Страница 24 из 101
Посвященные более низких ступеней носили в себе не змеенышей, а астральных червей,
связанных с родителем незримыми, но прочными узами.
Инициация Зингара состоялась в порту Терано, в ночь, что предшествовала отплытию. Он
лег спать, но вместо сна провалился словно в темную яму; и хотя его сознание странным образом
изменилось, он ясно осознавал происходящее. Тьма была живой, она дышала, говорила тысячами
голосов, ждала и манила. К Зингару пришло понимание того, что он стоит перед выбором,
который определит всю его дальнейшую судьбу. На одной чаше весов лежали сила, знания и
власть, на другой — страх, слабость и невежество: страх перешагнуть собственные границы и
взять больше, чем отведено обычному человеку; слабость, выдаваемая обществом за добродетель; и наконец, нежелание знать подлинную глубину мира — таинственную и ужасающую, полную
невообразимых кошмаров, невыносимых страстей и желаний, демонов и чудовищ, обитающих на
дне каждой души, потому что глубина и сущность каждой человеческой души едины с глубиной и
сутью Сальбравы. Правильный выбор был вполне очевиден; единственное, что побуждало Зингара
медлить в принятии решения — это мысль о том, что обещания тьмы ложны, что сила и власть, которые ему сулили, могут быть лишь приманкой для доверчивой души. Но вскоре пришла мысль
о том, что даже если это обман, то осуществлен он тем, кто, без всякого сомнения, имел силу и
власть, потому что обойти духовную защиту одного из высших иерархов Ордена, изменить его
сознание и дать ему то виденье и тот выбор, что были даны Зингару — все это мог бы проделать
далеко не рядовой демон. А если так, то разумнее было принять предлагаемый дар даже не смотря
на риск оказаться обманутым: в качестве добровольного союзника кардинал Ордена будет
полезнее, чем в качестве раба. И когда Зингар сделал выбор, в темноте появилась тень, и эта тень
надвинулась на него и поглотила; он ощутил жгучее прикосовение к левому предплечью, а затем
почувствовал, как зашевелилась змейка под его кожей, поднимаясь выше, к плечу — где и
замерла.
Позже он понял, что подобный дар предлагался Гхадабайном не всем, а лишь тем, кто по
свойствам своей души был склонен принять его. Случались и ошибки: Зингар слышал о смуте на
одном из кораблей Лилии, но подробностей так и не узнал: бунт был подавлен в самом начале, а
один из кардиналов Лилии пропал. Что-то во время плаванья произошло и с Магистром этого
Ордена: благородный и сильный духом воитель, всегда бывший для Изгнанных Орденов самим
образцом рыцарства, Тидольф Алкертур сделался вдруг безучастным ко всему происходящему,
отрешенным и безвольным. Он выполнял функции Магистра, отдавал все необходимые
распоряжения — но и только; он перестал реагировать на шутки и не поддерживал больше
досужих разговоров. В нем что-то сломалось, и там, где прежде горело сильное, яркое пламя, теперь была пустота. Встретившись, уже на берегу материка, с новым Тидольфом, Зингар подумал
о том, что его, вероятно, ждала бы такая же участь, вздумай он отвергнуть дар, предложенный
Гхадабайном.
Змейки Гхадабайна поселились не только в душах высших иерархов пяти Орденов — так,
одним из инициированных стал Маджус Кейп, военначальник королевских войск Эн-Тике,
поставленный Энкледом во главе армии перед самым отплытием с острова — поговаривали, что
предыдущий военначальник проявил излишние сомнения относительно целесообразности
намечающегося похода, за что немедленно был снят с должности и отправлен в собственное
имение. Поэтому Зингар не был удивлен тому, что во главе западного фронта Маджус
рекомендовал Тарго поставить именно его: это был шанс проявить себя, сделав еще один шаг к
должности Магистра. Инициированные помогали друг другу пробиваться наверх и занимать
ключевые места в управлении. Ордена в своем прежнем виде исчезнут, и на их месте явится нечто
иное — это Барвет осознавал вполне отчетливо.
