Страница 13 из 26
Очкастый долговязый Витя мотнул головой, отвечая на приветствие Кострова, и зарысил к вертолету.
- Это наш сотрудник Иван Костров, - представил Ивана Гаспарян.
- Матвеев, - протянул руку седой. - Странные тут у вас дела творятся, товарищи ученые. Ну да ладно, еще не раз сюда приеду, чует мое сердце. Пока...
Вертолет улетел.
- Электрики? - спросил Костров.
- Начальник дежурной смены Жуковской подстанции, - буркнул Гаспарян. У него отчего-то испортилось настроение.
- А еще кто приезжал? Я видел на дороге следы машины...
- Случайные гости. Проехали мимо, в лес.
- А где Михаил?
- Тут я, - ответил из палатки Рузаев. - Пришли?
- Я один.
Рузаев выглянул.
- Уговорил-таки остаться? Молодец! Я был о тебе лучшего мнения.
- Не уговорил, обещала прийти вечером.
- Тогда другое дело, - хмыкнул Рузаев и снова скрылся.
- Зачем хоть электрики прилетели?
- Утечка возросла, - очнулся от раздумий Гаспарян. - Напряжение в сети село почти на десять процентов. Если так пойдет и дальше, придется воевать с пауками всерьез, иначе район останется без электричества.
- А те "десантники" не появлялись?
- Нет. Отстань, Костер, я же тебе не справочное бюро.
Костров изучающе посмотрел на озабоченное лицо Сурена. Таким он его еще не видел. Сдержанная насмешливость Гаспаряна куда-то исчезла, уступив место угрюмой нерешительности и тревоге. В подобной ситуации никто из них не был, но Гаспарян интуитивно чувствовал серьезную опасность паучьего нашествия и мучился сомнениями относительно правильности своих действий, хотя уже понимал, что инициатива перешла в руки Ивашуры, а сам он, по сути дела, ничего толкового не придумал и не сделал.
Костров сунул голову под полог палатки и шепотом спросил Рузаева, перезаряжающего фотоаппарат:
- Что это Сур ходит как под наркозом? Что тут произошло?
- Ничего, - сказал из-под одеяла Рузаев и добавил, понизив голос: - Просто в нем сейчас умирает лирик.
Костров почувствовал в словах Михаила дружеский совет не мешать и буркнул:
- Понял.
Взяв из ящика складывающийся электрозонд и электрометр, он сказал в спину Гаспаряну, что идет в лес.
В паучьем логове ничего не изменилось, если не считать того, что площадь, занимаемая паутинами, увеличилась. Пауки принялись застраивать Скрабовку и кое-где еще пересекли дорогу недалеко от старого места расположения лагеря.
Костров понаблюдал за каналом, снабжающим паучий город водой, пробрался к просеке со стороны болота, стараясь думать о пауках "приятно", и долго всматривался в белое мерцание паутиновых башен, взобравшихся по опорам линии электропередачи до гроздей керамических изоляторов. "Вот откуда утечка из линии, - подумал он. - Паутина проводит ток в землю..."
Ни одно движение не нарушило мертвой неподвижности леса и паутинного царства, и это было странно, потому что Кострова не покидало ощущение, что за ним наблюдают чьи-то внимательные глаза. "Сторожат, - подумал он, преодолевая искушение швырнуть в кусты зонд. - Пусть сторожат, я мирный прохожий..." Повернувшись к просеке спиной, он не спеша двинулся обратно, ожидая оклика или выстрела в спину. Напряжение постепенно ушло, неслышимое ворчание страха втянулось в лес, ощущение взгляда со стороны прошло.
Костров вытер холодный пот со лба и ускорил шаг.
И в этот момент из-за штабеля почерневших от времени и непогоды бревен вышел знакомый смуглолицый, с усиками а-ля опереточный злодей "десантник" все в том же "плывущем", меняющем цвет и рисунок ткани комбинезоне.
- Мы же предупреждали, - сказал он негромко, - чтобы вы не совались сюда и ни во что не вмешивались. Неужели не поняли?
У Ивана засосало под ложечкой, но вины за собой он не чувствовал и огрызнулся:
- Да пошел бы ты сам... куда подальше! Мы имеем полное право здесь находиться и не уйдем, пока вы не докажете свои полномочия. Причем не нам, исполнителям, а начальству. Я понятно выражаюсь?
- Доказывать нам не обязательно, а наказывать за неповиновение мы умеем. Встречу еще раз - умрешь! А пока получи на память... - Брюнет поднял руку, в которой вдруг оказался пистолет, и Костров, давно готовившийся к подобному обороту событий, прыгнул к "десантнику", подныривая под его руку и выбивая пистолет в жесткой манере полузахвата-рывка-слома.
"Десантник", однако, драться умел, хотя стиль его боя был Ивану неизвестен. Пришлось вспомнить все навыки рукопашника, которые в гражданской жизни казались ненужными.
За три минуты схватки Иван получил три хороших удара в голову и грудь, смягченных блоком, но все же хлестких, тяжелых, и сам провел ответные атаки, потрясшие усатого незнакомца, который не ожидал встретить профессионала. Особенно хорошо получился ёнсоль - прием в стиле хапкидо, соединяющий жесткий удар голенью с не менее жестким броском. "Десантник" улетел под обрыв старого дренажного рва и, хотя тут же взлетел обратно как на крыльях, словно ему помогал комбинезон, в драку больше не полез. Да и Кострову надоел поединок, превратившийся в бой не на жизнь, а на смерть. Поэтому он в прыжке достал выпавший из руки противника пистолет, удобно легший в ладонь, и направил дуло с какими-то ребристыми выступами и штырьками в грудь усатого.
- Достаточно, вояка! Я к тебе не лез, и ты не приставай. Гуляй, откуда пришел, я могу и рассердиться. И не дай Бог тебе еще раз встретиться со мной!
- Отдай ручник, - сказал "десантник" без выражения.
- Его я оставлю пока у себя, дабы не возникало недоразумений. Придешь в лагерь со своим начальством для выяснения полномочий, тогда и отдам.
Усатый безмолвно исчез в кустах, затем издалека прилетел его тихий, но отчетливый голос:
- Мы встретимся, рыжий, хотя и в других временах...
Размышляя над этой фразой, Иван закончил прогулку и подошел к палаткам лагеря, когда уже завечерело. Откуда-то из-за деревьев доносилось бормотание мотора, и стало ясно, что вернулся начальник отдела. А так как Ивашура приехал не один - вместе с ним на зеленом с синей полосой "уазике" прибыл невысокий худой майор милиции с двумя рослыми молодыми людьми в штатском, - Иван решил не показывать свой трофей, а лишь рассказал в двух словах о новой стычке с "десантником".