Страница 14 из 101
позже полуночи.
Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Сегодня я слишком устала для практики дежьёна. А костюма для наших игр у меня нет
— почти все вещи пришлось оставить в Браше.
— Костюм для тебя у меня найдется, — вкрадчиво пообещал Маэнгель.
Она хотела вновь отказаться, но потом подумала, что, с учетом того, что Маэнгель сегодня
ей показал, он определенно заслуживает небольшого поощрения. Поощрение можно было бы
отложить и на другой день, но завтра должен прибыть граф Одеран и неизвестно, будет ли у них
возможность надолго уединиться.
— Посмотрим… — Тиэнна изобразила задумчивость. — Может быть, и приду. Если не
передумаю.
Улыбка Маэнгеля стала шире, он чуть сильнее сжал ее руку, а затем отпустил и ушел
собираться.
***
…Спустя пять часов Тиэнна — полностью обнаженная, если не считать черные
обтягивающие сапоги, доходившие до середины бедра, черные же перчатки длинною до плеч и
темный корсет — сидела, непристойно раздвинув ноги, в кресле в кабинете Маэнгеля, а сам
хозяин кабинета, также голый, с лицом, закрытым кожаной маской, с руками, связанными за
спиной, с ошейником на благородной графской шее (его благородного родителя, без сомнения, хватил бы удар, если бы он это увидел), стоя на коленях, униженно вылизывал сапог Тиэнны.
Тиэнна поигрывала стеком и слегка скучала.
— Ничтожество, — с отвращением сказала она, больно тыкая в грудь Маэнгелю острым
кончиком сапога. — Смотреть на тебя противно.
Взгляд мужчины (маска оставляла открытым глаза и рот, кроме того, в ней были две щели
на уровне носа, через которые можно было дышать) стал похож на взгляд побитого щенка. Он
постарался лизнуть сапог еще раз, но неудачно, поскольку Тиэнна устраивала его в этот момент
поудобнее.
— Ты ни на что не способен.
— Да, госпожа… — Прошептал Маэнгель.
— Как только на свет мог появиться такой слизняк? — Задумчиво произнесла Тиэнна, как
будто бы ни к кому конкретно не обращаясь.
— Не знаю…
Она быстро наклонилась вперед и безжалостно хлестнула его стеком — раз, другой,
третий — оставляя на коже Маэнгеля багровые полосы, а кое-где — и мелкие капельки крови.
— «Не знаю, ГОСПОЖА»! — Рявкнула она. — ГОС-ПО-ЖА!
— Простите, госпожа.
— Какой же ты все-таки кретин. Элементарных вещей запомнить не в состоянии.
Убожество. Ты должен был родиться в хлеву. Там тебе самое место.
В глазах Маэнгеля теснились отчаянная мольба и бесконечное обожание.
Протянув руку, Тиэнна взяла мужчину за волосы и сжала пальцы. Ноздри Маэнгеля
раздувались от возбуждения и боли.
Она увлекла его голову к себе, заставив сначала вылизывать внутреннюю сторону бедер, а
затем влагалище. Последним Маэнгель, по ее мнению, занялся слишком восторженно и бурно, за
что был отстранен и безжалостно отхлестан по щекам. После чего ему было позволено
продолжить.
***
…Спустя еще полчаса они, усталые, но довольные, пили красное шеманское вино, и
неспешно разговаривали. Черный сапоги и перчатки все еще были на Тиэнне, она поленилась их
снимать, однако, поскольку Маэнгель был избавлен от ошейника, это означало, что игра окончена, и сейчас они — просто хорошие друзья, а не любовники.
На столе лежало несколько свитков и книг — развернув один из них, Тиэнна увидела
схему странного устройства, внешне напоминавшего шар, обрамленный металлическими ветвями, две из которых, судя по их форме, явно предназначались для переноски и удерживания на весу
всей этой конструкции. Шар, предположительно стеклянный, был не сплошным — внутри него,
если Тиэнна правильно поняла схему, должны были находиться шары поменьше, линзы и призмы.
Металлические ветви, утончаясь и множась, пронизывали внутреннее пространство шара. Она
спросила Маэнгеля, что это, и он сказал, что этот прибор называется ???, сфера пустоты.
