Страница 10 из 18
Следующий не вполне ясный момент в рассуждениях А. В. Габова связан с соотношением правоотношения и «правового поля», из которого якобы выпадает все происходящее внутри сложноструктурной организации ввиду отсутствия правоотношений. Получается, что все то, что находится в «правовом поле», есть правоотношения. К сожалению, аргументация этого суждения в работе отсутствует. В частности, в правовом поле есть и иные правовые связи, правовые нормы, правопонимание, правомерное и неправомерное поведение и т. д.
Представляется, что нет никакой необходимости наделять свойством правосубъектности «контрольную комиссию», исполнительные органы, совет директоров, бухгалтерию, склад, а равно иные подразделения, могущие существовать в корпорации, для того, чтобы их деятельность оказалась в «правовом поле». Вполне достаточно признать субъектом лишь саму корпорацию и регламентировать порядок осуществления ее собственных действий (посредством установления обязательных требований к порядку формирования и выражения ее воли, организации противопожарной безопасности, ведению ею бухгалтерского учета и пр.).
Все действия органов управления суть именно действия самой корпорации как субъекта права. Это осознает и сам А. В. Габов, когда пишет: «Предмет [внутриорганизационных отношений] – упорядочивание отношений между [органами управления коммерческой организации] и цель… – подготовка, принятие и реализация управленческого решения как выражения особой правосубъектности организации»[63].
Полагаю, что орган юридического лица действительно является его частью (при понимании юридического лица как организации). Посредством деятельности органов формируется и выражается вовне воля самой организации. Структура органов различных организаций различается – она в самом общем виде задается организационно-правовой формой, в которой создано юридическое лицо. Так, например, если организационно-правовая форма – унитарное предприятие или учреждение, то структура органов такого юридического лица будет основываться на наличии единственного учредителя – собственника всего имущества. Различной будет структура органов юридических лиц, основанных на членстве и не основанных на членстве.
Определение правового положения органа корпорации тесно связано с понятием компетенции, поскольку действует каждый из органов лишь в пределах своей компетенции. Компетенция, как совершенно справедливо определяется всеми авторами, складывается из полномочий. Таким образом, для определения положения органа юридического лица необходимо выяснить сущность понятия «полномочие». Теория полномочий и компетенции разрабатывалась представителями науки административного права, а также советского хозяйственного права. В науке современного гражданского права вопрос этот фактически не изучался[64]. Большинство авторов, занимавшихся исследованием вопроса о компетенции и полномочиях органов управления корпорации, принимают за основу достижения представителей науки административного и конституционного права. Вместе с тем этот путь представляется неоправданным. Главный его порок заключается в том, что органы государственной власти, местного самоуправления в рамках соответствующих отраслей права признаются субъектами, тогда как органы управления корпорации субъектами права не являются. Отсутствие у указанных органов свойства правосубъектности делает принципиально невозможным использования по отношению к органам управления корпорации таких конструкций, как субъективное право, юридическая обязанность, юридическая ответственность и пр., однако это существенное различие остается за рамками исследований.
В частности, Г. Л. Рубеко под компетенцией понимает «совокупность установленных нормативно-правовыми актами и учредительными документами прав и обязанностей (полномочий) организаций, органов, в том числе и осуществляющих управление в коммерческих организациях»[65]. Таким образом, под полномочием указанный автор понимает права и обязанности организаций и органов, которые он не отграничивает от иных прав и обязанностей. В таком виде определение «полномочия» представляется неверным, во всяком случае, очевидно чрезмерно широким (у любой организации имеется множество прав и обязанностей, предусмотренных гражданским, налоговым, административным и др. законодательством – вряд ли их все стоит рассматривать как полномочия; кроме того, указание, что полномочия есть как у органов, так и у самой организации, не позволяет отличить полномочия от правоспособности).
С. Д. Могилевский определил полномочие (составную часть компетенции органа корпорации) как право, позволяющее органу юридического лица осуществлять определенные действия по решению вопросов его внутренней организации и по его представлению вовне[66]. Как видится, совершенно справедливо отмечена сфера действия полномочия – направленность внутрь и вовне организации, однако в связи с этим определением возникает ряд вопросов, первый и главный из которых связан с неясностью, о каком праве идет речь. Право традиционно понимается в нескольких смыслах – как объективное, естественное, позитивное и субъективное право. Автор не высказался прямо, что имеет в виду, но из контекста – ссылки на статью Юридической энциклопедии о субъективном праве – и общей логики изложения следует вывод, что, скорее всего, С. Д. Могилевский полагает полномочие субъективным правом. Это порождает следующие вопросы: о чьем праве (все тот же, уже много раз встававший в настоящей работе вопрос о правосубъектности органов управления корпорации) идет речь, какая и чья субъективная обязанность корреспондирует этому субъективному праву, каково правовое основание возникновения этого субъективного права. При условии, что С. Д. Могилевский неоднократно высказывался против признания органа юридического лица самостоятельным субъектом права[67], видимо, речь идет не о субъективном праве органа управления. В таком случае управомоченным субъектом должен бы являться каждый из членов органа управления (физическое лицо – безусловно правосубъектное), однако в этом случае орган – как часть целого – распадается на множество различных лиц с собственной волей, орган предстает как некое аморфное образование и процесс формирования воли корпорации вновь остается нераскрытым. Не вполне точным является и указанное С. Д. Могилевским содержание этого права: «осуществление действий по решению вопросов». Во-первых, осуществление действия предполагает совершение неких юридических актов, тогда как решение вопросов – вид мыслительной операции. Результатом «решения вопросов» всегда является некий результат интеллектуальной деятельности, произведение. Неужели суть полномочий органа управления состоит в создании произведений в соавторстве? Видимо, С. Д. Могилевский имел в виду нечто иное.
Ту же неясность можно обнаружить в определении компетенции органа юридического лица, данном И. С. Шиткиной, по мнению которой «под компетенцией органа юридического лица следует понимать предмет его деятельности (перечень вопросов, по которым он уполномочен принимать решения), а также конкретные права и обязанности, необходимые для осуществления органом управления возложенных на него функций»[68], в то же время, за исключением указания на права и обязанности органа, остальная часть определения, как представляется, верно отражает суть. Действительно, компетенция – это именно перечень вопросов, и связывается компетенция органа именно с осуществлением его функций.
Представляется, что использование термина «субъективное право» для раскрытия содержания полномочия органа управления корпорации» и, как следствие, компетенции, является ошибочным. Во-первых, любое субъективное право непременно реализуется в собственном интересе управомоченного лица[69], а никакого самостоятельного интереса органа корпорации, отличного от интересов самой корпорации и членов органа корпорации, не может быть. Во-вторых, для существования субъективного права, по меньшей мере должен существовать субъект права, чего нет в данном случае.
63
Габов А. В. Сделки с заинтересованностью… С. 168, 169.
64
За исключением отдельных фрагментов в научных работах, посвященных иным вопросам (напр., К. И. Скловского, В. К. Андреева, С. Д. Могилевского и пр.)
65
Рубеко Г. Л. Правовой статус органов управления акционерных обществ. М., 2007. С. 48
66
См.: Могилевский С. Д., Самойлов И. А. Указ. соч. С. 58
67
Там же. С. 67 (п. 1).
68
Корпоративное право / Под ред. И. С. Шиткиной. М., 2007. С. 294.
69
Здесь снова придется сделать оговорку, что рассуждения ведутся только применительно к российской правовой системе, к тому ее блоку который принято именовать «гражданским правом».