Страница 8 из 18
Самым основным различием между юридическим и физическим лицом, как представляется, является наличие единой постоянной правовой цели создания (существования) у социального образования, являющегося юридическим лицом, и отсутствие такой цели у человека (обладающего свойством физического лица). В данном контексте не представляется необходимым вдаваться в философский спор о поиске смысла человеческого бытия, само существование этой философской проблемы, насколько мне известно, пока нерешенной, как раз подтверждает значимость этого различия – в отношении юридического лица никаких философских дискуссий о смыслах существования не возникает, цель выявляется очень просто – она задается при создании.
Разграничение юридического лица и государства – еще одного субъекта права, провести можно по тому же основанию – отсутствию у государства одной, четко определенной цели. Это вытекает, в частности, из такого свойства государства, как отсутствие у него своих собственных интересов[45], а именно интерес служит основанием для появления цели. Отсутствующий собственный интерес приводит к невозможности выделения самостоятельной цели, поэтому в основном говорят о функциях или задачах государства, но не о его цели. Получается, что совокупность функций не приводит к достижению какой-то собственной цели государства. Так, в качестве минимальных функций государства называют «(1) обеспечение свободы, безопасности и собственности (правовая функция) и (2) создание системы коммуникаций»[46]. В более традиционных подходах выделяются экономическая, финансовая, социальная, экологическая, информационная функция, а также функция государственной поддержки науки и образования и функция интеграции и международного сотрудничества[47]. Цель государства как субъекта права в принципе отсутствует, поэтому не предполагается прекращение государства как субъекта в связи с достижением цели, что характерно для юридических лиц. Структура государства в целом совпадает со структурой корпорации, однако причиной этого можно считать изначальное построение структуры корпорации по модели управления государством, а потому никаких далеко идущих выводов из этого факта сделать невозможно.
Следующее свойство корпорации – наличие органов. Наличие собственной цели, не идентичной по содержанию цели любого одного конкретного физического лица, приводит к тому, что корпоративная цель может вступать в противоречия с целями иных субъектов – ее учредителей, ее управляющих. Воплощение цель корпорации находит в действиях и решениях, исходящих от органов управления корпорации.
Правовое положение органа юридического лица определено в литературе не однозначно. Существует несколько подходов к его определению: 1) орган юридического лица рассматривается как его представитель, 2) орган рассматривается как часть целого и 3) в качестве самостоятельного субъекта правоотношений. Существуют и некие промежуточные варианты.
Первый подход к органу юридического лица как к его представителю в современной литературе не получил распространения: фактически за последние годы к этой позиции присоединились только Г. В. Цепов[48], Е. В. Богданов[49] и Д. И. Дедов[50]. Популярным этот подход был среди дореволюционных юристов. Таких взглядов придерживались Г. Ф. Шершеневич, Д. И. Мейер, а среди советских цивилистов и процессуалистов – первоначально именно такой была позиция С. Н. Братуся и Д. М. Чечота. Доводы некоторых сторонников этой позиции не вполне обоснованы. Так, Д. И. Дедов в подтверждение своей позиции приводит ссылку на ст. 53 ГК РФ и указывает, что «отношения представительства в деятельности органов управления видны здесь, как говорится, невооруженным глазом»[51]. Иных аргументов он не приводит. Подход к органам как к представителям юридического лица ставит больше вопросов, нежели дает ответов: если орган – лишь представитель, значит, как и в любых отношениях представительства, должны быть две воли – воля самого представляемого (возможно, несформировавшаяся, невыраженная, но потенциально существующая и признаваемая правом) и воля представителя, восполняющая волю представляемого; где и каким образом формируется воля представляемого – самого юридического лица, остается неясным. Таким образом, теория органа как представителя сталкивается с вопросом, собственно, для ответа на который конструкция «органа» юридического лица и была создана – как же формируется воля самого юридического лица? Без ответа остается и ряд практических вопросов: возможно ли для органа как представителя действие в своих интересах, каковы последствия превышения полномочий представителя[52]. Развернутую аргументацию против отождествления органа юридического лица и его представителя привел Я. А. Розенберг[53]. Им выделены следующие основные доводы: 1) орган, в отличие от представителя, не является самостоятельным субъектом права; 2) представитель обособлен по отношению к юридическому лицу, а орган – его часть; 3) между представителем и юридическим лицом есть самостоятельные гражданские правоотношения, а между органом и юридическим лицом никаких правоотношений нет; 4) у представителя имеется собственная воля, а у органа нет собственной воли, отличной от воли юридического лица; 5) действия представителя – действия самостоятельного субъекта права, являющиеся основанием возникновения прав и обязанностей другого субъекта – представляемого юридического лица, а действия органа – это и есть действия юридического лица; 6) представитель действует на основании доверенности, тогда как орган действует в соответствии с полномочиями, указанными в уставе, без доверенности.