— Возможно, ты помнишь по урокам философии в Университете Школу Пустоты?
Тиэнна кивнула.
— Чудики, которые считают, что ничего нет. Путь к истине лежит через отрицание,
поскольку положительные утверждения не могут вместить ее… или что-то в этом роде.
— Да, все так. По их мнению все, что есть — не более, чем вибрация, пронизывающая
пустоту; когда вибрация исчезнет, все вернется к своему изначальному состоянию. Обычная
философская школа с большим самомнением, у нас таких десятки. Большинство ее адептов
занимались тем же, чем и все остальные: регулярными медитациями и бесконечными
философскими спорами с адептами соседних школ. Но там нашелся один мастер, который решил
подтвердить истинность их философии на деле. В юности он был знаменитым алхимиком и
чародеем… Лавек Ханлед — возможно, ты слышала о нем?
Тиэнна сделала неопределенное движение головой. За свою жизнь она слышала слишком
много имен и не была уверена, что слышала то, которое назвал Маэнгель.
— Стихии могут быть разбиты на пары, которые уравновешивают друг друга, —
продолжал молодой граф. — Огонь и Вода, Земля и Воздух, Свет и Тьма, Жизнь и Смерть… и так
далее. Чем дальше они друг от друга, тем лучше; если же их сблизить, то противоположные их
свойства вступят в борьбу и уничтожат друг друга. С помощью астральной алхимии Лавек сумел
выделить процесс взаимоуничтожения стихий как некую особую энергию, новый, отдельный
элемент — а точнее, элементы, поскольку не-Огонь был не совсем такой же формой пустоты, что, например, не-Свет или не-Жизнь. Обладая вывернутыми наизнанку Стихиями, Лавек стал искать
способы проникнуть еще глубже; одного отрицания ему показалось мало — поскольку, согласно
философии его школы, все имеет единую основу, Лавек попытался обнаружить в этих анти-
Стихиях нечто общее, отрицая теперь уже их. Получилось двойное отрицание: на первом этапе
Лавек уничтожал существование вещи, а на втором — уничтожал ее несуществование,
образующееся в результате ее исчезновения.
— Я уже запуталась, — сообщила Тиэнна. — Давай пропустим все промежуточные этапы
изысканий Лавека и перейдем к результату.
— Я как раз к ним подхожу, — сказал Маэнгель. — Сила, которую сумел высвободить
Лавек, убила его и разрушила лабораторию. К счастью, его записи хранились в другом месте; также у него были близкие ученики, которые смогли в них разобраться. Отец пригласил их к себе; новые эксперименты ставились с соблюдением всех предосторожностей. По сути, Лавек нашел
способ открывать врата во внешнюю пустоту, нам осталось лишь научиться использовать силу, образующуюся, когда «ничто» начинает взаимодействовать с «чем-то». Сначала, — он кивнул на
схему, развернутую Тиэнной, — был проект сделать переносное устройство, но мы от этой мысли
отказались: оно выходило слишком громоздким.
— Но установить на летающем корабле его можно?
— Совершенно верно.
— И каков будет эффект от применения? — Полюбопытствовала графиня.
— Подавление любой магии на заданном пространстве. Нейтрализация сил любого
стихийного духа вплоть до бессмертных. Может быть, и бессмертных тоже, но с ними до сих пор
не было возможности проверить.
— А что с людьми?
— Люди и животные действие этой штуки переживают лучше, но и им не стоит
находиться в зоне ее применения. Лавека она убила, но там был концентрированный заряд. Сфера
пустоты действует иначе, она накрывает определенную область. Там концентрация ниже. Человек
в зоне ее действия испытывает истощение, потерю сил, теряет сознание, а затем умирает. По сути, со стихиалями все происходит так же, только быстрее.
— Отчего такие различия в эффектах?
— Это же очевидно, Ти. — Пожал плечами Маэнгель. — Мы живем на поверхности
вещей, Стихии и их духи — в глубине. Сфера пустоты разрушает в первую очередь тот
глубинный, нечеловеческий уровень бытия и лишь затем разрушение добирается до поверхности.