Страница 1 из 27
====== С начала 1 ======
Непривычно красный и ветреный рассвет утопил Нью-Йорк во всех оттенках алого — как кисею набросил на дома и улицы.
Застыв на крыше небоскреба, Лео всмотрелся в город, ласково погладив рукоять катаны за плечом.
«Спокойно, — он улыбнулся ветру, подставляя под него лицо. — Чисто и тихо».
Город просыпался, выпуская на улицы первые машины, спешащих на работу людей и голоса, хлопки подъездных дверей, музыку из открытых окон, смех и крики детей.
«Пора уходить, — соскочив с парапета, Лео легким кувырком устремился к лифтовой шахте. — До вечера много времени».
Городу пора было начинать новый день, а ему — Ночному Стражу — завершать свой патруль. Пора было исчезнуть под землей, чтобы снова вернуться к охране покоя, когда ночь накроет Нью-Йорк.
Один из самых спокойных городов в последнее время, где даже ночью люди не боялись бродить по темным переулкам, где забывали поставить машину на сигнализацию или спокойно оставляли незапертой дверь.
Ночной Страж — загадка и гордость города всегда охранял покой.
Тот, о ком писали в газетах, пытаясь угадать его личность, раскрыть тайну, докопаться до истины.
Он тревожил репортеров и бульварную прессу, награждавшую загадочного героя прекрасной внешностью, невероятными качествами и чуть ли не святостью.
Его романтизировали девушки, рисовавшие на стенах сердца, пробитые стрелами Амура, и подписывавшие свои имена с телефонами, ему подражали парни, наряжаясь в черную кожу и залезая на спорт-байки.
Его любил город.
А он ненавидел рассветы и дни.
— Сегодня Ночной Страж предотвратил похищение старинной фарфоровой куклы из антикварного магазина… — Лео отвернулся от телевизора, устало стаскивая с себя куртку.
«Нашли о чем говорить, — он сморщился, вешая катаны на стену. — Тоже мне новости. Лучше бы о погоде рассказали. Почему так резко похолодало?»
— Я просто без ума от него! — на экране появилась девушка-подросток с ярко-розовыми волосами, собранными в высокий хвост. — Если ты смотришь сейчас телевизор — знай, мы все без ума от тебя, Страж! Ты — мой герой. Люблю тебя!
Лео вздохнул и покачал головой.
«Еще бы знали, от кого они без ума, — он невесело усмехнулся. — Напридумывали картинок в голове, а на деле бежали бы дальше, чем видели, от зеленой образины».
Он вздохнул и, не оглядываясь, щелкнул пультом, выключая телевизор.
В доме повисла мертвая тишина.
Слушать эти признания, видеть надписи на стенах, читать в интернете — все это было противно до скрипа зубов.
Да, он смог сделать для этого города больше, чем кто бы то ни было еще — здесь было спокойно, безопасно, чисто. Здесь полиция могла бездельничать и спать с чистой совестью. Здесь…
Лео долго стоял у стены, упершись в нее лбом и перебирая пальцами хвосты своей маски. Один оборванный, второй — обгоревший.
Здесь было одиноко и пусто. И как бы город ни боготворил его — красивую вымышленную картинку — здесь не было ни единой души, которая бы любила его самого, просто такого, какой он есть.
Так было не всегда.
Так стало в тот день, когда он решил, что будет беречь этот город любой ценой.
— Раф! Я тут! Сейчас спущусь!
Лео во все глаза смотрит на брата, привязанного к ножкам стола, вокруг которого пылает огонь.
Раф вскидывает голову и смотрит на него отчаянно и как-то зло — словно от души желает провалиться сквозь землю.
«Я сейчас вытащу его… я смогу».
«Смогу».
Это слово навсегда осталось с Лео, как и все, что случилось несколькими минутами позже и что забыть ему было не дано уже никогда. И не искупить.
Раф прыгает следом, бросая Лео длинный полотняный шарф, намотанный на его запястье.
Лео ловит хвост, вцепляется, как клещ, и тащит на себя, отчаянно желая спасти самое дорогое, что только есть у него — родного брата.
Ведь больше никого-никого нет.
