Песчаная лилия

И иногда она сама в это верила.

С тех пор прошло много времени, больше четырех лет. Теперь Саюри не только знала, как правильно бить и дышать — она могла проломить этот столб насквозь, если бы постаралась, но ей отчаянно не хватало Акиро рядом.

Девушка минут десять бесцельно колотила кулаками по тренировочному столбу, давая волю всем своим негативным эмоциям, от чего на нем оставались вмятины, а на ее костяшках сдиралась кожа, после чего ее ни с того, ни с сего переклинило. Она вдруг с разворота ударила по нему ногой с такой силой, что буквально снесла половину, разломив его. Кусок дерева упал на землю, глухо ударившись, в стороны полетели щепки, а Саюри даже не почувствовала боли. Она вообще ничего не почувствовала.

— Какая... страстная девушка, — с иронией произнес мужской голос за ее спиной. — А на меня сможешь так же ногу закинуть?

— Прошу тебя, оставь меня в покое, — попросила Саюри, поворачиваясь к нему лицом.

Хорошо сложенный парень среднего роста с темно-серыми волосами, собранными в небрежный хвостик на затылке — он стоял чуть в отдалении, прислонившись спиной к дереву, и внимательно наблюдал за куноичи, разглядывая ее без всякого смущения. На нем была стандартная униформа АНБУ с серым жилетом и маска, которую он снял, поймав взгляд девушки. В каждом его слове, каждом жесте и движении была такая вальяжность, словно он был как минимум властелином мира.

— Ай-ай, как не хорошо, — он покачал головой, медленно приближаясь к девушке. — Я к тебе со всей душой, а ты...

— Что ты хотел, Рокиро? — оборвала его Саюри, уперевшись ладонью в его грудь, не давая парню подойти вплотную.

Тот цокнул языком, вскинув брови, и сунул руки в карманы. Светлая кожа, очень правильные черты лица, большие серо-голубые глаза и до невозможности самоуверенный вид — все это придавало ему обаяния, которым он пользовался при общении со всеми без исключения представительницами противоположного пола. На кого-то это действовало, на кого-то — нет. Саюри же находила его позерство просто смешным и нелепым.

— Честно? Тебя, — ухмыльнувшись, ответил он, но, увидев, как девушка закатила глаза, добавил: — Да ладно тебе, успокойся. Я здесь, потому что меня послала Мей-сама. Она просила найти тебя и отправить к ней — у нее для тебя задание. Точно не знаю, — произнес парень, чуть прищурив глаза, — но мне кажется, она хочет поручить тебе охрану красавчика-Казекаге, пока он в Кири. Это лишь предположение, но...

— Спасибо, Рокиро, я все поняла, — кивнув, ответила девушка, поворачиваясь к нему спиной.

Она наклонилась, поднимая с земли жилет, предварительно снятый, а, поднявшись, почувствовала, как парень крепко схватил ее за локоть.

— Мое предложение остается в силе, — прошептал он ей на ухо, обжигая кожу горячим дыханием.

— Пошёл ты, — покачала головой Саюри и отправилась в Резиденцию Мизукаге.

====== XX ======

— Не хотите чаю, Казекаге-сама?

Гаара поднял глаза на Саюри, стоявшую рядом с ним. Опираясь одной рукой о стол, за которым он сидел, девушка внимательно смотрела на него своими серебристо-серыми глазами, ожидая ответа. Ее брови были чуть изогнуты, а уголки губ — приподняты в вежливой полуулыбке.

— Что? — переспросил Казекаге, переключаясь с мыслей о документах. — А, да. Спасибо.

Куноичи улыбнулась и неслышными шагами отправилась на небольшую кухню, что была специально предусмотрена в номере для такого важного гостя деревни. Гаара проследил за Саюри взглядом, пока она не скрылась в дверях, и на секунду подумал о том, что от ее вчерашней грусти ничего не осталось — во всяком случае, он этого теперь не замечал. Она больше не плакала, не зависала на несколько минут, безразлично глядя в одну точку, не прятала покрасневшие глаза под волосами. Он не был уверен, было ли это следствием их утреннего разговора с Мей, когда последняя поручила девушке охранять Казекаге ближайшие двое суток, или на то имелись другие причины, но факт оставался фактом: Саюри нашла силы взять себя в руки.

