Страница 7 из 20
Он бегло осмотрел мою кисть и почти выронил ее, глядя на меня с настоящим ужасом. Потом он обреченно махнул рукой и произнес, сокрушенно вздохнув:
– Так и есть. У тебя женские руки, не знающие ни копья, ни дубины. Даже хуже, чем женские. Не знаю даже, на что надеялись старейшины, отправляя тебя сюда…
От его слов у меня в голове все окончательно перемешалось. Я не выдержал и решил внести хоть какую-то ясность.
– Послушайте, – не совсем уверенно проговорил я. – Мне не понятны ваши претензии. Я не знаю, о каких копьях и дубинах вы ведете речь. Где находится моя одежда? Прошу вернуть по-хорошему. Да, еще мне не ясно, почему я должен иметь длинные волосы, быть измазан красками и татуирован, как уголовник? Я никогда не слыхал о подобных идиотских обрядах и, уж конечно, не желаю принимать в них участие. Признаюсь вам, что не имею ни малейшего представления, ни о том, кто такие яриты, ни о том, что собой представляет испытание. И вообще, я не имею понятия, где нахожусь и как сюда попал. Так что если моя одежда у вас, я хочу получить ее назад, а если нет, дайте мне что-нибудь одеть, так как появляться в таком виде перед людьми мне стыдно. А потом, если вас не затруднит, покажите дорогу в город и сообщите название организации, которая занимается незаконным принуждением граждан к участию в подобных дурацких ритуалах. Надеюсь, правоохранительные органы смогут пресечь подобные попытки в будущем.
Во время моего монолога выражение лица у старика несколько раз менялось. Очевидно, половину произнесенного он не понял, но то, что понял, возмутило его до глубины души. Он вскочил на ноги с легкостью, какой я не ожидал даже от такого крепкого старикашки, как он. Выпученные глаза придавали ему сходство с рыбой.
– Что ты несешь? – завопил он. – Как это не знаешь? Яриты мужского пола, достигнув нужного возраста, исполняют ритуал и попадают сюда, чтобы пройти свое испытание! Юноши готовятся к нему с детства!
«Определенно, кто-то из нас сумасшедший. Либо он, либо я. Скорее всего, он. Или наоборот? Что за чепуха творится?» – подумал я.
Старик подскочил ко мне и нервно принялся осматривать, ощупывать и обнюхивать мое тело. Мое беспокойство усилилось. Действия этого дедушки были пугающими и непонятными, окружающее было совершенно незнакомым, не похожим ни на что виденное раньше, носящим оттенок некой первозданности. Я с удивлением обнаружил, что прежние жизненные ориентиры в этой обстановке просто перестали работать. Постепенно я стал догадываться, в чем дело. Нет, все-таки я не сумасшедший. Все объясняется проще: то, что я сейчас переживаю, вызвано сильными галлюцинациями. Саня, кажется, сказал, что эту чертову бутылку нам подсунули. Наверное, вместо самогона мы и впрямь приняли какое-то зелье. Только и всего. Если сначала я был без сознания, то теперь стал потихоньку очухиваться, пусть и мерещится всякий бред, значит, воздействие токсинов ослабевает. Скоро оно совсем закончится, я очнусь на столе, пусть и с тошнотой и головной болью, но зато, слава Богу, все обойдется. Ну, а пока… Придется поиграть в игры со своим мозгом. Надо же, что таилось у меня в подсознании! Видимо, психика действительно устроена куда сложнее, нежели мы привыкли считать. Галлюциноген, очевидно, в данном случае разбудил пласты родовой памяти и вытолкнул их на поверхность. А может, подействовали последние лекции по истории и философии. Кажется, я витаю в мире, населенном предками этих… протоиндоевропейцев. Вроде бы… Неважно. Главное, мне запомнились их божества. Дий – это воплощение дня, света. А Род, кажется, покровитель культа предков. Яриты… Это слово тоже было смутно знакомо, будило какие-то ассоциации. Арии… Аратта… Что-то связанное с этими терминами? Судя по всему, гораздо древнее. Но связь, несомненно, присутствует…
Цепь моих размышлений была прервана стариком в шкурах. Он завершил беглый осмотр и остался удовлетворен.
– Незнание обычаев не освобождает ярита от действия бгут рита. Выполни ритуал или умри, – изрек он.
Бгут… чего? Меня это больше не волновало. Теперь я, скорее, жалел, что скоро все кончится. Тут так мило: чистота, зелень, ни следа цивилизации. Блаженство…
– Я не ярит, – невозмутимо заявил я.
Старик малость опешил. Казалось, в его душу закралось сомнение.
