Песчаная лилия

— Вот именно! — воскликнула женщина, стукнув по столу кулаком так сильно, что Саюри вздрогнула от неожиданности. — Тебе несказанно повезло остаться в живых, девочка моя, но на следующий раз этого везения может не хватить! Он очень силен, и ты прекрасно это знаешь. Те два отряда были лучшими Оининами в деревне, но Изаму справился с ними, причем не просто победил в бою — я практически уверена, что они все мертвы! Я не могу позволить умереть кому-то еще, тем более тебе!

— Но Мей-сама...

— Саюри, это даже не обсуждается! Война может начаться в любой момент, а уж эта проблема гораздо более серьезная, чем шиноби-предатель.

Девушка виновато опустила голову и тут же принялась ругать себя за дерзость. Сама же Мей устало опустилась в свое кресло и покачала головой. Она прикрыла глаза и помассировала виски, шумно выдохнув.

— Я должна переговорить с Казекаге, — монотонно произнесла она, бросив быстрый безразличный взгляд на стопку бумаг из Суны. — Отправляйся к врачу, пусть тебя осмотрят и подлечат, а потом иди отдыхай. Если что, я пошлю за тобой.

Саюри хотела возразить. Она хотела настоять на своем, хотела переубедить Мей, хотела стать Оинином, хотела выследить Изаму и посмотреть ему в глаза, перед тем как убить его. Хотела. Но не стала. Девушка промолчала, лишь коротко кивнув, всё так же не поднимая головы, после чего вышла из кабинета Мизукаге и направилась к лестнице, ведущей вниз.

Гаара, сидевший в приемной, внимательно посмотрел на нее, провожая взглядом, и про себя отметил, что вышла она еще более расстроенная, чем заходила. Пряди волос упали на ее лицо, так что увидеть ее глаза ему не удалось, но почему-то он был уверен, что в них были слезы, и от этого молодому правителю Суны стало не по себе. Обычно его не так уж сильно заботили чьи-то душевные страдания. В конце концов, люди умирают каждый день, думал он, а уж тем более — шиноби, посланные на миссии ранга А, что априори подразумевают очень большой риск для жизни, и в этом нет ничего удивительного. Но всё же где-то глубоко внутри у него что-то сжалось.

Если бы его спросили, он бы вряд ли смог однозначно ответить, что именно почувствовал, увидев настолько расстроенную Саюри — девушку, что практически все время их пути улыбалась. Да, впрочем, он и не знал — все, что было так или иначе связано с проявлением эмоций, было для него закрытой книгой, к изучению которой он только собирался приступить. Когда-нибудь. Как-нибудь. И уж точно с чьей-нибудь помощью.

Ночной сон длительностью более трех часов? Нет, о таком Саюри не слышала. Она просто не могла спать.

Вернувшись из больницы домой, где еще совсем недавно жила с Акиро и Изаму, девушка очень долго не могла привыкнуть к пустоте, вдруг образовавшейся с отсутствием их обоих. Квартира, что на самом деле была совсем небольшой, теперь казалась ей просто огромной, даже необъятной. А еще было тихо, даже слишком. Никто не

разговаривал, не смеялся, не ронял тарелки и столовые приборы, пытаясь приготовить себе еды. Вещи в комнате ребят были нетронуты — все лежало на своих местах, словно хозяева лишь ненадолго отлучились и должны были вот-вот вернуться домой.

Вот только они не вернутся.

Усталость взяла свое, и через пару часов Саюри всё же легла на кровать. Некоторое время она просто лежала на холодном белом покрывале, уставившись в стену пустым безразличным взглядом, но потом ее все-таки потянуло в сон. Короткий, скомканный, лишенный сновидений — девушка просыпалась несколько раз подряд, буквально через каждые тридцать-сорок минут, и каждый раз заснуть снова было все труднее. В конце-концов ей это надоело, и она, поднявшись с постели, решила прогуляться, несмотря на ранний час.

Было темно. Саюри неспешно прошлась по еще пустовавшим улицам деревни, окутанных утренним туманом, посидела на крыше одного из домов, наблюдая за тусклым рассветом, перекинулась парой слов с отрядом АНБУ, патрулировавшим деревню по периметру, когда встретила их. Ничего из этого не помогло ей очистить сознание от навязчивых мыслей: в голову так и лезли воспоминания о ребятах, особенно — об Акиро. Девушка была в отчаянии: каждое место в этой деревне напоминало ей о нем, поэтому уйти и спрятаться от прошлого хотя бы ненадолго ей было просто негде. Вот если бы чувства можно было при желании взять и выключить...

