Не хочу жениться!

На болота, к маме, Василиса от неё и сбежала. Гувернантка догонять не стала, зато пригрозила князю неустойкой (прописанной в договоре мелким шрифтом). Князь чертыхнулся, поскандалил с супругой, сам вытащил родную кровиночку из ближайшей топи, и месяц Василиса училась быть леди. Мягко говоря, получалось у неё не очень: пятистопные стихи она складывать не умела и не хотела, пела противно, готовить даже не пробовала, а уж вышивала…Через месяц князь плюнул на её образование, выплатил неустойку, и Василиса была свободна, как в поле ветер, до четырнадцати лет.- Дорогая, - сказал ей тогда любящий папа, - ты уже совершеннолетняя. Теперь ты выйдешь замуж!- %&! – ответила дочка.Отец пригрозил вымыть ей рот с мылом и добавил:- Девочка моя, я очень тебя люблю, ты же знаешь. Но толку от тебя никакого: дело я тебе своё передать не могу, а вот приданое у тебя огромное. Смекаешь?Василиса смекнула.- Па-а-ап, ну зачем нам в доме посторонние? Не хочу я замуж. Мне и так хорошо.Князь вздохнул и, пустив слезу, выдал, как он волнуется за судьбу дочери – если вдруг его не станет, кто тогда о ней позаботится?Василиса в ответ скрутила в узел кочергу.- Пап, я и сама справлюсь. Ты же знаешь.Князь снова вздохнул и признался:- Внуков понянчить хочу. Может, среди них будет кто-нибудь одарённый? Ему-то я в завещании и отпишу продолжение моих экспериментов. Не матери же твоей, в самом деле…Василиса снова выругалась: все упоминания о её магической ущербности она с детства ненавидела.- Ну ты посмотри на себя, - сказал князь, подводя её к зеркалу. – Ты же у меня картиночка. А богата как!.. Да тебя с руками оторвут.- Угу, - отозвалась Василиса, на всякий случай пряча руки за спину. – Только не готова я ещё замуж. Пап, мне только четырнадцать!- И что? – удивился князь. – Ты же женщина. А для женщины это естественно, а значит, легко. И вообще, поговори с мамой. Она тебе лучше, чем я объяснит, как там… замужем.Василиса поговорила. Мама тоже была не против возможной свадьбы, но вот её рассказ про семейную жизнь Василисе совсем не понравился. Она стала думать, как быть, пока князь деятельно менял её жизнь.Сначала Василису переодели из мужского платья, которое она носила постоянно, в женское – и заставили в нём ходить. Василиса чертыхалась поначалу, но привыкла.Потом её потащили к императору. Тут выяснился некоторый недостаток в воспитании, но он компенсировался красивой внешностью. Действительно – подумаешь, княгиня за столом себя вести не умеет! Его Величество даже нашёл это милым.Потом начали появляться женихи. Они приходили, косились на ручных гидр, химер и слуг-зомби, пугались призраков и гробов, но с князем ужинали охотно. И не сбегали, даже когда он без предупреждения брал у них кровь на анализы (мало ли, вдруг ребёнка зачать не способны?). Ещё они сально смотрели на Василису, а потом вызывались проводить невесту до её покоев. По пути они обязательно находили тёмную нишу, в которую сворачивали, прижимали Василису к стене…Чаще всего из той ниши они вылетали быстрее ветра, а дальше княжна спускала их с лестницы, провожая угрозами, не всегда цензурными. Впрочем, на некоторых это не действовало, и со временем Василиса придумала другую тактику: она рассказывала, что их ждёт, если они женятся. Да, им придётся жить в этом склепе, потому что князь не расстанется со своей дочулей. Да, им ещё придётся убирать и готовить. Потому что ни князь, ни дочуля делать это не намерены, духи не умеют, иностранные повара постоянно сбегают, а кушать хочется всегда. И да, под ногами так и будут крутиться химеры и горгульи. Потому что тут все некроманты. Ну, или почти все. В общем, вы, господин, хорошенько подумайте – оно вам надо?Обычно, подумав до утра, женихи торопливо прощались с князем, ещё торопливее – с невестой, и уезжали. Так длилось два года, но, когда Василисе исполнилось шестнадцать, терпение князя лопнуло. «Ты выйдешь замуж!» - сказал он и заставил Василису позировать для портрета. Только взглянув на готовую работу, княжна поняла, что на этот раз её всё-таки окольцуют. Художник не то чтобы ей польстил, но, скажем так, сделал акцент на нужные места.Довольный князь буквально искупал его в золоте, а потом пребывал в хорошем настроении целую неделю.- Выдать бы тебя, Василисушка, за красавца молодого да смелого. Бог с ним, с гробом и мертвецами, лишь бы любил, да? – говорил он за обедом.Василиса мрачно макала сушки в чай и думала: "Ну уж нет, папенька. Живой не дамся".Однако упрямство было семейной чертой фон Бессмертнофф, и князь ради мечты понянчить внуков легко мог поднять и безвременно усопшую дочь из могилы. Это совсем не было бы ему сложно: лучшему тёмному магу-то по ту сторону Корчаковских болот (Василису, порой, интересовало, а кто же лучший по эту сторону - но это явно была тайна за семью печатью. И император, и отец, и другие маги о том молчали)Женихи стали прибывать на второй же день после публикации объявления. Из окна своей башни Василиса мрачно смотрела на длинную их очередь – от ворот до самых болот – и хмурилась всё сильнее и сильнее. Этих она точно не образумит. То есть, точно не всех...