Ткань трещит и ползет по ниткам, пока он тянет ее на себя и смотрит-смотрит-смотрит в Рафовы зеленые глаза.
Раф верит ему, Раф знает, что Лео спасет…
Лео уперся лбом в стену и зажмурил глаза.
Забыть бы…
Исправить.
Вернуться в тот день.
Он бы все на свете отдал, чтобы только успеть и сберечь…
— Ра-аф-ф!
Шарф с треском, перекрывающим даже гул пламени, лопается, хлестнув в воздухе двумя хвостами…
Лео бросается с балки, протягивая руку…
Так близко…
Так далеко…
Пальцы хватают пустоту, разминувшись с братовой рукой на пару сантиметров.
— Раф!!!
Гул пламени сжирает отчаянный крик
— Лео!
И жадные языки взлетают к потолку.
Лео видит его еще несколько мгновений — мечущегося в пламени, уже не смотрящего на него, словно знающего, что помощь не придет.
Раф, как огненный демон, ударяется в заколоченное окно, расшвыривая вокруг искры и силясь сорвать с лица вспыхнувшую маску… и снова кричит…
Лео не помнил дальше.
Боялся вспоминать.
Сунув душ прямо в лицо, он жадно глотнул холодную воду, так и не открыв глаз.
В тот день он понял, что никто не должен узнавать такую боль.
Если только это в его силах — он сделает все-все-все, чтобы люди не теряли своих родных.
Он сделал для города все…
Но легче не стало, и год за годом эти воспоминания прижимали сильнее и сильнее, множась на одну простую мысль, как алгоритм геометрической прогрессии.
«Это я должен был сорваться тогда с пропасть, а не он. Он должен был жить. Он так много мог сделать… гораздо больше, чем я…»
Оттолкнувшись от стены, Лео швырнул душ в ванну и выскочил прочь.
Он бросился в гараж, на ходу дергая с крючка на стене ключи, впихнул их в зажигание и резко повернул.
«Раф всегда мечтал о мотоцикле, когда еще ползал и только говорить учился, уже хотел его…»
Слушая рокот мотора, Лео бессильно уткнулся лбом в бак и сжал кулаки.
Перрон.
Удивительно красивый, со светлыми резными скамейками и витой крышей над головой, какие он видел только в фильмах про позапрошлый век.
«Тогда поезда были произведениями искусства, а перроны архитектурными шедеврами, — Лео погладил кончиками пальцев белое дерево скамейки, на которой сидел. — Люди думали, что смогли преодолеть время, создав паровоз вместо лошади и рельсы взамен разбитых дорог. Они гордились этим… Где я?»
Он окинул взглядом светлую платформу, залитую мягким, словно не солнечным светом, который шел, казалось, со всех сторон сразу, и поднялся.
В поезд за его спиной садились люди.
Красивый вагон с деревянными дверцами, небольшой, как и паровоз в голове состава, принимал в себя немногочисленных пассажиров.
— Идешь? — на плечо легла чья-то рука.
Испуга не было.
Только удивление, что тут хоть кто-то с ним заговорил, а не прошел мимо, и не испугался его, как люди в родном городе.
Лео обернулся.
На него смотрели внимательные глаза. Светлые, но почему-то очень похожие на глаза учителя Сплинтера.
— Кто Вы?
— Твоя Судьба, — спокойное строгое лицо чуть дрогнуло в улыбке, и от уголков ясных глаз к вискам разбежались морщинки. — Так идешь или нет?
— А куда едет этот поезд?
Рука на плече чуть сжалась.
— В будущее. Ты его видел уже. Туда, где ты сможешь начать все один и сделать много-много для всех остальных, как и хотел этого. В «с начала».
Лео прищурился, вспомнив прожитые до этого ощущения, и вздрогнул.
Он не так этого хотел… кажется. Нет, он так вообще не хотел.
— А Раф?
— У него свой поезд, — плечи Судьбы дрогнули, словно она слегка пожала ими. — Так едешь или нет?
— Нет, — Лео отшатнулся. — Я не хочу, чтобы он… нет…
— Ладно, — Судьба села на скамейку и приглашающе хлопнула рядом с собой ладонью. — Подождем следующий тогда. Присаживайся, тут торопиться некуда.