Бог непокорных

говоривших, и те замолкали.

На стене он мрачно посмотрел в сторону рощи. Беглянка и те, кто ей помог, уже скрылись.

Был виден отряд, посланный из Ротана за ними, и чуть впереди — лошади Хейна и Якоза, а также

Крисель, неспешно возвращающаяся в замок. Если приглядеться, то можно было заметить на

земле и министериалов: Якоз лежал неподвижно, Хейн зажимал рану на животе и тяжело дышал.

Кельмар засучил левый рукав. На внутренней стороне руки были отчетливо видны

беспорядочно разбросанные синеватые пятна и бугорки. Некоторые были не синего, а других

оттенков — багряные, лиловые, где-то — желтые или белые, похожие на гнойнички. С тыльной

стороны была видна часть татуировки со змеенышем — сам он сейчас предпочитал располагаться

выше, на уровне плеча, иногда вытягиваясь на оба плеча или полностью перебираясь на лопатку.

Каждое пятнышко и бугорок содержали в себе каплю яда — особого, сложного,

представляющего собой результат переработанного змеенышем ингредиента, полученного

Кельмаром в пыточной камере или взятого у мертвецов. Из сочетания ингредиентов можно было

делать Составы — о, это была целая поэзия из множества взаимозависимых процессов!.. но что

применить сейчас?

Змееныш прошептал новую формулу и Кельмар, мрачно усмехнувшись, надавил

указательным пальцем на бугорки и пятна в определенной последовательности. Почти сразу он

ощутил легкую дурноту и головокружение, стало трудно дышать. Когда начали сдвигаться кости, он понял, что надо было раздеться перед тем, как использовать формулу и стал судорожно

срывать с себя одежду. Он успел сбросить пояс, камзол и сапоги, прежде чем изменения в теле

дошли до такой стадии, на которой он уже не мог управлять движениями своих рук и ног. Он упал

на колени, выставив перед собой руки для опоры. Кости трещали и раздвигались, тело будто

бурлило.

Шея Кельмара вытянулась вперед, челюсти увеличились в размерах. Пальцы также

выросли, между ними появились перепонки, руки превратились в крылья. Лохмотья, оставшиеся

от одежды, которую не успел сорвать Кельмар, упали вниз. Шипастый хвост ударил по камням.

Когда он открыл глаза, двор замка и люди показались ему уменьшившимися, почти игрушечными.

Широкая стена стала узкой, движением тела он ненароком обвалил вниз пару зубцов. Его длинные

зубы не помещались в пасти, железы выделяли ядовитую слюну, капавшую вниз — там, куда она

попадала, камень начинал дымиться.

Пораженные орденцы и обитатели замка смотрели, как крупная виверна, в которую

превратился командор, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.

Кельмар полетел в направлении, в котором, предположительно, бежала Сельдара. Он

быстро обогнал отряд орденцев, поднялся еще выше, чтобы увеличить радиус обзора, долетел до

рощи и тут увидел свою цель — отряд всадников, стремительно скачущих на юго-запад. Рощу они

уже миновали, теперь пересекали участок открытой местности. Затем они достигли еще одной

рощицы, а когда миновали ее — Кельмар спикировал вниз, прямо на всадников во главе отряда, расшвырял лапами их по сторонам вместе с лошадьми, ударил хвостом и тяжело приземлился,

преграждая графине путь. Лошади запаниковали, лишь немногим всадникам удалось удержаться в

седле; в числе тех, кто был скинут на землю, оказалась и графиня. Кельмар плюнул в оставшихся

— еще три всадника и три лошади выбыли из боя: всадники вопили, а лошади истошно ржали от

невыносимой боли, которую доставлял им яд, прожигавший их плоть. Кто-то из сбитых ранее

попытался подняться и обнажить оружие — Кельмар наступил на человека, ощущая, как под

весом виверны ломаются хрупкие кости. Он убил еще нескольких. Кто-то, наконец, очнулся и

бросился бежать; другие лежали недвижно или корчились от боли.