С самого утра, как только они вместе покинули Резиденцию Мизукаге и пошли по деревне к гостинице, где Гааре был предоставлен самый лучший номер, она была не очень разговорчива, но, тем не менее, почти все время улыбалась уголками губ, едва заметно краснея, если их зрительный контакт длился дольше двух-трех секунд. Во время одного из таких контактов молодой правитель Суны вдруг поймал себя на мысли, что Саюри обладала достаточно приятными чертами лица. Обычно Гаара не придавал совершенно никакого значения таким характеристикам, как «красивый» и «некрасивый», но в тот момент он решил, что первое определение, возможно, к ней относилось.

— Прошу прощения, что заставила Вас ждать, — оторвав его от размышлений, произнесла Саюри, заходя в комнату с небольшим круглым подносом в руках.

Куноичи подошла к столу и осторожно поставила перед Казекаге чашечку, налив в нее уже успевший завариться зеленый чай, и воздух тут же наполнился его тонким жасминовым ароматом. Движения девушки были аккуратными и расчетливыми; она действовала так, словно делала это по сотне раз в день, поэтому на стол не пролилось ни капли.

— Спасибо, — кивнул Гаара, когда Саюри пододвинула ему чашку.

— Не за что, Казекаге-сама, — улыбнулась девушка, наливая и себе немного чая, от которого шел горячий пар.

Она взяла чашку со стола и, не спеша делать первый глоток, чтобы не обжечься, присела в кресло, что стояло по левую сторону от письменного стола, в нескольких метрах от него. Саюри задумчиво уставилась в окно, рассматривая затуманенные силуэты деревьев, покачивавшихся от ветра. Она думала, Гаара снова вернулся к бумагам и уже не смотрит на нее, а потому улыбка вдруг исчезла с ее лица, во взгляде снова появилась некая грусть. Но Казекаге видел это, наблюдая за ней, хотя и не до конца понимал ее мимику. Для него само по себе выражение эмоций было чем-то непривычным, а уж понимание чувств другого человека… нет, это слишком сложно.

Гаара осторожно взял предусмотрительно поставленную подальше от важных бумаг чашку и поднес к губам, делая небольшой глоток.

— Очень... вкусный чай, Саюри, — нарушив затянувшееся молчание, почему-то запинаясь произнес он и вернул чашку на стол.

— Рада, что Вам понравилось, — с улыбкой ответила девушка, повернувшись к нему.

— Кто-то учил тебя этому?

Саюри улыбнулась шире, уже более искренне, чем в прошлый раз, и взглянула на Казекаге. Ее глаза буквально засияли, да и сама она едва ли не засветилась изнутри.

— Да, — ответила девушка, кивнув головой, — моя мама. Когда я была маленькой, она устраивала для нас всех маленькие чайные церемонии по вечерам, рассказывала мне о том, как это правильно делать: как расставлять чашечки, как и с чем заваривать чай, как правильно…

Куноичи вдруг замолчала. Тот свет, что наполнял ее, померк так же быстро, как и загорелся парой секунд ранее. Она опустила глаза, принявшись рассматривать пол, и, поставив на стол чашку, из которой так и не отпила, стала вновь заламывать пальцы. Она почти всегда делала так, когда нервничала или смущалась, только вот Гааре этого было не понять.

— В чем дело? — спросил он, всматриваясь в ее лицо и пытаясь понять причину столь резкой перемены настроения.

— Извините меня, Казекаге-сама, — тихо произнесла Саюри, избегая его взгляда. — Что-то я увлеклась. Не буду Вас больше отвлекать.

Сказать, что ее слова удивили правителя деревни Песка, — ничего не сказать. Обычно люди только и делали, что рассказывали ему обо всем, причем каждый преследовал свои цели: поделиться, попросить о чем-то, пожаловаться, похвастаться… Но почему тогда Саюри вдруг перестала говорить о том, что, судя по ее эмоциям, было очень приятным для нее? Гаара не имел ни малейшего понятия. Он сильно жалел, что не может общаться с людьми так же просто и легко, как, например, Наруто — тому ничего бы не стоило задать вопрос напрямую, чтобы разобраться в ситуации.

Гаара отодвинул договора, выданные ему Мей Теруми для рассмотрения и подписания, и, поудобнее усевшись к кресле, заговорил: