Страница 5 из 11
– Женщина по имени Ама проработала здесь полгода, а потом ушла. Кажется, она устроилась в школу в каком-то пуэбло на Западе, неподалеку от шоссе 66.
Едва я успел поблагодарить ее и отправиться восвояси, как она уже поднимала трубку телефона на своем столе. «Занятая леди», – подумал я.
Я, наверное, не там свернул, потому что вместо школы оказался возле глинобитной хижины, мимо которой уже проезжал. На табличке, висевшей у входа, было от руки написано: «Сувениры». В тени развешанных на импровизированном карнизе одеял были выставлены всевозможные горшки, чашки и диковинки пустыни. Я увидел ящичек с кусочками янтаря – в каждом застыл скорпион или другое безвременно погибшее существо. Глядя на них, я содрогнулся – вот тарантул, вот паук-волк, а вот смертельно опасный паук-отшельник с телом, напоминающим скрипку. И каждое из этих ползучих существ было снабжено этикеткой: «Древесный скорпион», «Хвостатый паук», «Сколопендра». С полки за нами неподвижным взглядом следило чучело ядозуба. В соседнем ящичке я увидел хорошо сохранившиеся чучела техасского и рогатого гремучников, а также особенно ядовитой змеи – мохавийского гремучника. Все эти обитатели пустыни в который раз заставили меня задуматься, чего ради я сюда приехал.
– Buenos días[5], – произнес голос у меня за спиной, и я подпрыгнул. – Что-нибудь подсказать?
Этот голос принадлежал Сократу, но, обернувшись, я увидел совсем другого человека – старого бронзовокожего индейца или мексиканца. Он сидел посреди своих сокровищ, нанизывая бусинки на нити, бахромой обрамлявшие пестрое одеяло. Старик выглядел иссохшим, как сама пустыня. Мне вспомнилась древняя монахиня, о которой Сократ писал в письме.
– Э-э-э… Да. Я ищу одну женщину, ее зовут Ама. Думаю, она работает учительницей.
Если старик меня и понял, он ничем этого не выдал, лишь молча подхватил очередную бусинку плавным движением пальцев.
Судорожно припоминая школьный испанский, я спросил:
– ¿Señor, sabe usted… ah, dо́nde estа́… una escuela pequeña… y una señora, uh… con nombre Ama?[6]
У него блеснули глаза, и он выпрямился:
– Ah, la señora Ama. Sí, una mujer muy fuerte, muy guapa[7].
«Да, он знает ее», – подумал я, покачивая головой: это странное совпадение меня удивило. Лучик надежды.
– ¿Dо́nde estа́…?[8]
Я запнулся и не смог закончить фразу.
– Mi hermano[9], – перебил меня старик, – в испанском ты плаваешь, как плавал в реке мой дядя Бриганте, утонувший много лет назад. Поэтому лучше нам говорить по-английски.
– Да, – широко улыбнулся я, – так будет проще. Я протянул ему руку и представился. Не пожимая мне руки, он сказал:
– Я подумал было, что ты грек.
– Почему?
– Когда ты заговорил, мне на ум пришло греческое имя.
– Какое?
Он долго молчал и лишь потом промолвил:
– Ты любишь загадки? Я очень люблю. В своей жизни я их часто загадывал и разгадывал, так что позволь ответить тебе вопросом на вопрос. Назови греческое имя, о котором ты думаешь, а я назову то, о котором думаю я.
Подняв взгляд, я увидел в глубине лачуги окно, а за ним, всего в нескольких сотнях ярдов отсюда, окраины Альбукерке. В горячей дымке пустыни они казались размытыми. Не попал ли я в страну чудес?
– Ну, Платон – хорошее греческое имя.
– Почтенный учитель, – отозвался старик, по-прежнему не сводя глаз с пустыни. – Но, чтобы понять учителя, нужно знать, кто, в свою очередь, учил его.
Старый indio[10], безупречно, несмотря на отсутствие нескольких зубов, говоривший по-английски, просто играл со мной. Он прекрасно знал, кто учил Платона, и знал, что я тоже это знаю.
– Учителем Платона был Сократ, – сказал я.
– Некоторые называют меня Папой Джо, но раз уж ты разгадал греческую загадку, можешь называть меня abuelo[11], а я буду называть тебя nieto – внуком.
Глядя мимо меня, он протянул руку в мою сторону.
