Страница 46 из 195
Следствие рассматривает наличие причинной связи между спасательной операцией, тогда как причинная связь между ненадлежащей подготовкой экипажа или выпуском в море корабля, который руководители флота не имели права выпускать на учения, даже не рассматривается. А следовало как минимум дать оценку и аргументировать наличие или отсутствие такой связи.
Впрочем, обо всем по порядку.
Из 23 тел моряков, находившихся в 9-м отсеке, 12 были подняты водолазами в октябре 2000 года, остальных извлекли спустя год, когда «Курск» был поставлен в сухой док. После вскрытия тел в 2000 и 2001 годах эксперты, среди которых был и Виктор Колкутин, сделали вывод о причинах смерти: гибель моряков наступила в результате отравления угарным газом из-за возникшего в 9-м отсеке пожара.
После подъема тел подводников 30 ноября 2000 года была проведена судебно-медицинская экспертиза. Вот как в ней изложены причины гибели подводников 9-го отсека:
«…установлен факт возникновения в 9-м отсеке пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания. Это подтверждают наличие копоти в дыхательных путях и предельно высокая, с учетом индивидуальных особенностей организма, концентрация карбоксигемоглобина[58] в крови. Признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара».
По мнению специалистов, вероятнее всего, после возникновения пожара моряки погибли с разницей от нескольких десятков секунд до нескольких минут.
С этим я не спорю.
В выводах судебно-медицинских экспертиз, проведенных с участием того же Виктора Колкутина в 2000 году (экспертиза причин смерти и времени ее наступления проводится по каждому подводнику) записано:
«Ответить на вопрос о давности (конкретной дате и времени) наступления смерти (фамилия и инициалы подводника) в рамках настоящей экспертизы не представляется возможным, так как решение этого вопроса (учитывая уникальные обстоятельства дела и многофакторный характер воздействия различных неблагоприятных факторов на организм подводника) выходит за пределы компетенции судебно-медицинских экспертов».
Установить время жизни подводников можно только с момента возникновения пожара, но само время пожара не установлено. Специалисты сочли, что для установления времени жизни подводников необходимо проведение комплексной экспертизы с привлечением специалистов в области технического обеспечения глубоководных спусков, физиологии подводного плавания, аварийно-спасательного дела и патологической физиологии.
Эти выводы также никто не оспаривает. Именно при пожаре возникает угарный газ, который явился причиной гибели моряков в 9-м отсеке, именно он является травмирующим фактором, а не какие-либо другие причины, например, взрывы на «Курске», которые унесли жизни большей части экипажа.
Факт возникновения пожара в 9-м отсеке, помимо всего прочего, подтвержден пожарно-технической экспертизой отдела экспертиз пожаров и взрывов Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции. Причина возгорания известна: попадание масла на пластины для регенерации воздуха В-64. Основу этих пластин составляют перекиси калия и натрия, выделяющие кислород. Время возникновения пожара, равно как и время смерти моряков, ни эксперты-пожарные, ни судебные медики поначалу установить не смогли.
Отложим на время судебную медицину и поговорим об экспертизах, которые прямо или косвенно могли бы свидетельствовать о времени возникновения пожара в 9-м отсеке.
Осмотр лодки после ее поднятия показал лишь то, что пожар возник при уровне воды на 0,5 метра выше первого настила, что соответствует 2/3 объема 9-го отсека. Логично было бы попытаться определить момент возгорания, подсчитав, за сколько часов кормовой отсек мог быть затоплен. Такая техническая экспертиза проводилась специалистами ЦКБ «Рубин» и 1-м ЦНИИ МО РФ, но она мало что прояснила.
«Курск» обследовался, когда его подняли.
Фрагменты АПЛ «Курск», поднятые со дна моря в 2001 году и обследованные специалистами в ходе комплексной экспертизы.
