Страница 11 из 27
Он почему-то всегда был уверен, что именно так все и закончится однажды в этой братовой любви, но одергивал себя и молчал.
Ведь Лео говорил, что все иначе…
— Он любит тебя, сука ты бессердечная…
— Раф, я люблю ее, — Лео смотрит на брата горящими синими-синими глазами так ясно и так остро, что Рафаэлю охота взвыть и разбить себе голову об стену.
«Любит! Любит он, мать его тапками! Нашел кого!»
— Ну, допустим, — ядовито цедит он в ответ и отворачивается, ковыряя саем кухонный стол. — Допустим, любишь. У нее ж такая кожа и смазливая мордашка, да и задница — что надо! Только она-то тебя, а?
Лео сердито шипит в ответ, еле сдерживаясь, чтобы не начать орать на сидящего спиной к нему Рафа.
— Она меня тоже любит! Почему ты так ненавидишь Караи? Ты же не мешал Донни, когда он привел Эйприл?
— Потому что она его любит, и это я вижу, — Раф сердито скребет по столу острой сталью, глядя в сторону. — А она… Лео, ты для нее картинка. Герой. Но этого мало, поверь мне.
Он опускает взгляд на стол и зло щурится, начиная спешно соскабливать саем царапины.
— Она любит меня, вот увидишь, — Лео подходит и кладет ему руки на плечи, упираясь подбородком в макушку. — Мы поженимся, и будет все-все хорошо. Не будь злюкой, брат, ладно?
Раф закрывает ладонью изрезанный стол и вздыхает, закатывая глаза.
Он откидывает голову и упирается Лео в пластрон.
— Не буду. Если тебе это так надо, только вот…
— Тш-ш, — Лео кладет ему пальцы на губы. — Тш-ш, такого не будет, вот увидишь.
О да! Вот он и увидел.
— Сука, — едва слышно выдохнул Раф, мотнув головой, чтобы выкинуть из нее воспоминания. — Это — неправда! Это не так все! Ну и что, что сейчас он лежит и выздоравливает? Так любой иногда в кровати валяется! Думаешь, когда ты лежала со сломанной ногой, являла более приятное зрелище? Так вот я тебя расстрою — нет. Тебя так же надо было носить в душ и обратно, готовить тебе правильную пищу, укрывать, читать тебе и отвлекать беседами. И Лео не брезговал вроде. Даже мысли не допускал бросить тебя и поискать лучшей судьбы.
— Я женщина, — Караи отвернулась. — И даже мне было бы жутко лежать прикованной к кровати инвалидкой. Это стыдно и жалко. Он… он герой… был.
Караи открыла дверь и вышла, спиной ощущая свирепый взгляд, прожигавший ей спину.
— Он ради тебя так старался, — бросил Раф, провожая ее глазами. — Ради тебя даже садиться начал, руками двигать… он бы победил болезнь. Если… если что-то случится теперь — я убью тебя.
— Тогда поспеши, пока не случилось, — Караи посмотрела через плечо горько и холодно. — Он, кажется, умудрился свалиться с кровати и доползти до двери.
Раф матернулся в хлопнувшую дверь и вытер глаза рукой.
«Даже это ради тебя сделал. Сука!»
Он развернулся и рванул к комнате Лео, но остановился у двери, чуть не ударившись в нее лбом.
Выдохнул и проскреб ногтями по крашеной поверхности, загоняя под ногти занозы.
Раф услышал тяжелое, сбитое дыхание брата, который старался, видимо, добраться до ручки и открыть дверь.
«Навредит же еще больше. Только нельзя сейчас входить. Бля буду — нельзя!»
Он сел у двери и стал ждать, поглядывая на наручные часы и вслушиваясь в каждый шорох и хрип.
Когда Лео устанет, когда закончатся все силы и останется только осознание и тоска, тогда и надо будет войти, чтобы помочь ему.
Рядом тихонечко опустился Майки и пихнул Рафа локтем в бок.
— Может, тебе чаю? Или пирожок?
Раф отрицательно мотнул головой и прикрыл глаза.
— Она ушла от него, да? — Майки повозил пальцами по пыльному полу. — Ну и дура. Еще сто раз потом пожалеет, еще локти искусает все, а Лео наплевать будет на нее, да? Да, Раф?
Тот кивнул, продолжая вслушиваться в бессмысленные рывки за дверью, и прикрыл глаза.
Майки обхватил колени руками и уперся в них подбородком.
— Как ты думаешь, он не захочет из-за этого… ну…
— Умереть? — Раф поднял взгляд и жестко посмотрел на младшего брата. — Нет. Я не дам. Пусть встает быстрее, а баба, если уж так надо, живо найдется.