Прежде чем пожать ему руку, я помахал ладонью у него перед глазами и разгадал еще одну загадку.
– Ну да, – сказал старик. – Ciego como un murciélago, listo como un zorro. Слепой, как нетопырь, хитрый, как лис, – перевел он.
Подмигнув слепым глазом, он добавил:
– Часто люди, обладающие зрением, все равно остаются слепы ко многим вещам. А я лишен зрения, но вижу многое.
– Что же ты видишь? – спросил я.
– Место, где рождаются загадки.
– И что там?
– Эту загадку тебе предстоит разгадать. Но я скажу тебе вот что: зрение покинуло меня в детстве. Оно обратилось внутрь и с тех пор лишь воспаряло все выше и выше. А как насчет твоего зрения, nieto? Могут ли твои глаза увидеть искомое?
Даже для меня все это начинало становиться чересчур странным. Мы только что встретились. Я всего лишь спросил его о той женщине.
– Ладно, Папа Джо, abuelo. Давай откроем карты.
– Ты любишь покер? – спросил он, меняя тему.
– Я говорю не про покер, а про жизнь.
– Разве это не одно и то же? – спросил он голосом Мастера По из сериала «Кунг-фу».
Потеряв терпение, я заговорил без обиняков:
– Ты ведь знаешь Сократа? Помоги мне найти женщину по имени Ама.
– ¿Pо́r qué?[12] Зачем ты ищешь эту женщину? – спросил он, вновь перебирая пальцами бусинки.
– Думаю, ты знаешь.
Он промолчал, и мне пришлось продолжить:
– Возможно, она виделась с моим другом и учителем. Я надеюсь, что она поможет мне отыскать… кое-что.
– А, так ты ищешь кое-что, – кивнул он с понимающим видом. – Что ж, это может оказаться непростой задачей, ведь в пустыне много кое-чего.
– Откуда тебе знать, что там, в пустыне?
– Я не вижу. И в то же время вижу. А видишь ли ты смысл в моих словах?
– Ты и впрямь любишь загадки, правда?
– Правда? – откликнулся он, расплываясь в очередной беззубой улыбке.
– Abuelo, пожалуйста. Я понимаю, что тебя все это забавляет, но я должен поговорить с этой женщиной, Амой, а потом…
– Мне нравится твой пыл, – перебил он. – У тебя есть чувство долга. А у меня – лишь чувство юмора. Я прожил девять десятков лет, и тревоги юности – что о тебе подумают другие, как добиться успеха и обрести любовь – меня больше не волнуют. Меня интересуют лишь забавы. Забавы и та малость, которую я знаю о… кое-чем.
Нанизав на нить последнюю бусину, он завязал узелок и сказал:
– Может быть, я смогу тебе кое-что сообщить об этой женщине, Аме.
– Я был бы очень благодарен…
– Но сначала я загадаю тебе загадку.
– Сейчас не лучшее время для игр, abuelo.
– Жизнь – игра. А самый лучший момент всегда нынешний. Если тебе некогда играть, тебе некогда жить. Тебе и так нужно разгадать одну загадку. Потешь старика, разгадай еще одну. Если сумеешь, то я, может быть, помогу тебе найти эту женщину.
С этими словами он развязал узелок и начал снимать бусинки с нити.
– А если ты поможешь мне сейчас и я дам честное слово вернуться потом?
– Но мы ведь не знаем, что ты найдешь и сможешь ли вернуться. А вдруг моя душа тем временем покинет тело?
– Я понимаю. Но понимаешь ли ты, что испытываю я? У меня такое чувство, словно я опаздываю.
– Приятно слышать, что у тебя есть чувства, nieto. Это доказывает, что ты жив и что существуют важные для тебя вещи. Но чувства не должны управлять твоей жизнью или моей. Драмы этого мира меня больше не интересуют – я их столько уже повидал… А теперь я жду смерти – тогда я снова смогу видеть, как в моих снах.
5
Добрый день (исп.).
6
Сеньор, вы знаете… э-э-э, где находится… небольшая школа… и женщина… э-э-э… по имени Ама? (исп.).
7
А, сеньора Ама. Да, очень сильная женщина, очень красивая (исп.).
8
Где…? (Исп.)
9
Брат мой (исп.).
10
Индеец (исп.).
11
Дедом (исп.).
12
Зачем? (Исп.)