Страница 101 из 101
– Моя мать – Элайна, это верно, – согласился Шелгефарн. Помедлив и отбросив наконец
все сомнения, он проговорил:
– Однако, отца моего зовут по-другому.
Лицемер почувствовал, что его подводят к открытию столь очевидному, что оставалось
лишь поражаться – как вышло так, что даже и тени подозрений не зародилось в нем прежде? И не
только в нем: правда каким-то образом осталась сокрытой даже от Солнечных Князей, в среде
которых возрос Шелгефарн.
– Солнечный Убийца, даже не вошедший еще в полную свою силу, внушил всем Князьям
Света великий ужас, – произнес тот, кого люди, ангелы и боги считали богом смирения. – С
легкостью он пожирал любую силу, обращаемую против него, и только становился сильнее. И вот, когда боги отчаялись, на Остров Скрытого Яда пришла Чарующая Танцовщица. Легенды гласят,
что она очаровала и усыпила Убивающего – но скромно умалчивают, каким именно образом это
было проделано. Однако, в подлинной любви нет лжи; вот почему хотя мать и предала моего
спящего отца в руки своих братьев – она умолчала о том, что их союз не остался бесплоден.
Пребывая в ее утробе, я знал все ее мысли, а она – мои; чтобы сокрыть меня от глаз своих братьев
и самого Солнца, она, еще до моего рождения, обратила мою силу вспять, вывернула ее
наизнанку, сделала меня тем, кем я никогда не хотел быть – и я принял это, ибо в этом, возможно, заключался единственный мой шанс остаться в живых, настолько был велик страх Солнечных
Князей перед Убивающим и всем, что могло быть с ним связано. Затем она вышла замуж за
Травгура и внушила своему мужу и всем прочим, что я – его сын. Я вырос в Эмпирее, и имею все, что пожелаю, всю мыслимую и немыслимую власть, все наслаждения и утонченные искусства
Небес к моим услугам. Но я не имею главного – себя самого, и так продолжится до тех пор, пока
существующее положение вещей будет оставаться без изменений. Вот почему я помогаю вам: я
похитил из небесного хранилища Камень Воли Палача и убедил Солнечных Князей дать вам
время, необходимое для того, чтобы стереть в пыль страну еретиков в мире людей – я хочу, чтобы
изменилось; хочу, чтобы ваше восстание имело успех, хоть знаю, что это и невозможно. Но
именно это и привлекает меня: ваш бессмысленный и безнадежный мятеж полнее, чем что-либо
иное на Небесах, на земле или в Преисподней соответствует моей подлинной силе…
***
…Я сидел на вершине одной из гор Цетарна, что окружали Долину Казненных, смотрел
вдаль, сокрытую сизой патокой испарений боли и безысходности, что исходили от пытаемых в
этом мире существ, и размышлял над отблеском чужой памяти, который в силу обстоятельств
сумел ухватить и воспроизвести в своем собственном уме. Воспоминание заканчивалось посреди
речи Шелгефарна, и хотя мне, безусловно, было бы чрезвычайно интересно узнать, о чем они
говорили дальше – самое важное, в любом случае, я уже узнал. Не оставляло сомнений, что
информацией об истинной природе нашего небесного союзника – и, как теперь оказывается,
близкого родственника – Лицемер не собирался делиться с кем бы то ни было; было странно, что
Шелгефарн рассказал об этом даже ему – куда разумнее было бы не говорить о себе вообще
ничего, чем передавать в чужие руки то, что, по сути, легко могло стать идеальным оружием
против самого Шелгефарна: возможности для шантажа тут открывались слишком уж очевидные.
Почему же он открылся? Дело в среде, в которой он рос – среде слишком, неестественно
благоприятной, бесконечно удаленной от всякого зла, в результате чего мысль о возможном
шантаже попросту не пришла в его юную голову? Или же он просто хотел поделиться своей
правдой хоть с кем-то, не смотря ни на какие последствия, ибо скрывать ее дальше становилось
ему все труднее? В этом случае, признаю, он выбрал идеального хранителя для своего секрета: большинство из нас стало бы использовать полученные сведения в своих личных целях, но только
не Лицемер – более, чем кто-либо еще, одержимый идеей мести Солнечным, идеей пробуждения
Убивающего и неминуемо следующего за этим пробуждением конца света. Он не стал бы
использовать этот козырь ради какой-нибудь ерунды, но сохранил бы его на потом…
Чужих воспоминаний в моем распоряжении больше не оставалось, но были еще мысли
Лицемера, возникавшие в ходе этого разговора, его чувства и рассуждения. И хотя у нас с братом
мало общего, я не мог не согласиться с тем пониманием, к которому Лицемер пришел в самом
конце разговора: Шелгефарн, чью силу вывернули наизнанку, сделав из Бога бунтов и раздоров, анархии и мятежей его прямую противоположность – Шелгефарн будет на нашей стороне ровно
до тех пор, пока мы слабы. Если же случится так, что мы достигнем желаемого и преимущество
окажется на нашей стороны – он тот час же переметнется в противостоящий нам лагерь, ибо в
непрестанном сопротивлении любой тотальной и всеобъемлющей власти и состояла сущность
подлинной силы Бога Непокорных.
Оформить подписку на мои книги можно здесь – http://www.a-smirnov.ru/subscribe/
Document Outline
Оформить подписку на мои книги можно здесь – http://www.a-smirnov.ru/subscribe/
Оформить подписку на мои книги можно здесь – http://www.a-smirnov.ru/subscribe/