Все коммуникации, ведущие в 9-й отсек, были заполнены водой, которая сразу замерзла. Температура в районе Баренцева моря в конце осени стабильно минусовая. Магистрали полопались и вместе с технологическими отверстиями, проваренными в корпусе лодки, в ходе операции по ее подъему превратились в дополнительный источник поступления воды. Поэтому эксперимент оказался бесполезным.
Однако предположительные выводы эксперты сделали. Они рассчитали скорость затопления 9-го отсека по двум вариантам: по первому варианту отсек мог быть затоплен примерно за 400 часов (16,5 суток), а по второму — за 6,5-24,7 часа. Конечно, предположительные выводы не могут использоваться ни следователем, ни адвокатом, ни судьей, но это — книга, а не приговор суда и высказывать предположения она позволяет. Поэтому я предположу, что истина находится посередине.
Оставались только стуки, которые слышали сотни человек, на «Петре Великом» они передавались по громкой связи. Стуки свидетельствовали о том, что после момента катастрофы моряки жили более двух суток.
Следствие должно было оценить качество поисково-спасательной операции и дать юридическую оценку действиям руководителей Северного флота. Результат был бы очевиден — за бездарную работу адмиралам предъявили бы обвинение в должностных преступлениях.
В январе-феврале 2002 года расследование уголовного дела приближалось к концу. Главной военной прокуратуре пора было принимать принципиальное решение. Но вместо того чтобы направить дело в суд, она устроила, как это часто бывает в России, политический фарс, не имеющий с правосудием ничего общего: адмиралов начали выводить из-под огня.
Мне неведомы все обстоятельства и мотивы такого решения, я располагаю лишь слухами, но сегодня могу утверждать, что знаю фамилии четырех человек, которые принимали или участвовали в принятии политического решения — спустить на тормозах дело «Курска»: Владимир Путин, Владимир Устинов, Владимир Куроедов и Александр Савенков.
Президент на встрече с родственниками членов экипажа сказал: «Как вы догадываетесь, я такой же морской специалист, как и многие из вас, кто приехал сюда со всей страны, поэтому все свои действия я основываю на действиях специалистов». (Приложение № 29) Поэтому думаю, что Путин принял решение никого из адмиралов к ответственности не привлекать, а технику исполнения решения отдал на откуп Генпрокуратуре и командованию ВМФ.
Для вывода адмиралов из-под огня потребовалась дымовая завеса, которой и стала новая судебно-медицинская экспертиза. Она должна была доказать и доказала, как считают следствие и генпрокурор, непродолжительность жизни моряков. Чтобы состряпать — другого слова подобрать не могу! — подобную экспертизу, необходимы изощренный ум и особая психология профессионального фальсификатора. Заключение экспертов, датированное 17 июня 2002 года, за месяц и пять дней до прекращения уголовного дела, было как раз кстати.
Юридическая конструкция выглядит вроде бы безупречно: спасательная операция проведена бездарно, и виновные должны понести наказание, но только не уголовное. Для уголовной ответственности должна быть установлена причинная связь между действием или бездействием адмиралов и смертью подводников. А такой связи как бы и нет, если экспертиза установит, что моряки в 9-м отсеке погибли до начала спасательной операции.
В новой судебно-медицинской экспертизе участвовали специалисты в области судебной медицины Виктор Колкутин и Владимир Ляненко, которые ранее исследовали тела моряков. К ним присоединились начальник кафедры физиологии подводного плавания и аварийно-спасательного дела Военно-медицинской академии МО РФ Виктор Кулешов, главный водолазный врач ВМФ Сергей Никонов, главный токсиколог ВМФ Валерий Барчуков, старший научный сотрудник 40-го ВНИИ МО РФ Владимир Советов, начальник службы ядерной безопасности ГТУ ВМФ Виктор Барсук, старший офицер службы РХБЗ ВМФ Александр Дядык и начальник отдела барофизиологии и водолазной медицины Института медико-биологических проблем РАН Борис Павлов.