Майки минуту помолчал, сосредоточенно грызя ноготь.
— Донни сказал, что Лео… Я услышал, как он говорил с Караи. Это правда?
Раф кивнул и до хруста сжал кулаки.
Майки долго молчал, продолжая обкусывать ноготь, потом шмыгнул носом и уперся Рафу в плечо.
— Бро, — еле слышно зашептал он. — Вот бы пришла добрая фея с волшебной палочкой. Знаешь, как в сказке, и исполнила все-все его желания, а? Вот бы…
— Хвала Богам, одна фея уже вынесла свой зад из нашего дома, — Раф обхватил брата одной рукой и притиснул к себе. — Других нам не надо. Лишь бы он сейчас не бросил все эти свои попытки подняться, поперек любым Доновым заключениям.
Майки кивнул и еще раз хлюпнул носом.
— Я бы все-все для него сделал, все желания выполнил. Только я ж не фея, Раф, я не смогу.
Раф глянул на часы и отпихнул от себя брата.
— Вот и займемся, значит.
Майки поднялся следом за ним, вытирая напульсником нос и отчаянно хлопая мокрыми глазами.
— Но мы — не феи… а чего он хочет?
Раф взялся за ручку двери и тихо выдохнул, сжав зубы.
— Я не знаю, бро.
— Я думаю, Лео хочет, чтобы его любили, — Майки отвернулся, чтобы уйти, отлично зная, что Раф не пустит его сейчас к старшему брату и не даст с ним посидеть.
— Так любят же, — еле слышно выдохнул Раф, на долю секунды зажмурив глаза и толкнув дверь. — Только этого, кажется, мало.
Он вошел и присел около лежавшего Лео, осторожно подсунув руку ему под плечи, чтобы помочь вернуться в кровать.
Брат промолчал.
И Раф — тоже.
====== “Чего ты хочешь?” ======
— Почему ты ничего не делаешь, Дон? — Раф сидел на столе, подбрасывая и ловя мячик, и мрачно таращился в стенку. — Ты что, сдался? Решил, что твой этот диагноз это типа уже все?
Донни потер переносицу, отложив планшет, и поднял взгляд на брата.
— А что я могу сейчас сделать, Раф? — устало спросил он. — Ты же сам видишь — никакого прогресса нет. Лео больше не делает ничего для того, чтобы помочь мне. Он не хочет…
— Да он вообще ничего не хочет! — взорвался Раф и швырнул мяч в сторону. — Ни-че-го! Сидит и смотрит в стенку! Это все из-за этой твари! После того, как она свалила, он перестал стараться встать, перестал хоть что-то делать! Я уверен, что все бы исправилось, если бы он еще постарался! А теперь: приносишь поесть — ест, не приносишь — не просит. Ему на все — плевать. И я не знаю, как его расшевелить. Он ничего не хочет!
Донни поднялся и подошел ближе, уперся в стол обеими руками, уставившись Рафу в глаза и едва не касаясь его носа своим.
— Именно. Он ничего не хочет. И дело не в Караи. Я тебе так скажу, — он быстро оглянулся, убедившись, что дверь закрыта. — И слава Богу, что она ушла сейчас, потому что было бы только хуже потом.
Раф прищурился, внимательно всматриваясь в чайные глаза своего брата.
— Ты тоже считаешь, что она не любила его никогда?
— Я считаю, что она бы не смогла принять жизнь в нашей семье, и рано или поздно произошел бы конфликт, особенно учитывая одну неуравновешенную персону, которая бы постоянно портила им жизнь.
Раф моргнул и сердито ощерился.
— Я не мешал и ничего не портил! Я и так был паинькой и плюшевым мишкой. И вообще…
— И вообще, — Донни сложил ладони в форме сердечка и несильно толкнул ими Рафа в пластрон. — Займись делом, Раф, хватит уже. Думаешь, я не знаю?
Рафаэль отпихнул его в сторону, сердито соскочив со стола, вышел и грохнул дверью.
Донни проводил его насмешливым взглядом, сел в кресло и откинул голову на высокую спинку, прикрыв глаза.
Он знал, чем могло все закончиться, потому что столкнулся в своей жизни с проблемами такого характера. И он понимал, что Лео, в отличие от него самого, не повезло бы, как, впрочем, не повезло и теперь.
— Милый, — Эйприл лежит, уютно устроив голову на плече Дона, и улыбается темноте. — А давай бросим все и уедем далеко-далеко только вдвоем. Будем жить на необитаемом острове, ловить бабочек, купаться в море…