогда?

Ее глаза опустились. — Вы правы, конечно. Но бомбу, все же, придется применить, если вы не пройдете. Нам этого не избежать. Вы понимаете это?

Прентисс рассмеялся. – Конечно, я понимаю.

Он обратился к своему помощнику. — Краш, я оставляю все детали операции на вас — бомбу и всё прочее. Мы встретимся в этих координатах, — он указал на карте, — точно в три. Сейчас начало второго. Вам лучше немедленно приступить к делу.

— Есть, сэр, — прохрипел Краш и выбежал из комнаты.

Как только дверь закрылась, Прентисс повернулся к E. — Начиная с завтрашнего дня, или лучше сегодня, после того, как я закончу с Люсом, я хочу получить шесть месяцев отпуска.

— Согласна, — пробормотала E.

— Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Я хочу узнать, что это за штука существует между нами. Только мы вдвоем. Это может занять немного времени.

Е криво улыбнулась. — Если мы будем всё еще живы в три тридцать пять, и такая вещь, как месяц будет существовать, и вы все еще хотите, чтобы я потратила шесть из них с вами, то я сделаю это. И взамен вы можете сделать кое-что для меня.

— Что же?

„Вы имеете лучший шанс, чем Люс, приспособиться к конечной действительности, если Люс успешно уничтожит фотон. Я — на грани случая. Мне потребуется вся возможная помощь, которую вы можете оказать мне, если, и когда, настанет время. Вы будете помнить об этом?

— Я буду помнить, — сказал Прентисс.

* * *

В 3:00 ночи он встретился с Крашем.

— Есть, по крайней мере, семь инфракрасных сканеров в саду, сэр, — доложил Краш, — не говоря уже о разветвленной сети фотореле. И затем проволочная изгородь вокруг лаборатории, с большими кошками внутри. Он, должно быть, выпустил весь зоопарк.

Маленький человек неохотно помогал Прентиссу, на котором был рабочий комбинезон, абсорбирующий инфракрасное излучение. — Вы не предназначены для корма тиграм, сэр. Лучше отмените всё это.

Прентисс застегнул забрало и с гримасой впился взглядом в залитый лунным светом полумрак яблоневого сада. — Вы позаботитесь о сети фотоэлементов?

— Конечно, сэр. Он использует ультрафиолетовые чувствительные ячейки. Мы покроем участок ультрафиолетовым пятном в три десять.

Прентисс напряг свой слух, но не мог услышать вертолет, который должен нести ультрафиолетовый прожектор и бомбу.

— Он будет здесь, сэр, — уверил его Краш. — Во всяком случае, он не будет шуметь. Вам только следует опасаться этих диких зверей.

Исследователь понюхал ночной воздух. — Небольшой ветерок.

— Да, — с трудом выдохнул Краш. — И переменный при этом, сэр. Вы не можете рассчитывать на вход против ветра. Не хотите ли вы, чтобы мы провели диверсию на одном из концов участка, чтобы привлечь животных?

— Нет, мы не смеем делать этого. В случае необходимости, я открою капсулу с аэрозолем формальдегида. Он протянул свою руку. — До свидания, Краш.

Его астматический помощник пожал протянутую руку с энергичной искренностью. — Удачи, сэр. И не забывайте про бомбу. Мы должны будем сбросить ее ровно в три тридцать четыре.

Но Прентисс уже исчез в покрытой листвой темноте.

Немного позже он изучал светящиеся цифры на своих часах. Ультрафиолетовое одеяло было, по-видимому, включено. Все, чего ему следовало опасаться за последующие сорок секунд, было прямое столкновение с постом фотоэлемента.

Но группа наблюдения Краша всё хорошо отобразила на карте. Прентисс без происшествий достиг колючего ограждения, сэкономив несколько секунд. Он мгновение послушал, и затем в практической тишине перебросил свое гибкое тело через ограждение.

Легкий ветерок, который за момент до этого овевал его лицо, теперь замер, и ночной воздух повис вокруг него подобно темным безжизненным занавесям.

В каменном здании, на расстоянии менее двухсот ярдов впереди, на мгновение появилась освещенная щель.

Прентисс выхватил пистолет с глушителем и начал продвигаться с быстрой осторожностью, стараясь поставить на землю пятку ранее носка, и ощупывая характер грунта тонкими подошвами своих кед перед каждым шагом. Треснувшая веточка могла бы привести к броску дикого зверя на его горло.

Он остановился, замерев на полушаге.

Из зарослей в нескольких ярдах справа послышались звуки зловещего разнюхивания, сопровождаемые низким рычанием.

Его рот внезапно пересох, как только он напряг свой слух и медленно повернул голову в сторону звука. И затем послышался отголосок чего-то тяжелого, мчавшегося по направлению к нему.

Он поводил своим оружием вокруг и ждал в напряженном наклоне, не смея сделать промах, стреляя в темноте через газон.

Огромная кошка была почти на нем прежде, чем он выстрелил, и затем слабый кашель споткнувшегося, пораженного животного показался громче, чем его приглушенный выстрел.

Тяжело дыша, Прентисс отошел от умирающего зверя, очевидно пантеры, и слушал в течение долгого времени прежде, чем возобновить шествие к дому. Экстраординарные меры, предпринятые Люсом для исключения проникновения злоумышленников, подтвердили его подозрения: Сегодняшняя ночь была последней ночью, когда профессор мог быть остановлен. Он сморгнул жгучий пот с глаз и бросил взгляд на часы. Было 3:15.

Очевидно, другие животные не услышали его. Он постоял перед тем, как возобновить движение и к своему чрезвычайному облегчению обнаружил, что ветер поменял направление почти прямо в его лицо и дул устойчиво.

Еще через три минуты он стоял у массивной двери здания, пробегая тренированными пальцами по большим железным петлям и замку. Несомненно, что всё это было готово заскрипеть; не было времени, чтобы применить масло и ждать, чтобы оно впиталось. Замок мог быть легко открыт отмычкой.

И скрип ржавых петель был, вероятно, несущественным звуком в данной ситуации. Хитрый оператор, типа Люса, несомненно, вмонтировал бы в них сигнал тревоги. Он только не мог поверить отчету Краша об отсутствии такой сигнализации.

Но он не мог больше так стоять.

Был только один способ проникнуть внутрь, быстро, и живым.

Хихикая над собственным безумием, Прентисс начал барабанить в дверь.

Он смог увидеть мерцание света в щели над своей головой, и знал, что, где-то внутри здания, два горящих глаза изучали его в инфракрасном сканере.

Прентисс попытался одновременно слушать приглушенный писк крыс за большой дверью и быстрое, бесшумное приближение чего-то большого позади него.

— Люс, Люс, — закричал он. — Это — Прентисс! Впустите меня!

Защелка куда-то скользнула, и дверь ослабла, открывшись внутрь. Исследователь бросил своё оружие назад, прямо в пару готовых к прыжку глаз, сомкнул пальцы над головой и споткнулся в темноте.

Несмотря на защиту с помощью рук, потрясающий удар дубинкой в висок почти нокаутировал его.

Он закрыл глаза, прижатые к полу, и с удовлетворением отметил, что его запястья были связаны за спиной. Как он и ожидал, это была топорная работа, даже без его незаметной „помощи“. Длинные пальцы бегали по его телу в поисках оружия.