Страница 16 из 23
Прп. Николай Кавасила свидетельствовал: «Древний обычай: было время, когда и повествовали, и убеждали, и пророчествовали действиями. Например, пророк, желая показать пленение евреев, наложил на себя узы; наконец, и Агав поступил точно таким же образом, означая через это узы Павла».
При этом собеседник должен быть подготовленным, т. е. «иметь уши», чтобы понять в иносказании, в тоне речи, в, зачастую странном, а то и нелепом поступке, смысл высокой Божественной мудрости.
По воззрениям древних аскетов, задача старца заключалась в водительстве души и воли юного инока. Самое главное, чему стремились научить старцы новоначальных иноков при их вступлении в монастырь – «послушание». «Послушанием» называется особая добродетель, суть которой состоит в добровольном подчинении своей воли, своего мнения или желания – воле своего старца и всех братий с целью избавиться от привязанности к своим страстям и от действий по этим страстям. Послушание новоначального своему старцу является первым необходимым условием восхождения инока по лествице духовного совершенствования.
Игумен монастыря Кутлумуш (св. гора Афон) архимандрит Христодул вспоминал слова великого афонского старца Паисия: «Сердце не устаёт и не стареет». Св. Иоанн Златоуст говорил, что можно быть старцем по возрасту тела и юным по расцвету благодати. Когда человек оказывается изолированным от Источника свободы и радости и превращается в стоячее болото, когда перестает черпать из Родника жизни, тогда его бытие становится «жизнью к смерти».
Старец Паисий Святогорец был примером того, что «духовное время имеет свои законы и не зависит от течения естественного времени»
Итак, подводя итог, можно констатировать, что старец – это монах, который:
1. стяжавши благодать Божию, является распространителем спасительного опыта;
2. служит одному лишь Христу;
3. являет собой некий идеал монашества, образ к которому стремиться всякий насельник: монах, рассуждающий о вечности на пороге самой вечности;
4. во всем полагается лишь на Бога и руководствуется его откровениями.
Говорили, что на могиле одного старца монахами была высечена следующая надпись: «Здесь покоится в мире наш авва. Тело его погребено в Александрии».
Глава 8. Он сказал им: где вера ваша?
«В один день Он вошел с учениками Своими в лодку и сказал им: переправимся на ту сторону озера. И отправились. Во время плавания их Он заснул. На озере поднялся бурный ветер, и заливало их волнами, и они были в опасности. И, подойдя, разбудили Его и сказали: Наставник! Наставник! погибаем. Но Он, встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали, и сделалась тишина. Тогда Он сказал им: где вера ваша? Они же в страхе и удивлении говорили друг другу: кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему? И приплыли в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи. Когда же вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах. Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, – потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, видя происшедшее, побежали и рассказали в городе и в селениях. И вышли видеть происшедшее; и, придя к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисуса, одетого и в здравом уме; и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся. И просил Его весь народ Гадаринской окрестности удалиться от них, потому что они объяты были великим страхом. Он вошел в лодку и возвратился». (Глава 8 ст. 22–37).
Когда мы читаем Святое Евангелие в храме, то, как правило, этот евангельский рассказ разделяется на разные части, читаемые в разные дни: запрещение ветру и воде отдельно, исцеление гадаринского бесноватого отдельно. Но, если прочитать этот отрывок евангельского текста слитно, то мы можем увидеть в повествовании новую и определенную мысль.
Апостолы, попав в шторм на Генисаретском озере, в страхе обращаются с мольбой к своему учителю: «Наставник! Наставник! Погибаем».
Христос спасает лодку, «запретив ветру и воде». Наступает «тишина». В этой тишине они, перепуганные и усталые, наконец-то пристают к берегу, где, как они предполагают будет безопасно и спокойно, где их ждет долгожданный отдых.
Но их тут же встречает новая опасность – бесноватый. «И в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах». Евангелист Марк прибавляет: «никто не мог связать его даже цепями; потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его; всегда ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни». (Мк 5; 3–5).
Встреча с таким существом никому не сулит ничего приятного, но, скорее таит большую опасность. Но с ними Христос!
В жизни каждого из нас одно испытание приходит на смену предыдущему один вызов спешит обогнать другой. Как же поступать нам?
Прежде всего – это упование на Господа Бога. Без него никуда. Молитва – апостолы испугавшись взмолились ко Христу и помощь не заставила себя ждать «ни на воде, ни на суше», – помощь против сил природы и против сил зла.
Но как это все выразить на практике, в ежедневной, рутинной жизни?
Мне вспоминается рассказ одного человека, с которым случайно довелось ехать в одном купе. Как звали того человека не знаю: я проводил дорожное время со сборником кроссвордов на верхней полке, внизу же беседовали два товарища. Вот рассказ одного из них, невольно подслушанный мною:
Рассказ подслушанный в вагоне поезда.
Жизнь Тимофея Каймакина враз дала трещину. Да не то, что трещину – просто под откос свалилась. А все началось с того, что заболел единственный и безумно любимый сын Алешка пяти лет. Ленечка, как звали его в семье.
Вроде бы вначале думали, что простуда, думали, что в садике заразился от кого-то – такое распространено в наших дошкольных учреждениях. Участковая педиатрша выписала какие-то порошки и витамины, сдали, как полагается в таких случаях анализы и жена взяла больничный по уходу. Вроде бы и все. Лечили как положено, Ленечка не капризничал, но только бледным был.
Однако, при следующем посещении кабинета, врачиха – плотная, розовощекая тетка, что-то размашисто до этого писавшая в карточке, взяв в руки результат анализа Алешкиной крови, уставилась сквозь линзы и долго смотрела в него, после чего упавшим голосом прочитала: «лимфо-циты семь-десят процентов» и побледнела.
Так в семью Тимофея вошла первая беда. За анализом крови последовала пункция, с чудовищным для простого человека названием «цитология», которая успокоения не принесла никому, но лишь более усилило волнение родителей. Тимофею, только, что осознавшему тот факт, что у его единственного и горячо любимого сына какие-то там лимфоциты, вдруг оказываются в каких-то совершенно не тех процентах, пришлось столкнуться еще и с мега-карио-цитами и, даже, миело-карио-цитами. Такие слова и язык-то напрочь отказывался произносить, не то, что умом было понять и принять в сердце, что у твоего сына оказалась болезнь, со страшным названием лейкемия.
Жена с сыном перебрались в детский гематологический центр. Тимофей их навещал, но в отделение его не пропускали, и он приходил стоять под окном. Когда они выглядывали – пытался улыбаться и держаться молодцом, но скорбное место – эта клиника… У Тимофея сжималось в груди еще на подходе, когда он лишь издалека видел впереди себя серый, мрачный больничный корпус. Будто мертвечиной тянет…