– Нет, – решил он после некоторого раздумья. – Этого просто не может быть. Сюда не могут попасть атманы иноплеменников, даже если они вкусят сомы. Наш род – самый древний. Мы говорили с богами и заключили с ними завет ещё в те времена, когда не гнушались мяса соплеменников, а духи, демоны и Сошедшие с небес жили бок о бок с людьми. Нам завещано проводить Испытание. Среди соседних племен не нашлось достойных, и боги выбрали нас.
Религиозный фанатизм был одним из немногих человеческих качеств, с которыми я не мог спокойно мириться. Я вскипел.
– Что бы вы там ни сочиняли, а я все равно не ярит!
– Не спорь со мной! Поверь, я знаю это.
– У вас нет доказательств.
– Есть, – засуетился старик. – Сейчас докажу.
Он вынул откуда-то из складок своей одежды изящный нож, может быть, из обсидиана или темного кремния – не разбираюсь я в этих минералах! – с очень тонким и острым лезвием. Я видел похожие штуки или их обломки в музеях, но этот выглядел куда лучше. Он был так тщательно обработан, что казался почти отполированным. Я думаю, чтобы изготовить его, мастеру потребовалось немало времени и мастерства.
Я попятился назад, решив, что этот тип вознамерился своей искусной поделкой прикончить меня за строптивость, но, вспомнив, что это понарошку, успокоил себя, что это будет не больно и не смертельно.
Старик, однако, не собирался меня убивать. Бережно взяв мою кисть, он слегка рассек ее у основания большого пальца левой руки. Из ранки выступило несколько капель крови. Это было неожиданно больно и чертовски реально, так что я едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. В который раз мое шаткое спокойствие рухнуло. Я засомневался в том, что окружающее – всего лишь плод моего одурманенного подсознания. Ни один мысленный образ, на мой взгляд, не может так долго сохранять свою целостность, удерживая четкость, реальность и постоянство. Правда, выходки со сверхскоростным, прямо-таки волшебным изучением языка и все прочее в этом духе все еще смущали меня, но уже не столь сильно. Да и вообще, зачастившие вспышки «дежавю» стали намекать, что я тут не случайно. Мне стало чудиться, что я заранее знал, что этот день настанет, и все время был готов к этому. В происходящих событиях просматривалась своеобразная логика, которая была близка чему-то, сидящему глубоко внутри и рвущемуся из-под бетонного слоя моих воспоминаний и переживаний. Что-то древнее, почти знакомое, пыталось вырваться на поверхность, но не находило выхода.
Старик, собрав в ладони, сложенной лодочкой, несколько капель моей крови, завертелся вокруг своей оси, бормоча себе под нос какие-то слова. Завершая свою шутовскую выходку, он присел, резко подпрыгнул из этого положения и метнул горсть крови в костер. Наверное, в результате этого произошла какая-то химическая реакция, так как над пламенем возникли необычные световые эффекты, потом искры и шипение, после чего костер выплюнул мою кровь, и она в сопровождении вышеперечисленных атрибутов вонзилась в свежую ранку на моей руке. Обжигающий комок заметался по моим венам и затих где-то в солнечном сплетении. Чудеса продолжались. От пореза не осталось и следа.
Дед расслабился, почти ехидно захихикал и, вытерев остатки моей крови об амулет, висящий у него на шее, произнес:
– Хотел обмануть Хранителя Священного Очага? Не выйдет. Огонь нашего рода знает тебя. Выходит, как ни крути, а ты ярит.
Мне стало по-настоящему худо.
– Сурья, Дий, Род и прочие! – взвыл я. – Может, я и впрямь ярит, но я не знаю, кто они такие! Я ни разу не слышал о них до сегодняшнего дня!
– Плохо дело, – произнес дед. – Похоже, ты не врешь. Чересчур ты странный. Связь миров прервалась давно, и ты – просто случайный гость. Это случилось так давно, что реки не раз меняли свое русло, а мое жилище рушилось от ветхости, и приходилось строить новое. Я ждал, но юноши яритов перестали проходить испытание. Я терпелив, я могу ждать очень долго. Но со временем я утратил даже надежду. Сначала я думал, что племя уничтожили соседи, потом, что его прикончила болезнь. Только дело, похоже, не в этом. Потомки рода продолжают существовать, и ты – подтверждение этому. Прародители племени скрывают от меня истинную причину прекращения испытания, а может, и сами не знают. Но я не могу пойти и спросить у них. Мое место здесь. Я – страж Святилища Огня и не могу покинуть его. Пока горит огонь, я жив, стоит ему погаснуть, и я перестану существовать. Мы поддерживали друг друга.