Несмотря на значительное количество приведенных аргументов, нельзя назвать их разноплановыми. Фактически все они сводятся к отсутствию правосубъектности у органа юридического лица и наличию ее у представителя. Вместе с тем понятие правосубъектности не так однозначно понимается в литературе. В частности, И. С. Шиткина отмечает: «Развитие общества определяет объективное право, которое, в свою очередь, закрепляет за определенными лицами и организациями юридическое свойство правосубъектности»[54]… «Возможность признания за определенными коллективными образованиями частичной правосубъектности представляется реальной потому, что… категория правосубъектности не является догмой: на протяжении длительного исторического периода это свойство в различных правопорядках признавалось или отрицалось по отношению к различным лицам. Действительно, круг субъектов правоотношений определяется требованиями жизни и зависит, в конечном счете, от воли государства»[55]. По ее мнению, некое образование может быть субъектом права просто в силу своей некоторой устойчивости и признания государства не только путем указания в нормативном правовом акте, но любым иным способом, в том числе, фактическим признанием.
Второй, более распространенный подход к правовому положению органа юридического лица – это рассмотрение его в качестве части юридического лица. Придерживаясь этого подхода, сторонники теории фикции в качестве объяснения сущности юридического лица вступают в явное методологическое противоречие. Юридическое лицо объявляется «виртуальным», не существующим в действительности, «некоей идеей»[56]. Если юридическое лицо – бесплотная идея, каким образом проявит оно гражданскую деятельность? Как оно сможет совершать действия, необходимые для участия в обороте? Именно для этих целей «юридический быт находит средство… – создается орган юридического лица, действия которого считаются действиями самого юридического лица»[57]. Органы – совокупность физических лиц, выражающих собственную волю, которую правопорядок рассматривает как волю юридического лица. Таким образом, получается, что частью идеи становится реально существующее – человек или даже несколько человек. В то же время идеальное и реальное в принципе не может пересекаться, тем более реальное не может оказаться составной частью идеального. Частями идеального могут быть только какие-то иные идеальные объекты, материальная субстанция может стать составляющим только в материальном целом. Таким образом, если согласиться с мнением о фиктивности юридического лица, вопрос о сущности органа юридического лица как его части, воплощенной в людях, остается без методологически обоснованного ответа.
45
См. напр.: Червонюк В. И. Теория государства и права. М., 2007. С. 117.
46
Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М., 2006. С. 630.
47
См.: Червонюк В. И. Теория государства и права. М., 2007. С. 120–125.
48
См.: Цепов Г. В. Понятие органа юридического лица по российскому законодательству// Изв. вузов. Правоведение. 1998. № 3. С. 90.
49
См.: Богданов Е. В. Правовое положение органа юридического лица // Журнал российского права. 2001. № 3.
50
См.: Дедов Д. И. Конфликт интересов. М., 2004. С. 40.
51
Там же.
52
С. Д. Могилевским и И. А. Самойловым. См. подробнее: Могилевский С.Д., Самойлов И. А. Корпорации в России: Правовой статус и основы деятельности. М., 2007. С. 66.
53
См.: Розенберг Я. А. Представительство по гражданским делам в суде и арбитраже. Рига, 1981. С. 32–33.
54
Шишкина И. С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление: науч. – практ. изд… М., 2006. С. 27.
55
Там же. С. 33.
56
См. напр.: Мейер Д. И. Русское гражданское право. Ч. 1. М., 1997. С. 126.
57
Там же.