Бог непокорных

Тиэнна задумалась.

— А что происходит потом? — Спросила она. — Вы использовали прибор, уничтожили

кусок мира… а дальше? В бытии так и остается дыра? И она не меняет своих размеров, не

пытается разрастись? Разве бытие не продолжает вытекать во внешнюю пустоту подобно воде из

кувшина, в котором проделали дырку?

— Такие опасения были, — признался Маэнгель. — Но, к счастью, на деле ничего

подобного не происходит. Сколько-нибудь долгое время оставаться открытой может лишь очень

небольшая дыра. Чем она больше, тем быстрее затягивается. Мы не вполне понимаем, в силу

каких причин это происходит. Возможно, само бытие стремится поддержать свою целостность, а

возможно, существует какой-то глубинный запрет, какое-то заклятье Имен, созданное Князьями

или даже Светилами, которое обеспечивает эту целостность. Точная причина пока неизвестна.

— И много будет толку от этой маленькой дырочки, которую вы проделаете? — Спросила

Тиэнна. — Остановите чьи-нибудь чары или убьете какого-нибудь несчастного элементаля…

стоило ли стараться? Не легче ли было сделать все то же самое каким-нибудь другим, более

привычным способом?

Маэнгель широко улыбнулся.

— Ти, ну что ты, в самом деле… Решение лежит на поверхности. Можно сделать

одновременно  множество таких мелких дырочек и объединить их силы.

Тиэнна усмехнулась, покачала головой и стала снимать кожаные перчатки.

— Изобретательно. — Оценила она.

— В этом и состоит отличие людей от богов и демонов. — Кивнул Маэнгель. — Боги

могут быть сколь угодно сильны, но человек все равно найдет способ обойти их запреты.

— О каком запрете идет речь? — Спросила Тиэнна, натягивая сорочку.

Маэнгель последовал ее примеру и тоже стал одеваться.

— Есть мнение, что разрастись дыре не дает влияние Картваила, бога границ и пределов,

которого иногда называют еще Стражем Пустоты. По крайней мере, такова одна из версий.

Наиболее… как бы это сказать?.. наиболее мистическая.

— Ты в нее веришь? — Тиэнна одела платье и потянулась за пояском.

— Не слишком. Я не простачок, который стремится объяснить всё, что происходит, волей

богов. Должно быть какое-то естественное объяснение. Мнение о том, что Сальбрава сама каким-

то образом стремится сохранить свою целостность, мне нравится больше.

Тиэнна на секунду задумалась. Затем она надела туфли и сказала:

— Но ведь это тоже самое. Боги и духи — это и есть «сама Сальбрава», ее душа. И та часть

Сальбравы, которая оберегает целостность мира, носит имя Картваила, лунного бога границ.

Маэнгель отмахнулся.

— Ты слишком все поэтизируешь. Тем более что Картваил, судя по легендам, давно мертв.

— Был убит, а не мертв. — Уточнила графиня. — Если мы говорим об одном из Князей,

это ведь совсем не одно и то же, согласись?

— Ну хорошо, допустим. И тогда почему же он не уничтожил всех нас за эти

эксперименты? Это было бы проще сделать, чем каждый раз закрывать за нами дыры.

— Возможно, еще уничтожит. — Слегка понизив голос, ответила Тиэнна, подпустив в тон

чуточку драматизма.

Маэнгель рассмеялся.

— Ты шутишь, — сказал он. — А ведь подавляющее большинство людей испугались бы

прогневать богов и действительно отступили бы от дальнейшего изучения этой области. Ну

ничего. Придет время, и на богов свободное и сильное человечество когда-нибудь перестанет

оглядываться.

— Ты лекханит. — Констатировала Тиэнна.

— Как и ты. — Не стал отрицать Маэнгель.

