Песчаная лилия

— Нет. — Он покачал головой. — Спасибо, Саюри.

— Может тогда отдохнёте? Поспите хоть пару часов.

— Саюри, я... — заговорил Гаара, но запнулся, думая, как бы правильнее выразить свою мысль. — Я не сплю.

Куноичи улыбнулась уголком губ, склонив голову на бок так, что прядь серебряных волос упала на её лоб.

— Что, ни разу за всю жизнь? — как-то немного наивно спросила она, заглянув ему в глаза. — Даже в детстве?

На секунду Гаара задумался.

— Наверное, да, — честно ответил Казекаге.

— Это... это из-за Шукаку?

Правитель Суны молча кивнул, наблюдая за реакцией девушки. Испугается? Отойдёт подальше, отодвинется на безопасное расстояние? Перестанет с ним разговаривать? Он ожидал от неё именно таких действий. Так поступали практически все, едва лишь услышав об Однохвостом. Но, к его удивлению, она отреагировала настолько спокойно, словно речь не шла о невероятно сильном и опасном кровожадном демоне, заключённом внутри него.

Саюри глубоко вздохнула, чуть поджав губы, слезла с края стола и не спеша, разминая ноги, прошлась по комнате, подойдя к окну. Она остановилась прямо перед ним, в пол-оборота к Гааре, и чуть ссутулила хрупкие плечи, обхватив их руками. Казекаге по-прежнему неотрывно следил за её движениями.

— Так красиво... — спустя примерно минуту, задумчиво произнесла она, не отрывая взгляда от заходившего за линию горизонта золотистого диска солнца, немного мутного из-за плотно укутывавшего его тумана. — И все же даже этот закат не идёт ни в какое сравнение с теми, что бывают в Вашей стране. Вам так повезло, что вы можете каждый вечер видеть, как садится ярко-оранжевое солнце, как небо приобретает самые разные цвета — от розово-лилового до красного, как кровь. У нас похожее бывает очень редко. Наверное, раз в год, даже реже...

Парень, которого не особенно волновал пейзаж за окном, все смотрел на девушку, в чьих прозрачно-серых глазах отражались яркие краски неба, и задумался: за все двадцать лет жизни в Суне он ни разу не обращал внимания на закат, который был для него не более, чем сменой одного времени суток другим. До этого момента.

Саюри улыбнулась — то ли заходившему солнцу, то ли даже самой себе — и вернулась к столу. Она остановилась рядом с креслом как раз в тот момент, когда Гаара поднялся, поэтому оказалась к нему гораздо ближе, чем могла себе позволить. Подняв голову, девушка смущённо взглянула на него из-под ресниц, ожидая, что он разозлится или, как минимум, отойдёт в сторону, но нет. Казекаге стоял как вкопанный, даже не шелохнувшись.

— Думаю, вам все же стоит попробовать отдохнуть, — тихо сказала Саюри, и, все так же глядя в зелено-голубые глаза, по-детски улыбнувшись, покраснела пуще прежнего. — А я посижу рядом, покараулю.

But I will hold on hope

And I won’t let you choke

On the noose around your neck

And I’ll find strength in pain

And I will change my ways

I’ll know my name as it’s called again

====== XXII ======

Гаара энергично шагал по дороге, пытаясь, наконец, собрать в кучу свои мысли. С порывами северного ветра ему в лицо ударяла утренняя свежесть, запах которой витал во влажном воздухе. Пустые молчаливые улицы, густой туман, тишина — именно такой предстала перед ним ещё не проснувшаяся деревня Скрытого Тумана.

Казекаге двигался по направлению к дому, в котором жила Саюри, — она показывала его вчера во время прогулки, — ориентируясь по памяти. Он не знал ни названия улицы, ни номера дома, но помнил примерный маршрут, по которому они проходили мимо него, и этого было вполне достаточно. Ему просто жизненно необходимо было самому убедиться, что она там, и что с ней все в порядке. И всё, больше ничего не нужно.

Когда Гаара открыл глаза, ночь ещё только начинала отступать. В серевшей за окном темноте, окутанной плотной молочно-белого цвета дымкой, постепенно проступали смутные очертания окружающего мира — квадратные силуэты домов, ветви и кроны невысоких деревьев. Небо на востоке не спеша начинало светлеть, приобретая более светлый оттенок синего, а из-за горизонта показались самые первые солнечные лучи, из-за тумана отливавшие серебром.

