Страница 15 из 23
Одного старца спросили, что есть свобода? Свобода в том, чтобы открыто говорить истину, ответил старец. (Св. Варсонофий Великий).
Старец – это монах. Жизнь в миру, в семье, «своим домом» накладывает очень существенный отпечаток на жизнь священнослужителя. Как отмечал профессор Алексей Остапов: «Блюсти святость, честь и высоту своего дома обязан каждый священнослужитель». Это соблюдение и накладывает свои рамки на жизнь белого священника. Иное дело монашествующий. Преподобный Николай Кавасила, автор 14 века, сообщал: «рассказывают также, что один из богоносных отцов, когда его спросили, что такое монах, не отвечал ни слова, а снял одежду, которая на нем была, и начал ее попирать ногами».
Старец – это монах, попираемый всеми и не обязанный этому противиться, как требует того от человека социальная среда. Но за это, он имеет право провозглашать истину. Старец или молчит, или говорит божественное – утверждает народная мудрость.
Историк Алексей Беглов выделяет следующие категории, которые можно отнести к старцам:
1) Монахи, облеченные священным саном.
2) Монахи, не имеющие священного сана.
3) Женщины-монахини.
4) Старцы-святители.
5) Некоторые белые священники.
6) Подвижники, не имеющие ни пострига, ни сана, то есть миряне.
К числу старцев – белых священников, Беглов относит отца Петра Томаницкого. А из мирян упоминает лишь Ивана Ивановича Троицкого.
Иван Троицкий имел семинарское образование, был учеником старца Адриана Югского и формально не принял постриг, но нес подвиг странничества, фактически находясь, как вне социума, так и вне монашеской общины. Священник Петр Томаницкий, неоднократно содержался в больнице для умалишенных и после запрета в служении вел жизнь юродивого. Жена приковывала его цепью к стене, он грубо обличал людей в грехах, но предсказывал пожары и иные бедствия. Не тот, ни другой фактически к старцам не относились.
Таким образом старцами являются все-таки монашествующие.
Какие черты отличают старца (в греко-русской традиции) от остального монашеского сообщества?
Старец Порфирий Кавсокаливит обладал, по свидетельству современников, следующими чертами:
1. Он не служил ничьим интересам, не отделял себя от грешников. Человеку поднявшемуся на некие ступени иерархии трудно будет не отделять себя от грешников, а старец может себе это позволить.
2. Отцу Порфирию были чужды авторитарность или властность. Он не стремился поставить своих духовных чад в зависимость от себя, привязать их к себе как к кумиру, что часто кончается «освободительным восстанием». Напротив, его педагогика была христоцентрична.
Это отделяет старца от монастырской администрации. Игумен служит братии, а братия служит монастырю – такой девиз на Святой горе Афон. Монастырское начальство служит интересам братии, епархии, да, временами, и запросам благодетелей обители. Старец служит Христу.
В своей «Келейной книжице покаянных молитв и размышлений» о. Иоанн Крестьянкин записал:
1. Христианин-старец всецело обращается к Богу и вечности.
2. Беспрестанно помнит грозный час смерти и страшного суда Божия и то и делает, что всевозможно приготовляется к переходу в вечность…
Архимандрит Тихон (Секретарев) вспоминал об о. Иоанне: «меня удивляла и поражала такая деталь: батюшка в основу своих наставлений полагал рассуждение. Он со всех сторон рассматривал проблему, одновременно он усердно в душе молился, чтобы Бог открыл Свою волю для этого человека. Преподобный Амвросий Оптинский писал: «Первый признак старчества – рассудительность»».
В «Деяниях Святых Апостол» сказано: «повиновaтисz подобaетъ бGови пaче, нeжели человёкwмъ». (Деян. 5 – 29) Старцы воспринимали эти слова как внутреннее правило. По воспоминаниям, старец Спасо-Елеазаровский Гавриил, всегда руководствовался помощью Божией. Это руководство носило характер несомненного и проявлялось во время молитвенного озарения или в тонком сне. Его он просил у Господа, смирялся, все терпел и ждал «ответа» целыми годами а, порой даже и десятилетиями!