— Возможно… — Тиэнна улыбнулась и подошла к книжному шкафу, располагавшемуся

справа от стола. Легонько провела пальцем по корешкам книг. Механика и магия, оптика и

астрология… Полторы полки занимали тома, посвященные различным видам дежьёна: как

правильно строить здания и города; какие дыхательные и гимнастические упражнения делать для

гармоничного развития Тэннака, Холока и Шэ; в какое время зачинать детей и как заниматься

любовью… Ее палец на миг задержался на книге Нэйлы эс-Фанир, посвященной правилам

дрессировки животных — к этой книге существовало приложение, приписываемое Нэйле, но на

деле явно написанное кем-то другим: приложение повествовало о сексуальной практике с

животными с целью зачатия чудовищ, которые бы совмещали в себе черты человека и зверя.

Приложение — не говоря уже об описанной в нем практике — было строго запрещено даже в

Ильсильваре, но запретный плод сладок: Тиэнна читала его, когда обучалась в Университете.

Практическая часть ее не заинтересовала, зато теория показалась любопытной. Тиэнна провела

пальцем по корешкам еще пары книг и вытащила третью, название которой показалось ей

странным.

— Варейд эс-Хабан, — прочла она имя автора. — «Дежьён Двойного Начала»… Что это?

— Открой и сама поймешь.

Тиэнна так и сделала. Первые же рисунки отвечали на вопрос об особенностях этого

дежьёна более чем красноречиво, но Тиэнна перелистнула пару десятков страниц для того, чтобы

быть уверенной, что не ошиблась.

— О! — Сказала она, разглядывая картинку, на которой двое мужчин ласкали друг друга;

на схеме по соседству было показано, что происходит при этом с их Шэ и Тэннаком. — Теперь

вспомнила: я слышала об этом дежьёне пару лет назад, но без подробностей. Я могу взять ее на

время?

Маэнгель на секунду задумался, затем кинул.

— Хорошо. Но, пожалуйста… будь аккуратна. В Эйнаваре за нее сжигают, а у нас могут

посадить в тюрьму или крупно оштрафовать. Слугам запрещено прикасаться к моему столу и

книжному шкафу, но если кто-то увидит ее у тебя, могут доложить отцу… Я не хочу проблем.

— Понимаю. — Тиэнна кивнула. — Не беспокойся. Ты сам практиковал это?

Маэнгель миг помедлил, а затем скривил губы и быстро кивнул.

— И как впечатления?

— Дежьён сыроват. — Подумав, ответил молодой граф. — Много… сомнительных

моментов. В теории все выглядит хорошо, но на деле… — Он покачал головой, думая, какое слово

подобрать. — Он либо не доработан, либо я так и не понял, как правильно его практиковать. В

любом случае, это не мое.

— Вот как? — Тиэнна посмотрела на любовника с иронией. — А что с теорией?

— Общая идея в том, что всякое явление или сила, достигая некоего критического

состояния, обнаруживает в себе свойства, противоположные изначальным. Предельно яркий и

сильный свет слепит и погружает во тьму, сильный холод обжигает, а предельно мужское или

предельно женское обнаруживает в себе качества противоположного пола.

— Любопытно. Я прочту и обсудим.

— Конечно.

Маэнгель вновь улыбнулся и легко пожал ей руку на прощанье; Тиэнна устало улыбнулась

в ответ и ушла. Была уже середина ночи и даже возбужденное любопытство не могло отогнать

желание поскорее очутиться в кровати: долгий и извилистый путь от Браша до Гафета слишком ее

измотал.

Глава 5

В Сеигбалаокхе, четвертом круге Преисподней, в мире, называемом Ракош, в землях клана

Хангеренеф, в неурочное время были открыты двери храма Лкаэдис, Паучьей Королевы.

Облаченные в черную сталь демонические стражи, в обликах которых причудливо соединялись

черты пауков и людей, склонились перед герцогом Нихантией, правившим землями клана более

четырех тысяч лет. Нихантия протянул руку к вратам и разомкнул запирающее их заклятье; затем

он прошел внутрь.

Огромная статуя Королевы нависала над алтарем. Изгибаясь полукругом, на расстоянии

десяти шагов от алтаря был расположен первый ряд столов и скамей; за ним следовали второй, третий и четвертый. В храме было темно, тихо и пустынно, пахло остатками благовоний,

которыми пользовались во время последнего ритуала, страхом и мертвечиной. Нихантия прошел

по центральному проходу; миновав столы с гниющими остатками последней трапезы, он