Похождения Селины

В другой раз он открыл ей глаза на еще более важный предмет.

— Отчего вы занимаетесь этой мелочью, а не купите вон ту вещь — такую красивую и дорогую?

— Дорогая Катарина, купцы богатеют не тогда, когда от случая к случаю продают редкие дорогие вещи. Такое может позволить себе лишь уже очень богатый человек. По-настоящему богатеют те, кто продает очень много дешевых вещей.

— Неужели? — поразилась она.

— Истинно так, фройляйн. Я куплю этот дивный браслет, что так приглянулся вам — но не как товар, а как подарок своей невесте, — добавил он с лукавой улыбкой.

И еще много важного и поучительного узнала она от своего «жениха»: о том, что выгоднее продать скорее и дешевле, нежели ждать более щедрого покупателя, ибо «деньги должны работать»; как следует торговаться; когда полезнее уступить, а когда надобно давить до конца; из чего формируется цена на товар… Катарина слушала все это, задавала уточняющие вопросы, и план постепенно складывался в ее умной белокурой голове. Она сопровождала Георга Гизе всюду — и невольно восхищалась, наблюдая, как этот всегда учтивый и мягкий человек неуклонно и последовательно проворачивает сделки с наибольшей прибылью для своей компании.

Не чувствуй я постоянно липкую кровь на своих руках, мое уважение, пожалуй, могло бы перерасти в привязанность. Но не в этой жизни, Георг, не в этой.

***

Виттенберг весь гудел, обсуждая проповеди и сочинения Мартина Лютера. У Катарины сложилось впечатление, что говорили только о них. Те, кто не смог попасть на диспут в Лейпциге, где знаменитый богослов разгромил в пух и прах доктора Экка, стремились как можно скорее купить свежеотпечатанный текст дебатов. Печатные мастерские процветали: издавались Эразм и Рейхлин, бум на листовки с речами Лютера привел к тому, что печатники богатели не по дням, а по часам. Могущественный и прежде цех печатников — объединение тех, кто имел высокое звание мастера, регламентировал технологии и устанавливал цены, охранял интересы своих членов от чужаков и фальсификаторов — приобрел необычайную власть. Мастера цеха заседали в городском магистрате и были одними из самых уважаемых горожан.

Вместе с Георгом Гизе Катарина побывала и в печатных мастерских. Там она своими глазами увидела печатные станки, посмотрела, как делаются и переплетаются книги, как выпускаются популярные листки с иллюстрациями, памфлеты и карикатуры.

В одной мастерской они стали свидетелями безобразной сцены: хозяин колотил своего подмастерья и осыпал его проклятиями, из которых им стало ясно, что подлец соблазнил дочь мастера и отказывается на ней жениться. Провинившийся был с позором выдворен прочь у них на глазах. Георг объяснил Катарине, что теперь у парня нет никаких шансов стать мастером — цех не примет его, все долгие годы лишений и ученичества пропали даром.

— Что это накатило на парня? Мастер всегда оставляет свое дело сыну или зятю. Получить в жены дочь печатника — это лучшее, что с ним могло произойти.

— Возможно, он любит другую, — с укором посмотрела на жениха Катарина, и благоразумные мысли мигом выветрились из его головы.

— Здесь так душно, я выйду на воздух, — продолжала она, и пока Георг разговаривал с хозяином, нашла за порогом мастерской изгнанного подмастерья, приводящего в порядок одежду.

— Эй, малый, — обратилась она к нему, — что будешь делать теперь?

— Да ничего, — огрызнулся он. — Пойду в Эрфурт или в Базель, наймусь там к другому печатнику. Открыть свое дело мне не светит, денег нет, да и цех не даст.

— Но раз ты подмастерье, ты умеешь все то, что умеет мастер, не так ли? Просто члены цеха не дают звание мастера таким, как ты, чтобы не плодить конкурентов?

— Истинно так, вы уловили самую суть, госпожа. А уж умею я получше старого слепого дурака, который меня выгнал, будьте уверены.

— А отчего ты не хочешь жениться на его дочери? Ведь тогда наследование звания мастера было бы тебе обеспечено, разве не так?

