Страница 7 из 16
Нужно выяснить, что за чертовщина творится в последнее время. Неизвестно ведь, кто станет следующим.
…Опять трупная вонь. Странно, месяц же прошел.
Шумит турбина.
***
Вернувшись со Стоара, они застали выжженную землю. После правды о вирусе это не удивляло. Но и не смягчало шок. Их осталось сорок семь человек. В основном – солдаты, несколько технарей, которых тоже задействовали в «Тумане», и Ян, в очередной раз спасший свою шкуру предательством. Будь он во время финального налета на Земле – его бы расстреляли с кораблей или растерзали голыми руками, когда вирус активизировался. Но он отправился на Стоар сдавать тех, на кого совсем недавно работал…
Солдаты, опытные, закаленные в боях и повидавшие немало смертей, отворачивались от картин космодрома. От всех этих изрешеченных, разорванных и полусожженных трупов, подчас так и лежащих, сцепившись в последней рукопашной. Трупы были везде, и пахло в тот день пока что не тлением, а кровью. Еще – горелым мясом. Залитые темными потеками ворота отсеков, зияющие дыры между ярусами, обломки стали и пластика и ошметки плоти, белеющие осколки костей в черно-вишневом месиве.
Кого-то рвало. Инессу слегка мутило, но она понимала, что это только начало, нужно привыкать. Дышала часто и неглубоко, и казалось, что запах ощущается все меньше. Ян стоял рядом и терпеливо ждал, пока спутники справятся с собой. Даже не морщился. Инесса подумала было о его работе, предположила, что после всех стоаранских экспериментов растерзанные трупы и впрямь не страшны… и мысль ускользнула, подсунув на прощание еще парочку воспоминаний. О побеге и о вирусе.
Прикрывая нос и рот рукавом, Сейц сделал энергичный жест: на улицу. На пути к свежему воздуху не встретилось никого живого.
– Кто-то должен был уцелеть. Не может быть, чтобы вирусом успели заразиться абсолютно все, – сказала, отдышавшись, растрепанная девушка – Каролина, так ее звали, как выяснилось.
– Еще появятся, – буркнул солдат по фамилии Бакум. – Прячутся, наверное. Что делаем?
И он красноречиво обвел взглядом площадь перед космодромом. Обычно там было пусто, не считая пары армейских машин и горстки легких частных летунов. Навес тоже был – подобие защиты от бесконечных атак на первый случай. Теперь сквозь остатки навеса голубело безмятежное февральское небо, а площадь была завалена искореженными истребителями и еще какими-то кораблями. Кое-где сохранились пласты слежавшегося снега.
– Трупы не трогать, – тяжело изрек Сейц. – Всех похоронить не сможем и не успеем. Уберем только там, где поселимся.
– И где мы поселимся? – спросила Каролина.
– Забудьте о своих квартирах, у кого они есть. По крайней мере, на время, – не раздумывая, сказал Сейц. – Займем казарму. Расчистим территорию. Там продсклад, автономные генераторы, средства защиты и прочее. Ну, продукты пока не проблема, все магазины и склады теперь наши. Но это временно. Потом придется добраться до гидроэлектростанции и посмотреть, сможем ли мы поддерживать ее работу. Да и не только это. До черта станций и заводов остановилось или скоро остановится! Не хотите возвращаться в пещеры – придется пахать!
– А еще есть атомные электростанции, – бесстрастно заметил Ян. Сейц умолк ненадолго, соображая. Атомные… То, что творилось сейчас в Будапеште – так раньше называлось это мертвое место, столица Восточноевропейского Союза, – творилось по всей Земле, и не везде были выжившие.
Какие-то станции остановятся тихо, какие-то спровоцируют катастрофы – плевать, этих катастроф никто даже не увидит. А что будет с атомными…
– Я не знаю, что с ними делать, – честно сказал Сейц. – Но мы выясним. Для начала нужно позаботиться о крыше над головой.
Казарма номер тридцать девять ничем не выделялась из длинного ряда одинаковых четырехуровневых бункеров на южной окраине Будапешта. Зато располагалась возле местных армейских складов. Налет не обошел поверхность стороной, однако внутри оказалось неожиданно пусто. Трупов почти не было. Хотя если весь личный состав задействовали в финальной спецоперации…
Выжившие похоронили нескольких несчастных. Провозились до вечера. Распределили между собой комнаты – жилых спален хватило с лихвой. И впали в подобие равнодушного транса.
