Разбиваясь о воду

Я выскочил из кафе, поехал бог знает куда. Пришел в себя на какой-то проселочной дороге за городом. Лил дождь, безрадостные серые поля вокруг казались декорациями унылого фильма – из тех, что я никогда не понимал.

Как она могла обмануть меня?!

…А кто я ей?

Кто я такой, чтоб раскрывать передо мной душу?..

Она одна, она слабая женщина и защищается, как может. Я ничуть не лучше ее: проник в ее дом обманом, выдал себя за адвоката, пытался найти на нее компромат, копался в ее грязном белье на деньги того, кто хочет ее уничтожить… И после всего этого она доверилась мне, она… перед моим внутренним взором возникло бледное лицо с закушенной губой, полуприкрытые от страсти глаза.

Когда я приехал, она выскочила открывать в чем-то совсем невесомом, а я пытался закрыть ее собой – всем своим телом, со всех сторон – от холодного ветра.

***

– Макс…

– М…м?

– Ты откажешься теперь от этого дела?

– Угу.

– Хорошо…

– Рита…

– Да-а-а?

– Давай больше никогда не лгать друг другу… У меня чуть сердце не лопнуло.

– Давай.

Мы оба лгали и оба знали это.

Та ночь была особенно страстной, безумной… Мы оба будто стали дикими животными, что не могли насытиться друг другом. Может быть, оттого, что каждый боялся потерять другого? Или оттого, что каждый чувствовал вину перед другим и хотел ее загладить, стереть эту тень, которая пролегла между нами? Мы хотели прогнать призраков прошлого и дурные предчувствия – что же делать для этого, как не любить друг друга изо всех сил…

Конечно, я обманул ее, я не бросил это дело. Но теперь я занимался им не для Виктора. Я занимался им для себя.

========== Часть 6 ==========

Звонок Аниты застал меня врасплох. Странно, последний раз мы виделись пару недель назад, но мне понадобилось усилие, чтобы вспомнить ее.

— Привет, я вернулась и страшно соскучилась, — как всегда, напористо произнес энергичный голос. — У тебя или у меня?

— Анита, постой, — выдавил я. И поборов сильное желание прямо сейчас, по телефону, сказать ей, что все кончено, подумал: поступлю раз в жизни правильно. — Анита, давай встретимся в ресторане завтра вечером.

— О, Макс, я заинтригована. Ты… хочешь сказать мне что-то важное?

— Да, именно, — с облегчением подтвердил я. — Хочу сказать тебе что-то важное и приглашаю тебя на ужин.

Мы условились встретиться в фешенебельном ресторане, который вообще-то был мне не по карману. Но на прощание я хотел сделать Аните приятное. Более того, я даже купил ей подарок — красивые дамские часы, тоже весьма недешевые. Не хотелось, чтобы она вспоминала обо мне плохо.

Пришлось надеть галстук — случай для меня нечастый. Анита явилась какая-то особенно нарядная и с волосами тоже что-то сделала. Я смотрел на нее и думал: неужели с этой женщиной я спал несколько лет? Она показалась мне чужой, совсем неподходящей для этого, как… как моя пожилая любопытная соседка или наша почтальонша с рыжим хвостиком.

Мы заказали: седло барашка я, и медальоны в шампиньонном соусе она. Чокнулись бокалами, и тут она лукаво спросила:

— За что же мы пьем сегодня, мой дорогой Макс?

Я решил, что время пришло, да и, честно говоря, хотелось побыстрее провернуть всю эту тягомотину. Поэтому я вытащил коробочку с часами… и вдруг увидел ее победный, торжествующий взгляд. Я понял свою ошибку, но было уже поздно. Я выпалил скороговоркой:

— Анита, я полюбил другую женщину и, расставаясь с тобой, хотел бы подарить тебе на прощание вот эти часы…

Ее губы предательски скривились. О боже. Только не это! Из глаз Аниты брызнули злые слезы. Она бросила в меня коробочкой и пулей выскочила на улицу.

Догонять ее я не стал. Почему мы так жестоки к тем, кого не любим? Под жадными взглядами посетителей — как же, не каждый день такое представление! — я подобрал коробочку и сунул к себе в карман. А потом с большим аппетитом съел седло барашка и медальоны в шампиньонном соусе.

***

— Ты говорила, что любила своего первого мужа…

— Знаешь, все это было так давно… как будто не со мной. И вообще — давай оставим прошлое в прошлом. Я же не спрашиваю, кого ты любил когда-то.

— Спроси.

— Мне это не нужно, Макс. Сейчас ты со мной, а все остальное — ну какая теперь разница? Единственное, чего мне безумно жаль — что я не встретила тебя раньше. Столько пустых, глупых лет…

— А мне не все равно, — гнул я свое.

— Да ты ревнуешь! — она рассмеялась. — Знаешь, возможно, я не так уж любила его… точно не так, как тебя, — дурацкая гордость разлилась по сердцу, — но мы оба были молоды и еще не успели стать циничными… прости, я не хочу об этом.

Итак, я начал с расследования ее первого брака. Что в нем было, в этом студенте, которого она любила? Почему они расстались? Что случилось, что сделало их циничными? Не там ли начало той истории, которая закончилась трупом старого толстого человека с ножом в горле?

Вы спросите меня, зачем я продолжал. Я, который влюбился впервые в жизни и был любим. Плюс к тому, у нее была куча денег, мои сбережения не шли ни в какое сравнение с ее состоянием; тем не менее, альфонсом я не выглядел. Мы оба были свободны и хоть завтра могли бы уехать в Уругвай или еще куда. Так почему я продолжил свое расследование? Продолжил, хотя обещал ей прекратить?

Может ли ищейка прекратить чуять запах дичи? Быть ищейкой — это то, чем она является. Нельзя прекратить быть собой — разве что, когда умираешь. Я никогда не мог бросить дело на полпути, даже когда был маленьким. Не закончить расследование, оставить неразгаданной тайну, нераскрытым преступление — для этого мне надо было перестать быть мной. Вы так можете?

Я должен был знать, кто на самом деле та женщина, которую я люблю. Тогда я думал, что это важно. Дурак.

Итак, я стал искать ее бывшего мужа. Удивительно, но интернет ничего о нем не знал. Либо он умер, либо поменял имя, либо стал очень скрытным человеком. Но даже самые скрытные люди оставляют цифровой след.

Можно было снова обратиться к моему приятелю-хакеру и поискать глубже, но я подумал — а что, если начать с его родителей? В ситуации изнутри взгляд часто замылен случайными факторами, а родители — они достаточно близко, чтобы видеть все, но достаточно далеко, чтобы понимать главное. Иногда.

И вот я звонил в дверь особняка, где жила ее бывшая свекровь. Даже предполагать не хотел, что она мне расскажет. Но отчего-то чувствовал, что ничего хорошего…

Мне открыла дверь сиделка в голубой униформе. Хм, дама ведь не должна быть настолько стара? Может, она не в своем уме? Но голос по телефону принадлежал вменяемому человеку, мне даже показалось, она охотно согласилась поговорить о своей бывшей невестке.

Вдова политика сидела в инвалидном кресле. Она держалась прямо, взгляд был ясным и проницательным.

— Его семья копает под Риту, не так ли? — спросила она насмешливо, после того как все формальные фразы были позади. — Я читаю газеты.

— Вроде того, — уклончиво ответил я.

— Боюсь, у меня вы не поживитесь ничем, дорогой сыщик… Я не любила ее, но, при всем желании, не смогу угостить вас никакими скелетами в шкафу. Ну, или почти никакими…

— Просто расскажите все, что помните.