Заклеймённый

- Я верю тебе, дочка. – Сказал отец, но девушка не увидела ожидаемого облегчения на его лице. Словно что-то все еще тяготило его.

- Ты позволишь мне закончить начатое мною дело? – Сердце Беверли гулко билось, то ускоряясь, то замедляясь в ожидании ответа.

- Нет. Все это зашло слишком далеко. – Вмешалась миссис Монгроув. – Ты пойдешь в лавку и скажешь мистеру Мортимеру, что более не сможешь работать с ним. Ты больше никогда не увидишь мистера Баркли и не поставишь нас в подобное положение.

- Мама, прошу…

- Ты больше ни единым своим действием не заставишь меня усомниться в тебе. – Мелинда была непреклонна, а Беверли понимала, что земля уходит из под ног. Она чувствовала, что проваливается в пропасть, откуда уже не сможет выбраться, никогда. – Закончим. Ступай к себе. Завтра утром ты сходишь в лавку и сделаешь, как я сказала, а потом мы все сделаем вид, что ничего не происходило.

Миссис Монгроув решительно покинула комнату, давая понять, что последнее слово было за ней и изменить его никто уже не сможет.

- Мне жаль. – Сказал отец и положил руку на плечо дочери. – Я уверен, что то, что ты делала очень важно…

- Ты даже не представляешь себе насколько. – Поникла девушка, чувствуя, что так долго сдерживаемые слезы вот-вот прольются.

- Однако у тебя есть обязательства перед семьей, перед Кортни. – На миг Беверли показалось, что отец все понял. – Если бы я мог что-то изменить…

- Не надо, папа. – Наконец, заплакала она и прижалась к его груди. Она не могла позволить ему винить себя еще и за это. – Я все понимаю, правда.

- Я не могу не замечать, что то, что связывает тебя с мистером Баркли, помимо сердечной привязанности, очень важно. – Прошептал ей в волосы отец, и девушка вскинула голову. Он все-таки понял. – Но я не могу допустить, чтобы ты попала в беду.

- Ты понял? – Так же тихо спросила девушка, отпуская дрожащую руку сестренки.

- Что я был бы за отец, если бы не увидел, что моя дорогая дочь отдала свое сердце и так горько страдает, тяготимая долгом. – На глаза отца навернулись слезы. – Но я не могу позволить тебе этого. Нет, не подумай, меня не пугает его репутация, ведь люди вообще много говорят и чаще всего впустую. Я знаю тебя. Знаю, что ты могла полюбить только достойного человека, только того, кто этого действительно заслуживает. Но много лет назад я дал слова мистеру Левенсви…

- Папа! Не будем об этом, этот разговор не принесет нам ничего доброго. Ты просто знай, что я не подведу тебя. Я не нарушу слова и не позволю своему сердцу говорить громче разума. – Девушка старалась не смотреть на отца и затаившуюся в кресле сестренку. – Я лишь хотела продолжить начатое. Хотела помочь хорошим людям. Я не смогу теперь быть вдали от них, не смогу не знать, что происходит. Я сойду с ума, если не буду знать…

- Возможно, ты могла бы попросить мистера Мортимера иногда сообщать тебе о деталях. – Тихо сказал отец, и девушке ничего не оставалось, как согласно кивнуть, осознавая, что уговорить его ей не удастся.

Они еще немного посидели вместе. Мистер Монгроув поддержал дочь насколько мог, но изменить случившееся даже ему не под силу. Ее судьба была предопределена.

Тихая ночь накрыла город и поприветствовала одинокую девушку на балконе россыпью звезд. Несмотря на то, что было тепло, Беверли поежилась и закуталась плотнее в шаль. Она сидела в плетеном кресле и изо всех сил пыталась справиться с тоской и муками сердца.

- И как же мне теперь тебя называть? Амиром? Фаридом? Сайрусом? Мортимером?

- Фарид - имя призрака прошлого, его словно и не существует уже…

Амир – имя заклейменного, которое запрещено произносить…

Мортимер – имя того, кто предал твое доверие…, а Сайрус… – лжец. – Горько сказал мужчина, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, и они вернулись к дому старика Гафара.- Ни одно из моих имен не достойно тебя.