Свалило даже несгибаемого Сейца. Мозги отказывались соображать, а тела – повиноваться. Впрочем, Инессы еще хватило на то, чтобы навести подобие порядка в своей комнате на третьем уровне. Она сдвинула к стене лишние кровати – надо же, спальни на шестерых, в ее подразделении это сочли бы за роскошь! – соорудила подобие стола из тумбочек, подозрительно понюхала постельное белье, удивляясь, что стоаранский плен не выбил из нее брезгливость… и услышала стук в дверь.
Сейц махнул рукой на захваченный из ближайшего магазина виски и на то, что сегодня многие собирались напиться в хлам. Инесса догадывалась, чего им от нее нужно.
Но все-таки открыла.
***
…Станция старая, построена в тридцатых годах двадцать первого века. В войну поневоле вспомнили о технологиях, отживающих свое. Надежность. Мощные каменные стены, громада плотины, которой не повредит даже прямое попадание пары-тройки стоаранских бомб. Они были рассчитаны немного на другое, эти бомбы…
Места здесь уединенные. Когда во всей округе едва наберется шестьдесят человек, о многолюдности вспоминать не приходится. Солдаты, техники, пара перепуганных детишек и горстка мирных жителей, которым удалось уцелеть, – все они сейчас в городе. А на станции – только двое дежурных работников, кое-как управляющихся с автоматикой, и Инесса.
Прячется в подсобке, как крыса, наблюдает.
Одновременно такой негласный наблюдатель сидит сейчас на насосной станции. Там тоже борется с дремотой ничего не подозревающий работник – не засыпает, наверное, только потому, что боится не проснуться. Им не сообщают о расследовании загадочных смертей.
На одной только гидроэлектростанции – пятеро за последний месяц. Строго говоря, не годится называть исчезновения смертями, пока не нашли тело. Но открытые двери, вывернутые переключатели – все выглядит так, будто человек просто вышел в ночь и упал с плотины.
Подозревали каких-то неизвестных преступников, выживших инфицированных, уцелевших стоаран, заговор…
Человек останавливается на полпути к пульту. Второй оборачивается, забыв о мониторах. Инесса вскидывается, нащупывая переговорник. Человек отражает ее жест, касаясь своего.
– Готовность номер один! Он ни с кем из наших не выходил на связь?
– Нет, – отвечает Сейц после паузы. Тем и плохи переговорники – никакой надежности. Можно отследить кого-то, можно запеленговать, но вероятность ошибки слишком высока. Что возьмешь с мини-рации на батарейках? Но команда перехвата – во всеоружии где-то на подступах к ГЭС и явится в любой момент. Это несколько успокаивает.
Работник на экране нервно ходит туда-сюда, не притрагиваясь к пультам.
Кого-то ждет.
Хоть бы Сейцу достало ума перехватить их транспорт. В переговорнике тишина. На станции тишина. Кругом чертова пустая тишина с бессмысленным шумом турбины, который перестаешь замечать уже через полчаса.
Хочется поскорее покончить с этим, уснуть и видеть сны. С уверенностью в завтрашнем дне, безопасностью и улицами, тонущими в белом тумане.
Мозг – удивительное устройство, способное самостоятельно регулировать свою нагрузку и создавать иллюзорные убежища. Сны, в которых можно спрятаться, появились только тогда, когда Инесса почувствовала, что вот-вот сойдет с ума в этом ежедневном дарвиновском пекле.
Бесперебойно работающая техника, ни трупов, ни разрушений, здоровое общество, тщательные медобследования. Коварный мозг отказывается признавать, что возможные последствия стоаранского плена могут стать роковыми.
…Незнакомец входит размашистым шагом. В руке у него металлический короб-чемодан.
***
Тогда, месяц назад, открывая дверь, Инесса готовилась выкручиваться всеми силами, чтобы вынужденные товарищи по несчастью отстали, но не обиделись. Свары – пожалуй, самое страшное, что могло бы случиться с таким коллективом. Но на пороге оказался всего лишь Ян. С каким-то пакетом и с баклагой воды в руке.