Мужчина моей судьбы

Тихо, спокойно и… пусто.

— А где все?

— Кого ты имеешь в виду? — брат откинулся на спинку дивана и убрал ладони с моих плеч, давая возможность еще раз внимательно оглядеться.

Честно говоря, в данный момент меня интересовал лишь герцог. И я не стала ни юлить, ни лукавить.

— Рэма.

Мне было все равно, как Петька отреагирует на то, что я вот так вот запросто называю его светлость по имени.

Эмоциональная эйфория постепенно проходила, и память начала подбрасывать картинки недавней, такой неожиданной и радостной для меня встречи. Выражение, с каким Саллер наблюдал за нами с Петькой… Строгое лицо… Какая-то пугающая, мрачная решимость во взгляде… Я вдруг представила, как смотрелись со стороны мои объятия, поцелуи, слезы радости, что мог подумать герцог, какие выводы сделать, и на душе стало горько и тоскливо.

Да, я не знаю, что ко мне испытывает кузен «супруга» — страсть, вожделение или нечто большее. Я и в собственных-то чувствах еще толком не разобралась. Но в одном уверена точно: морочить ему голову — подло. И если я по-прежнему не в состоянии сообщить о себе правду, объяснить, что «Трэй» мой родственник, и между нами никогда ничего не было и быть не может, то кто мне мешает признаться, что не люблю «мужа»? Вернее, люблю, как брата, но не хочу. И он меня тоже.

Скажу, что мы оба ошиблись и давно это поняли. Что просто тепло относимся друг к другу, не больше. Что обсудили все и рады бы развестись, но, увы… брак истинный и расторжению не подлежит. Что оказались в ловушке собственного безрассудства и непоправимой глупости, ужасно сожалеем, но…

Пусть нам с Саллером не суждено быть месте — я ведь еще не представляю, что меня саму ждет в ближайшем будущем, — но не желаю, чтобы он винил себя в совращении «безутешной» любимой и любящей жены кузена или считал меня беспринципной особой, которой все равно, под кем искать утешение в горе. А дальше… посмотрим, как жизнь повернется.

Не отпускало предчувствие, что очень многое, если не все, прояснится после беседы с фрейром.

— Так где герцог?

Петька безразлично пожал плечами, и я поднялась, пытаясь определить, где среди листьев и цветов прячется дверь. Если Рэм задержался снаружи или — что совсем плохо — решил нас не беспокоить и не мешать воссоединению счастливых супругов, найду его там, на поляне. Поймаю и все выложу. Чем бы Саллер ни занимался, уверена, несколько минут у него для меня всегда найдется.

Ага, вот и выход.

— Не торопись, девочка…

Я резко обернулась на звук голоса и замерла, наблюдая, как большой фиолетовый цветок в фонтане дрогнул и начал расправлять лепестки. Величественно, неторопливо, словно потягиваясь.

Один… второй… десятый…

Наконец, лепестки полностью раскрылись, затрепетали, сбрасывая капельки воды, и по воздуху поплыл горьковато-сладкий аромат. А вместе с ним из чашечки цветка выпорхнула крошечная девушка — легкая, изящная, похожая на ожившую фарфоровую статуэтку. С сияющей, почти полупрозрачной кожей и длинными золотыми волосами.

— Мэссер сейчас с Йором, — доверительно пояснило это чудо, подлетая ко мне, и комната наполнилась тихим звоном хрустальных колокольчиков. — Пока он не решит, что разговор закончен, ты их все равно не найдешь.

Какие хорошенькие Дюймовочки здесь водятся. Или они тоже полны когтисто-клыкастых «сюрпризов», как фрейр?

— Так что придется немного подождать, все равно больше ничего не остается.

После этих слов местная «Динь-Динь» посчитала свою миссию выполненной и перенесла внимание на Петьку.

— Привет, красавчик, — прожурчала она и кокетливо затрепетала ресницами.

Ну, просто профессиональная обольстительница.

— Здравствуй, Эа, — улыбнулся братец, обнимая меня за плечи. — Знакомься. Моя Маруся. Маш, это…

— Эари, — перебила его кроха. — Только предупреждаю сразу, ко мне обращаться на «ты» и ни в коем случае не путать — я не фея, а фрейя.

Она рассмеялась. Нежный перезвон стал громче, ударился о стены и разлетелся веселыми брызгами.