-Каждое из них имеет свое лицо. Фарид - любимый сын отважной женщины, Амир – преданный друг, готовый отдать жизнь за Филиппа, Мортимер – мой друг, чье сердце так болело за меня, а Сайрус…

Девушка обратила взор к озеру, по водной глади которого скользила тонкая лунная дорожка. К чему сейчас были слова? Он итак знал, кем для нее был Сайрус.

- Вот если бы было имя, способное объединить их все и вновь собрать по крупицам все частички твоей души, разбросанные по этим личностям. – Печально улыбнулась она. – Я верю, что когда-нибудь, ты снова станешь самими собой. Воссоединишься с тем, что потерял, и гордо расправив плечи, встанешь по правую руку от принца.

- Ты действительно в это веришь? – Сайрус мягко взял ее за плечи и заставил посмотреть в свои глаза.

- О большем и не мечтаю. – Твердо сказала девушка. – Твое место рядом с Филиппом и ты непременно его займешь!

- Не знаю, этого ли я хочу теперь. – Мужчина опустил свои руки и тоже посмотрел на озеро.

- О чем ты?

- Мне нужно лишь, чтобы Филипп вернулся к жизни, чтобы его здоровью больше ничего не угрожало. – Сказал Сайрус. – Это раньше я стремился стать придворным магом, достичь каких-то высот и всю жизнь провести во дворце.

- А теперь? – Сердце Беверли ускорилось.

- В моей жизни появилось нечто гораздо важнее.

Этот разговор все чаще всплывал в памяти, принося новые муки, а Беверли тщетно пыталась не вспоминать тоску во взгляде мистера Баркли. Для себя она все же решила, что будет называть его как и прежде – Сайрусом, поскольку это было привычнее. Да, и кстати сказать, называть его как-то иначе было бы опрометчиво. Они оставили части артефакта в Кувейне, где дедушка Гафар сразу разделил их и спрятал в разных местах. Оставалось найти только свиток, на котором, как объяснил Сайрус, записано древнее заклинание способное вернуть принца к жизни.

Сидя на балконе, девушка терзала себя мыслями о том, что больше не сможет участвовать в спасении Филиппа. Она чувствовала, что подвела его. Конечно, они не были знакомы, но этот факт отнюдь не мешал ей уважать его и думать о том, что именно такому человеку следовало встать во главе Кармифола. Принц Филипп и его возлюбленная принцесса Синтия виделись ей прекрасными правителями. До тех пор пока его высочество находится в столь плачевном состоянии, на трон претендует лишь следующая по старшинству принцесса Лилиана. Ее скверный характер и весьма сомнительные убеждения пугали Беверли. Королева подобная ей не могла внушать доверия.

Чтобы как-то отвлечься, девушка вспомнила лицо Кортни, когда она поведала ей о своих приключениях. Сестренка плакала от радости и визжала в подушку, узнав о том, что Лукас жив и ей нужно немного потерпеть, чтобы его увидеть. Корти танцевала по комнате и восхваляла мистера Баркли, который спас ее старшего брата. Потом настроение ее резко изменилось, и она села у ног старшей сестры и заплакала. Некоторое время Беверли не могла понять, что случилось.

- Почему жизнь так несправедлива к тебе? – Смогла сквозь всхлипы расслышать девушка.

- Почему несправедлива? – Сердце Беверли сжималось от каждой слезинки сестренки.

- Ты ведь любишь его, правда? – Кортни подняла залитое слезами лицо.

- Корти! – Возмутилась девушка, ощущая, как слова сестры теплом разливаются внутри.

- Что? Даже папа это понял. – Захлюпала девочка. – Это ведь, правда? Мистер Баркли тоже любит тебя?

- Оставь это, милая. Не стоит тебе забивать подобными глупостями свою маленькую головку. – Беверли постаралась улыбнуться, но чувствовала, что получилось не очень.

- Я уже достаточно взрослая! – Возмутилась девочка, слезы которой тут же остановились.

- Для чего?

- Для того , чтобы понять, что мистер Баркли достойный человек! Чтобы увидеть, что Рой Левенсви не стоит даже следов на песке, оставленных тобой. Он грубый, невоспитанный и совсем тебя не любит.