Страница 34 из 195
0 = 6903748 N; 0 = 3703445 Ost.
Данное место находится на расстоянии 0,8 кабельтов от координат места ЗПЛ, что соизмеримо с длинной корабля. В данной точке пересекаются 84 % пеленгов. Это дает основания утверждать, что стуки исходили от подводников АПРК «Курск».
Результат получился прямо противоположным выводам Козлова — 84 % пеленгов пересекаются в точке гибели «Курска» с учетом среднеквадратического отклонения, а также длины самого корабля, лежащего на грунте.
Не могу не отметить, что я пользовался данными, полученными теми же приборами, без учета их погрешностей, не учитывались также данные о маневрировании кораблей в момент пеленгации. К моим вычислениям также можно и нужно относиться с долей скепсиса. Разница состоит в том, что исходные данные «эксперт» Сергей Козлов брал с потолка кабинета в Большом Козловском переулке, д. 6, где до последнего времени располагался Главный штаб ВМФ России, а мной они получены из документов.
Поэтому я не претендую на истину в последней инстанции, но суды должны были высказаться по доводам защиты, согласиться с ними или аргументированно опровергнуть, но суды их не заметили. На судебном заседании Московского гарнизонного военного суда сотрудник Главной военной прокуратуры полковник юстиции Игорь Шаболтанов заявил (цитирую по протоколу судебного заседания):
«Согласно полученному мною в ходе подготовки к судебному заседанию устному пояснению следователя Егиева А. Л., исследовательская часть акустико-фонографической экспертизы в части установления местонахождения источника стуков представляет собой две схемы с расчетами, которые были приложены к заключению. Однако по технической ошибке кого-то из членов следственной группы при формировании материалов уголовного дела эти приложения не были подшиты ни в один из 133 томов дела».
Схемы, которые представители Главной военной прокуратуры рассматривают как исследовательскую часть акустико-фонографической экспертизы, были переданы мне вместе с «Дополнением». На «Дополнении» стоит дата 23 декабря 2002 года, то есть через пять месяцев после прекращения уголовного дела. Но даже если предположить, что схемы существовали, то они явно были сделаны без учета записей в навигационном, вахтенном и гидроакустическом журналах ТАРКР «Петр Великий».
Соврал Игорь Шаболтанов.
Как говорил английский писатель Сэмюэль Батлер, лгать — значит признавать превосходство того, кому вы лжете.
У объективного следователя не должно возникать даже мысли о привлечении заинтересованного человека к проведению экспертизы. Что же получилось на практике? «Курск» проектировало конструкторское бюро «Рубин», но его сотрудники участвовали в проведении многих следственных действий и экспертиз. Сергей Козлов проводил экспертизу, включающую информацию штурманов, находящихся в его прямом подчинении. Во многих экспертизах в качестве экспертов участвовали представители Северного флота, Военно-морского флота, связанные с вероятными виновниками.
Я не раз подчеркивал хороший уровень проведения следствия. При этом я имел в виду не только высокий профессиональный уровень расследования, но и отменную способность манипулировать фактами, умалчивать о том, что не вписывается в генеральную линию, и акцентировать внимание на тех моментах, которые в нее вписываются.
Немного о самом Сергее Козлове.
В Интернете я нашел фотографию бывшего главного штурмана ВМФ России. Симпатичный парень, хорошее открытое лицо, словом — не прокурор Устинов.
На пресс-конференции, которая была проведена как ответная акция на мою жалобу, в отличие от Колкутина, Сергей Козлов[47] молчал, исков в суды о защите чести и достоинства не подавал. Было видно, что история с «Курском» и его собственная роль в ней для него тягостны. Во всяком случае, я это воспринял так. Он гораздо менее одиозен, чем главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны Виктор Колкутин, о котором мне еще предстоит рассказать, более умен, лучше воспитан. Общаясь с Козловым, я чувствовал, что он испытывает некую неловкость за то, что ему приходилось делать.