Он встретился с Фалдориком вечером того же дня, и быстро понял, что проблем с пиратом
не возникнет — либо их будет существенно меньше, чем ожидалось. Во всяком случае, ни
уговаривать его, ни принуждать к чему-либо с помощью чар не придется. Фалдорик —
прозванный Косой за длинные рыжие волосы, уложенные в косу, достававшую морскому
разбойнику до середины бедер — был помечен тьмой также, как Зингар Барвет и Маджус Кейп.
Они выступили на запад двенадцатого ноября, забирая из деревушек по пути всех
лошадей, которых местные жители не успели спрятать, и полностью вычищая всю найденную
снедь из крестьянских кладовых. Вскоре Зингару донесли, что Фалдорик, помимо всего
вышеперечисленного, также исправно вырезает обитателей разоряемых деревень, и кардинал
Горы, вызвав к себе предводителя пиратов, холодно поинтересовался, для чего он восстанавливает
против энтикейцев местное население.
— Скоро зима, а есть им нечего, — беззаботно ответил Фалдорик, покачиваясь в седле
одной из немногих лошадей, привезенных завоевателями на своих кораблях, а не отнятых у
населения. — Пойдут в леса, будут грабить наши обозы, да посреливать из кустов. Проще
перерезать их сейчас, чем потом. Любить они нас все равно не станут.
— Пусть любят своих жен, — все тем же холодным голосом произнес Зингар. — Мне
достаточно того, чтобы они подчинялись.
— Они не будут сидеть на месте и ждать смерти. Я грабил ильсов не раз: здесь, на севере,
у них больше вольностей, чем на юге, и с какой стороны браться за мечи, они знают.
— Убийства прекратить. — Распорядился Зингар. — Если распространится молва о том,
что мы убиваем всех подряд, сопротивление станет отчаянным и ни одного замка по доброй воле
нам не сдадут.
— Я думал, вы, из Ордена Горы, умеете брать замки. — Хмыкнул Фалдорик.
— Зато мы не умеем тратить время понапрасну.
Пират усмехнулся, огладил усы и ускакал к своим людям, но массовая резня,
действительно, прекратилась. На бесчинства, совершаемые морскими разбойниками в отношении
крестьянских женщин, Зингар закрывал глаза, но в своей тысяче подобные выходки пресекал,
рассматривая их как нарушение воинской дисциплины.
Спустя два дня они взяли первый замок, принадлежавший одному из многочисленных
баннеретов эс-Вебларедов; в течении следующих трех дней — еще два. Это были легкие победы: ни серьезных укреплений, ни сильных защитных чар в своем распоряжении защитники не имели.
На перекрестке двух дорог (основной тракт вел дальше на юго-запад, к тоннелю Ареншо; дорога
на юг — к владениям графов эс-Йенов; дорога на север — в баронство Фадун) войска Зингара
впервые разделились. Трем командорам он поручил отправиться к эс-Йенам; сам же с четырьмя
оставшимися продолжил путь к Ареншо. Войска Фалдорика также поредели — он отправил
отряды Анга Секиры и Хемета Улыбки на север, уменьшив, таким образом, собственные силы на
шестьсот человек. Еще при высадке у Браша нескольких ярлов отправили на кораблях вдоль
берега, мимо Фадунского баронства в Колфьер, но насколько их поход оказался успешен, ни
Зингар, ни Фалдорик еще не знали. Разведчики Алина Алкупа собирали слухи и сплетни: корабли
ярлов прошли мимо рыбацких деревень три дня назад, но какова была их дальнейшая судьба — об
этом известия с севера еще не пришли.
Тунель Ареншо проходил сквозь западную стену Экистальского ущелья; от восточной
стены, которая была ощутимо ниже, к началу тунеля вел изящный каменный мост. Эти горы
принадлежали карлам; ниже тунеля Ареншо располагалось несколько уровней пещер, верхние из
которых использовались для торговли с людьми, а нижние — в качестве жилищ и хранилищ.
Карлы отказались пропускать завоевателей внутрь и закрыли ворота при приближении передового