Куноичи пошла на их полигон — тот самый, где они тренировались еще с тех пор, как только-только стали учениками Макото. На нем по-прежнему никого не было: он располагался на окраине деревни, поэтому обычно команды тренировались на трех других, что были ближе к центру и Академии. Все на нем осталось по старому. И полоса препятствий, и деревянные столбы, и даже соломенные чучела для метаний сюрикенов.

— Саюри? — окликнул ее парень, подходя к дереву, у которого девушка собиралась оставить сумку.

Она не слышала, как он подошел, а потому от неожиданности вздрогнула и с трудом удержала в руке кунай, приготовленный для тренировки. Глубоко вздохнув, она обернулась и встретилась взглядом со своим товарищем по команде, стоявшем за ее спиной в нескольких шагах.

— Акиро? — спросила она, вопросительно вскинув брови, и тут же поморщилась от боли. — Ты что здесь делаешь?

Губы парня растянулись в широкой улыбке. Он усмехнулся, почесал затылок, взъерошив и без того лохматые черные волосы, спадавшие на протектор деревне, завязанный на лбу. Акиро переминулся с ноги на ногу, медля с ответом, после чего, сделав шаг вперед, произнес:

— Тренироваться пришел. Ты тоже?

— Да, я тоже.

Саюри выдавила улыбку, все еще чувствуя боль в мышцах и разбитом на вчерашней тренировке носу. Вопреки ее ожиданиям, он опух не так уж сильно и даже почти не посинел, но, тем не менее, этого уже было достаточно, чтобы парень заметил ее “травму”. Он сделал еще несколько небольших шагов, подходя к ней вплотную, и взглянул в ее глаза, в тот же момент пожалев об этом: выступивший на его щеках румянец едва не выдал его с головой.

— Послушай, Саюри, если ты здесь потому, что переживаешь из-за вчерашних слов Макото-сенсея... — неуверенно начал говорить Акиро. — Это не правда, и мы так не думаем. Я уверен, он тоже так не думает на самом деле. Скорее всего, он не имел в виду ничего такого... То есть, наверное, имел, но не совсем в таком смысле. Он просто...

— Я знаю, — кивнула куноичи, для убедительности улыбнувшись уголком губ, хотя по ее лицу было заметно, что в душе она с этим не согласна. — Спасибо тебе, Акиро.

Парень улыбнулся еще шире, чем до этого. Частичка его хорошего оптимистичного настроения передалась девушке, заставив и ее улыбнуться — на этот раз уже искренне.

— Потренируемся вместе? — робко предложил Акиро, словно думая, что она, скорее всего, откажется.

— Ну... да, наверное, — недолго думая, ответила Саюри, чем немного удивила парня.

Не ожидавший положительного ответа, он на пару секунд растерялся, но тут же взял себя в руки. Сняв сумку, он положил ее под дерево, рядом с сумкой девушки, после чего осмотрел полигон, словно выбирая, чем бы заняться. Задержавшись взглядом на своей сокоманднице, он заметил бинты, наспех наложенные на руки девушки, и нахмурился.

— Ты отрабатывала тай-дзюцу? — вдруг спросил он, указав на них.

Саюри смутилась.

— Я... — замялась она, — ну, вроде того, но у меня пока не особо получается, так что...

Парень заметно оживился, но тут же снова едва заметно покраснел.

— Хочешь, я... ну, это... помогу тебе?Макото-сенсей говорит, у меня вроде хорошо получается...

Куноичи внимательно посмотрела на него своими серебристо-серыми глазами и, подумав несколько секунд, кивнула. Акиро широко улыбнулся, жестом пригласив Саюри идти за ним к деревянным столбам, на которых остались вмятины после ее вчерашней тренировки. Остановившись перед ними, он стал рассказывать ей все от начала и до конца: как правильно встать, как держать руки, как при этом дышать и так далее, а девушка внимательно слушала его, хотя всё равно не верила, что когда-нибудь у нее получится сделать все правильно. Она ощущала себя слабой — уж точно слабее своего товарища — и думала, что это ей не под силу, но Акиро искренне подбадривал ее, повторяя, что все, что ей нужно, — это лишь практика.