— Да будь я проклят, если позволю им заставить меня потерять свободу ради этой гусыни! — строптиво вскинулся парень.

О, а он не боится идти против заведенных порядков. Пожалуй, он тот, кто мне нужен, решила нежная невеста.

— Как тебя зовут?

— Хайнц, госпожа.

— Я Катарина Вайнхаузер, Хайнц. Найди меня в гостинице «Три Сосны», я хочу предложить тебе работу.

И она упорхнула обратно в мастерскую, оставив ошеломленного парня за дверью.

***

Наконец все дела Георга в Виттенберге были улажены, сборы в дорогу завершились, и купец заехал за своей невестой, желая сопроводить ее в карету. Однако, когда он вошел в ее комнату, стало очевидно, что она и не думала собираться в дорогу.

В ответ на его недоуменный взгляд она повелительно дернула головой, отсылая няню. Старуха на цыпочках вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Георг смотрел на свою возлюбленную и не узнавал ее: прямой, решительный взгляд, никакой робости, а самое главное — ни тени той нежности, с которой она обычно встречала его.

— Я никуда не еду, — объявила она, не давая ему начать разговор.

Он был влюблен, но дураком он не был. Не последовало ни глупых восклицаний «почему», ни просьб о любви. Гизе взял себя в руки и сел за стол, понимая, что она приготовила ответы на все вопросы, которые он хотел бы задать. Так оно, конечно, и было.

— Я остаюсь в Виттенберге и открою печатное дело.

Не смысл этих слов, а сам ее тон и взгляд открыли ему истину.

— Так ты с самого начала не собиралась за меня замуж?

Она выдержала его взгляд и помотала головой.

— Ты… никогда не любила меня? — тут самообладание изменило ему, и голос дрогнул.

— Нет, прости. Ты ни в чем не виноват, ты замечательный… — его нетерпеливый жест оборвал так хорошо подготовленный монолог.

— Итак, ты влюбила меня в себя, играла со мной, морочила мне голову — чтобы я привез тебя в Виттенберг, представил важным людям, делился секретами торговли?

— Да, в общем, все так… Хотя…

— Тебе известно, что женщин не принимают в цех печатников?

— Я не собираюсь вступать в их чертов цех!

Выбор слова изумил его. Он посмотрел на нее так, словно видел впервые.

— Им это не понравится, Катарина. Тебе повезет, если твой дом просто сожгут, а тебя выгонят из города.

— Увидим, — пожала плечами она.

— Ну, тогда я должен попрощаться с тобой. Вернее, я должен попрощаться с той Катариной, которую любил — тебя я не знаю. Возможно, сейчас ты думаешь: как здорово я обманула его, с какой выгодой для себя я провела дурака. Это не так, Катарина.

…Позволь тебе напомнить, что я — хороший купец и всегда совершаю только выгодные сделки. Что получила ты за эти несколько месяцев? Необходимость притворяться, досаду и усталость от компании нелюбимого человека, несколько дорогих вещей, что я дарил тебе. Мои связи, которые, возможно, помогут тебе, а может, и нет. Мои наставления в торговле, мою защиту в пути. Это такие мелочи, Катарина, это такая ерунда по сравнению с тем, что получил я. А я получил любовь и счастье — все эти месяцы я любил, был любим и абсолютно счастлив, и этого у меня уже никто не отнимет, даже ты. У тебя была подлая история, а у меня — прекрасная. Мы произвели неравноценный обмен: я получил намного больше, чем ты. Прощай.

***

Когда Клитемнестра заглянула в комнату после ухода купца, она увидела свою подругу лежащей ничком на кровати и в ярости колотящей кулаками подушку.

— Уходи отсюда! Оставь меня одну! — закричала ей Селина сквозь рыдания.

Комментарий к Купец или Неравноценный обмен

Купец из Данцига Георг Гизе - вполне реальная историческая личность. Во время описываемых событий ему двадцать два года, уже в тридцать два он станет представителем Ганзы в Лондоне. Вот его знаменитый портрет в возрасте тридцати четырех, кисти Гольбейна https://www.akg-images.de/Docs/AKG/Media/TR3_WATERMARKED/4/5/6/6/AKG5690980.jpg