Кельмар использовал Состав, дающий обратный эффект, и превратился в человека. Пока

его корежила трансформация, графиня сумела встать на ноги; к тому моменту, когда

трансформация завершилась, она наложила на Кельмара парализующее заклятье.

Командор в этот момент стоял на одном колене — собирался выпрямиться, но не успел.

Тело перестало подчиняться ему, мышцы свело, дышать стало трудно. Сельдара, между тем,

создавала заклятье, которое должно было убить его.

«Состав Тонкого Тления» — мысленно приказал Кельмар. Змееныш стек вниз по плечу и

сам коснулся нужных ингредиентов, заключенных в левой руке командора.

Этот состав воздействовал не столько на грубый Холок, сколько на Шэ и Тэннак. После

того, как ингредиенты смешались, Кельмар ощутил изменения, происходящие в своем магическом

теле. Оно становилось другим — менялось не менее сильно, чем его физическое тело тогда, когда

он превратился в виверну. В Тэннаке появлялись свойства, которых не было прежде. Сельдара

направила заклятье, которое должно было остановить его сердце — но сердце Кельмара замерло

лишь на мгновение, а затем продолжило биться, как и прежде, а заклятье девушки распалось.

Тэннак продолжал меняться. Исходящая от него сила разъела парализующие чары. Кельмар

выпрямился и шагнул к графине. Сельдара пораженно смотрела на него. Она чувствовала, что в

нем произошли какие-то изменения, и видела, что ее заклятье оказалось бессильным, но не могла

понять, как это случилось. Она вновь попыталась применить обездвиживающие чары, но

пожирающая магию аура, распространяемая изменившимся Тэннаком Кельмара, уже достигла ее,

и ей не удалось даже сложить заклятье — нити рвались и рассыпались в ее руках. Ее взгляд

наполнился ужасом. Она отступила назад, споткнулась и упала. Попыталась встать, но в этот

момент командор приблизился к ней и залепил пощечину. Она снова упала. В голове гудело, губы

были разбиты. Ее никто никогда не бил. Она посмотрела на командора снизу вверх и машинально

облизнула губы.

«Возьми ее»,  — сказал змееныш. В его голосе больше не было подросткового

возбуждения, как три недели назад, когда он предлагал ровно тоже самое — теперь это была

уверенная, циничная похоть.

«Зачем?» — спросил Кельмар. Он больше не чувствовал внутреннего сопротивления, не

ощущал отвращения или гнева от предложенной демоном идеи, как было прежде. Сейчас он мог

отказать змеенышу, но мог и согласиться — если бы счел, что выдвинутая причина достаточна

весома, чтобы побудить его к действиям. Не было морального барьера, который заставил бы его

отвергнуть эту мысль сразу, как только она появилась.

«Ради ее слез»,  — ответил змееныш.

Кельмар сделал еще один шаг, протянул руки и резко сорвал с плечей Сельдары плащ. Она

еще не успела понять, что происходит, когда он буквально вытряс ее из жилета, рванув его завязки

с такой силой, что прочные шнурки лопнули в один миг.

— Нет! Оставьте меня! — Отчаянно закричала Сельдара. Она попыталась убежать, но

Кельмар поймал ее за рубашку, подтянул к себе и без особых усилий разорвал ткань.

При следующей попытке к бегству он схватил ее за волосы, развернул к себе и еще раз

ударил по лицу — не так сильно, чтобы что-нибудь сломать, но достаточно сильно, чтобы

девушка на несколько секунд потеряла ориентацию во времени и пространстве. Ее губы распухли

и кровоточили, правая щека горела огнем. Кельмар бросил ее на траву и склонился над ней. Не

отвлекаясь на ее беспомощные попытки удержать его руки, он расстегнул ее пояс и стащил штаны

для верховой езды — поскольку Сельдара все еще пыталась оказывать сопротивление, ему

пришлось разорвать и их тоже. Панталоны отправились следом за штанами. Сельдара кричала и

умоляла его остановиться, но он не обращал внимания на ее вопли. Чтобы не дать ей возможности

вывернуться, он сжал ее горло одной рукой, а другую просунул между ног и развел их, поместив