— Фей у нас давно нет.

По лицу девушки скользнула тень, она на мгновение печально поникла, и в помещении тут же потемнело, так бывает, когда в ясный день солнце вдруг скрывается за тучами. Впрочем, длилось это не больше мгновения. Малышка тряхнула головой — волосы, разметались, окутав ее пышным золотистым облаком, — и через мгновение уже лучилась улыбкой. Ее настроение, мимика гримасы менялись так же быстро, как у недоэльфа. Или это свойство всех нелюдей?

— Смотри, не ошибись, Йор этого очень не любит. А еще ему не нравятся вопросы о том, почему фрейи намного меньше фрейров, и как они… Понимаешь? Надеюсь, ты умнее брата, он долго не мог привыкнуть говорить, что нужно, и молчать, кода требуется.

Малышка погрозила Петьке тоненьким пальчиком, и тот смущенно развел руками. А я про себя отметила, что загадочной Эари прекрасно известно, чья душа живет в теле графа Ольеса. Да и Мррагарр, судя по всему, был в курсе. Здесь что, всем все известно? Или у нас на лбу теперь написано: «Попаданцы»?

— Нелюди видят ауры.

Брат, как всегда, догадался, о чем я думаю. Потерлась виском о его плечо — как же хорошо, что мы снова вместе. Без него я ощущала себя какой-то неполноценной, словно от меня отщипнули часть души.

— Не все, — мягко поправила Эари, — только многоликие. Для того, кто с легкостью меняет собственный облик, не составит труда разглядеть истинную суть любого существа. Под каждой новой оберткой.

— А вы… многоликая?

— И я, и Йор, — кивнула фрейя. — Только никогда не спрашивай о личинах, это считается не просто неприличным — оскорбительным. Тот, кто захочет, сам откроется. А то твой родственник и тут уже отличился.

Чувствую, Петька успел наделать немало ошибок. Как только жив остался с его неуемным любопытством и умением вляпываться в сомнительные ситуации?

— В Хауддане почти каждый — многоликий, — продолжала златовласка. — Оба Стража, кстати, тоже.

— Оба? — откровенно озадачилась я. — А кто второй? Мы знакомы только с Мррагарром, Стражем Подземных дорог.

— Разве? — лукаво усмехнулись мне в ответ. — А на чьей поляне ты выхаживала своего мэссера? Кто помогал? Делился энергией, укрывал ветвями?

— «Клен»? — моему удивлению не было предела. — Дерев… он тоже Страж?

— Шеххисс не дерево, — свела брови Эари. — Вернее, не совсем дерево… Страж Лесных троп — так точнее.

«Шеххисс», — повторила про себя, нащупав в кармане кленовый лист, и по комнате дуновением ветра пронесся прерывистый шелест.

— Ты ему понравилась. Он даже выделил сопровождение — охранять и следить, чтобы с вами ничего не случилось.

Надо же… А я со Стражем, как с неразумным ребенком...

— Не переживай, — моей щеки невесомо коснулась маленькая ладошка. — Но никогда не позволяй видимости обмануть себя. Особенно здесь, в Хауддане. В Заповедных Землях почти все — не то, чем кажется. Помни, девочка, тело — лишь одежда, ее легко сбросить, и надеть другую. Мы великие мастера иллюзий и маскировки.

Девочка… А сама-то кто? Хотя, если она умеет принимать разные обличия… Интересно, сколько ей лет?

— Много. Гораздо больше, чем ты способна себе представить.

Фрейя поймала мой настороженный взгляд и снова звонко расхохоталась.

— Нет, я не читаю мысли, в этом нет необходимости. У тебя же все вопросы на лице написаны, — она посерьезнела. — Быть собой, казаться кем угодно — вот, что такое многоликие. Если тебе не дано менять внешность, смертная, так научись хотя бы скрывать чувства и желания. Пригодится.

Несколько секунд я, не отрываясь, смотрела в огромные немигающие глаза, которые постоянно меняли свой цвет — темно-зеленые… изумрудные… светло-голубые… — так, что у меня голова пошла кругом. Потом Эари отвернулась и резко сменила тему.

— Ты, наверное, проголодалась, — она перелетела на стол и, указав на огромное блюдо с фруктами, щедро предложила: — Угощайся.

Так… Насколько я знаю, из рук нелюдя ничего брать нельзя. А со стола можно?