Сергею Козлову принадлежит одна из ключевых ролей в расследовании катастрофы «Курска».
Впрочем, это не помешало Сергею Козлову позже выступить экспертом по делу о гибели 9 подводников на «К-159», но, как писала «Новая газета», он отличился и там:
«В деле „К-159“ Козлов подтвердил „курский“ уровень своего профессионализма: прокуроры даже дважды вызывали его в суд. Просто потому, что первые (очень нужные прокуратуре) показания главного штурмана страны были поставлены под сомнение рядовым капитаном первого ранга — экспертом, не зависимым от количества звездочек на погонах».
Так созданная Путиным система ломает в общем-то порядочных людей и настоящих профессионалов.
Я убежден, что начальник Следственного управления Главной военной прокуратуры генерал-майор юстиции Виктор Шеин добровольно покинул свою должность перед самым окончанием расследования дела «Курска», потому что был несогласен с фальсификациями. Однако не высказался он ни разу — то ли связал себя честным словом, то ли просто побоялся озвучить правду.
Как я уже говорил, в предисловии к дополнительному постановлению теме «Стуки» посвящено 10 пунктов из 21. Сначала Артур Егиев делает некую подводку к основным выводам и дополняет постановление оценками выводов исследования стуков, которые производились различными подразделениями Министерства обороны.
Вот один из фрагментов:
«С. 116 (абз. 1) Представлена экспертиза, заканчивающаяся словами „сигналы перестукивания, несущие аварийные информационные сообщения, выявлены не были“.
Дополнить словами:
Указанная экспертиза произведена с использованием лишь двух кассет с „Петра Великого“.
Она была проведена уже 3 сентября 2000 года (сведения из постановления). Сама же экспертиза носит название „экспресс-анализа“.
Эксперты не отрицают наличия ударных импульсов, но сомневаются в том, что они несут информацию об аварии. (Том 56, л.д. 32)».
Очевидно, что Егиев в этом дополнительном постановлении отсекает заключения тех экспертов и специалистов, которые пришли к выводам, что источником стуков был не «Курск», или сомневаются, что стучали моряки. Одновременно он усиливает доказательства того, что стучали именно подводники. Вот один из фрагментов дополнительного постановления:
«С. 114 (4 абз.) Дополнить словами: Командир гидроакустической группы ПВ в протоколе допроса и Вахтенном журнале гидроакустического комплекса МГК-355 указал, что в 02:57 (13 августа) после очередного запроса кодовой связи он визуально наблюдал на индикаторе кругового обзора сигналы, которые в динамике слышались как удары металлическим предметом по металлу, в виде серии стуков, примерно по 6-10 стуков.
В период с 02:57 до 15:53 он наблюдал и прослушивал сигналы, которые были похожи на удары металлическим предметом по металлу. Однако это были серии звуков, которые по таблице азбуки Морзе расшифровке не поддаются, таких условных обозначений в последней не имеется. Данные удары он классифицирует именно как удары металлическим предметом по металлу, и перепутать их он ни с чем не мог, на стук двигателя это непохоже.
В период с 15:53 до 22:25 (13 августа) никаких стуков не наблюдалось.
В 22:25 стали слышны звуки стука металлического предмета по металлу в виде „СОС“ согласно азбуке Морзе. Данные стуки были слышны с различной периодичностью до 03:21 (14 августа).
В период с 03:28 (14 августа) до 11:00 (14 августа) стуки продолжались, но уже сигналов „СОС“ не обозначали, а выглядели в виде тройных стуков. В 11 часов тех же суток мною обнаружен сигнал опять же металлическим предметом по металлу в виде дроби, который продолжался непрерывно около 30 секунд, после чего стуки прекратились и их в последующем больше не было. Звуки он периодически записывал на личный магнитофон (Сони и Шарп — кассеты). Запись на магнитофоне (не личном, а корабельном) не получилась из-за плохого технического состояния последнего.