В номере царила немного напрягавшая сонная тишина. Шторы на окнах были задёрнуты так, чтобы пропускаемый свет не бил в глаза, лампы выключены. Бумаги на столе аккуратно сложены в стопки, тыква-горлянка с песком — предусмотрительно приставлена к стене недалёко от кресла, в котором Гаара все-таки умудрился уснуть, а на его коленях лежал плед, которым он прошлым утром накрывал замёрзшую во сне...

— Саюри? — позвал её Гаара и на секунду сам удивился тому, как непривычно отдался эхом в стенах комнаты его ещё чуть хриплый со сна голос.

Девушка не ответила. Не послышалось ни её шагов, ни каких-либо звуков или шорохов, означавших бы, что она находилась в пределах номера, — вообще ничего. Словно испарилась. Словно её тут и не было.

Казекаге спешно поднялся с кресла, откинув плед на ручку, и быстрым шагом обошёл номер в поисках девушки. Незнание того, где она и все ли с ней в порядке, вызвало у него сильнейшее и, в некоторой мере, необъяснимое волнение, так что даже сам факт того, что он уснул этой ночью, отошёл по важности на второй план.

Убедившись, что в номере куноичи действительно не было, Гаара подошел к двери и распахнул её, чтобы проверить, не было ли девушки там, однако его надежда не оправдалась. Точнее, найти-то он нашёл, но только не Саюри, а совершенно другого человека — рослого шиноби с короткими взъерошенными каштановыми волосами в серо-синей униформе. Это был парень на вид примерно его возраста, с очень серьёзным лицом и не менее серьёзным оружием — сикомидзуэ — висевшим за его спиной. На его голове был завязан протектор Киригакуре.

— Казекаге-сама, — заговорил он при виде правителя Суны, вытянувшись по струнке, словно отчитываясь. — Меня зовут Риота. Мей-сама послала меня, чтобы я охранял вас ближайшие двое суток и выполнял все ваши поручения, если таковые будут. Поскольку сейчас ещё слишком рано, ваш завтрак планировали подать чуть позже, но я могу позаботиться о том, чтобы с этим поторопились. Так же я буду сопровождать вас в ваших передвижениях по деревне и, если необходимо, могу отправить какое-либо послание для Мизукаге-сама. Будут ли приказания?

От такого количества слов за раз Гаара, ещё не до конца проснувшийся, поначалу оторопел. Прокрутив всю информацию в голове ещё раз, он, наконец, вник в содержание и совершенно не обрадовался. Парень, стоявший перед ним, явно был послан Мей на смену Саюри для его охраны. Казекаге вспомнил, что девушка как-то упоминала то, что ей было поручено караулить его двое суток, которые завершились как раз этим утром. Разумеется, Риота выглядел достаточно сильным ниндзя и Гаара не сомневался в его навыках и способностях, но тут дело было в другом. Совсем в другом.

— Который час? — спросил он.

— Половина пятого, Казекаге-сама, — отрапортовал Риота.

— Как давно ты сменил Саюри?

— Около двух часов назад, Казекаге-сама.

Гаара задумался на пару секунд. Должно быть, решил он, её отправили домой отдохнуть до утра. Зная ситуацию и настрой Мей Теруми, можно было бы предположить, что с утра она собиралась поручить девушке какую-нибудь миссию (иначе зачем бы она дала команду смениться посреди ночи, а не утром, верно?), возможно, секретную, и наверняка за пределами деревни. Все эти догадки, как детали пазла, складывались в одну не особенно привлекательную картину, которая совершенно не нравилась правителю деревни Песка. Он толком не мог объяснить этого даже самому себе, но что-то вызывало у него сильное волнение за Саюри, и, надо сказать, чувство это было далеко не из приятных.

— Риота, я могу попросить тебя об одолжении? — обратился к нему Гаара.

— Так точно, Казекаге-сама, — кивнул парень.

— Я отлучусь. Никто не должен об этом знать, особенно Мизукаге. Ты останешься здесь, дождёшься меня и ничего никому не скажешь.

— Но Казекаге-сама, мне поручено...