Старец являет собой некий идеал монашества, образ к которому стремиться всякий насельник. А образ такой: монах, рассуждающий о вечности на пороге самой вечности.
Сам прп. Амвросий Оптинский так говорил:
1. Сказано в старчестве: от ближняго живот и смерть, то есть чрез ближняго только может быть жизнь наша истинная, и наследуем жизнь блаженную и вечную.
2. Есть русская пословица: на одном месте и камень обрастает. А в старчестве сказано: сиди в келлии своей, и келлия всему тя научит.
Вот, что пишет Сергей Нилус в «Записках игумена Феодосия»: великий затворник Вышенский, епископ Феофан указывал, что «старцу не следует ни разрешать, ни наказывать. Его дело рассудить и определить состояние ученика, разъяснить ему, как дошел до худа и указать способ, как на будущее избегать этого, и как погасить страсть, от которой произошло дело и помолиться. Старец – советник, а не судья и не каратель. Его дело – пожалеть и воодушевить, предав брата благодати Божией. Старцу принадлежит разрешение грехов простительных и разрешаются они самим откровением. Как открыт такой грех – так и прощен. Какую имеет силу старчество?.. Великую и превеликую, только вся она не юридического свойства, а нравственного – советы, разъяснения, воодушевления, молитвы. Долг старца, чтобы всякий ученик отходил от него как обмытый, как бы искупавшись.»
Старцу исповедуют помыслы, т. е. желания, как несовершившийся грех, а грех совершенный, претворенный «в дело» следует исповедовать в храме перед крестом, Евангелием и иконами. Там грех отпускает исповедующий священник – духовник. И грех требует епитимьи.
Епитимья являет собой наказание и, вместе с этим, врачевание духовного недуга. Епитимьи, в связи с этим, приблизительно, можно разделить на две категории:
1. запрещающие.
2. предписывающие.
Запрещающие епитимьи, как-то запрет на служение, отстранение от причастия, запрет на ношение монашеских одежд, исключение из числа братии и удаление из монастыря налагаются должностными лицами обители, прихода или епархии (учиненным на то священником, духовником, игуменом монастыря, правящим архиереем).
Предписывающие епитимьи, среди которых можно назвать, дополнительные молитвенные занятия, коленопреклонения, уход за немощными и т. п., налагаться могут как игуменом и духовником, так и старцем.
Поэтому исповедование старцу помыслов более подходяще для братии, так как не подразумевает за этим вероятности каких-либо запрещений.
Отец Сергей Мечев говорил так: «Св. Отцы не раз говорили, что старец – духовный отец – должен быть в отношении к своим духовным детям не только отцом, но и матерью. Это значит, что он должен, не теряя своей способности к обобщению, развивать в себе свойственную, главным образом, матери, чуткость и нежность по отношению к своим духовным детям».
О старце Иосифе Исихасте Архимандрит Ефрем, проигумен святой общежительной обители преподобного Филофея на Святой Горе вспоминал: «когда он видел, что мы нуждаемся в духовном ободрении, рассказывал о разных удивительных подвигах афонских отцов».
Подобное отмечал и покойный архимандрит Тихон (Секретарев): «Еще один случай прозорливости старца Симеона рассказал протоиерей Николай (Гундяев). В детские годы он с мамой приехал в Псково-Печерский монастырь. Мама говорит ему: «Коля, пойдём получим благословение у старца Симеона. Это великий, святой человек!» Коля подумал: «Что я буду говорить старцу? Как я буду с ним общаться?» Пошёл за послушание. Зашли в келью, старец посадил Колю рядом и сказал: «Коля, я расскажу тебе притчу…» И отец Симеон начал говорить… Коля внимательно слушал. Вдруг его осенило: «Ба! Да это же он про меня говорит!» Он узнал в притче себя… Отец Николай о старце Симеоне убеждённо сказал: «Настоящий, прозорливый и святой старец!»…
Старцы не тыкали в человека, а старались говорить иносказательно – имеющий уши, да слышит!