Страница 8 из 23
– То есть, имена у вас не уникальные? – поразилась я.
– Да, верно, не уникальные, – хмыкнул парень, который почему-то задумчиво глядел на грязную воду и, казалось, уже и позабыл, что спешил куда-то.
– То есть «Макс» – не твоё имя? – продолжала выспрашивать я, пользуясь тем, что парень мыслями где-то очень далеко и потому отвечает то, что первым приходит в голову.
– Моё, – устало вздохнул он и перевёл взгляд с мутной воды на меня. – Но не только моё.
– Но в чём тогда смысл? – не поняла я. – У нас имя не может повторяться! Если только один человек с этим именем не умрёт, тогда его имя можно дать другому…
Макс снова сделался хмурым и смотрел на меня тяжёлым взглядом. Я даже не могла понять, слушает он меня или же думает о чём-то своём. Когда я закончила говорить, он ничего не ответил, лишь ещё немного поглазел на меня, а потом пошёл дальше, ещё быстрее, чем прежде, так что пришлось приложить усилия, чтобы не отстать от него.
Глава 2. Немного студенческой жизни
Мы направлялись к зданию, которое я сразу заприметила. Нежно-голубое, пятиэтажное, с белыми колоннами, оно казалось небольшим, совсем не таким, каким я представила себе здание, в котором можно получать знания. У нас оно было бы раз в десять больше, сложнее и величественнее, а здесь при взгляде на него я испытала некое разочарование. Впрочем, это было самое большое строение в этом районе, и потому, наверно, сомнений у меня не осталось – мы пойдём в него.
– Нам туда, да? – спросила я у Макса, крикнув ему в спину.
Кажется, он не обрадовался тому, что я пошла с ним. Зачем тогда напоминал о такой возможности? Странный тип. Или все люди в этом мире такие непонятные для меня? Парень не ответил мне и даже не обернулся.
Вспомнил он про меня или соизволил обратить внимание лишь тогда, когда мы вошли в небольшой палисадник, что окружал здание.
– Это универ, в котором мы учимся, – пояснил Макс. – Сейчас ты войдёшь в него, и я провожу тебя до аудитории. Там мы распрощаемся, хотя лекция будет общая.
Я послушно кивнула, а потом спросила, глядя на деревья:
– Макс, ведь у вас весна, так почему листья такие?
– Лера, не отставай и не тупи, – попросил парень, проигнорировав мой вопрос касательно деревьев, показавшийся ему глупым или несущественным.
Парень пошёл прямо к двери, в которую входили люди, преимущественно примерно нашего возраста. Входили они постоянно, и потому дверь была открыта и зафиксирована в таком положении. Мы легко вошли, и смешной старичок в странной одежде приветливо кивнул мне, когда мы проходили мимо него. Я мило улыбнулась в ответ и, когда мы отошли от него подальше, спросила:
– Он мне кто?
– Не знаю, Лера, я в твою личную жизнь не лезу, – усмехнулся Макс.
Сам он пожимал руки подскакивающим к нему парням, широко улыбался девушкам, да и вообще как-то преобразился, словно обрёл веру в жизнь, которую из-за меня утратил. Теперь я могла любоваться его улыбкой и ямочками на щеках хоть всё время, жаль только не мне эти улыбки были адресованы. Зато я заметила, что он притворяется – в цветастых глазах не было искорок веселья или хотя бы радости. Но всё равно видеть его милым и приветливым было странно.
– Тебя все любят? – спросила я у него, когда нам перестали попадаться приветствующие его люди.
– Не все, Лера! Это были мои бывшие одногруппники, я начинал своё обучение на другом факультете, если ты забыла, и до сих пор с ними общаюсь иногда.
Я даже как-то обрадовалась: он говорил со мной спокойно, не раздражаясь на вопросы, да и вообще, теперь мне было не страшно. Не страшно и не обидно было бы, пожалуй, даже если бы он снова схватил меня и поцеловал. Что-то подсказывала, что больше он не будет целовать столь грубо. По крайней мере, не в этих стенах.
Мы поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, парень провёл меня по коридору, а потом спросил, видимо, припомнив мост:
– Читать ты, Лера, не умеешь? – это было сказано как-то ехидно, но тихо-тихо, чтобы никто больше не услышал.
– Я умею, – почему-то обиделась я за себя. – Просто не на вашем языке! – мой возмущённый шёпот позабавил его, и он, стянув с плеч рюкзак, принялся в нём рыться.
Я же в это время рассматривала его: небритый, коротко стриженный, с мягкими чертами лица и, пожалуй, не очень-то и спортивной фигурой – всё, как я не люблю, да ещё и характер у него некультурного пингвина. Почему Макс стал ассоциироваться у меня именно с этой нелетающей птицей, я не могла объяснить, но с тех самых пор в моей голове он именовался именно некультурным пингвином, каждый раз, когда становился неприятным и невыносимым.
Парень тем временем написал что-то на клочке бумажки, вырванном из тетради, и протянул мне со словами:
– Вот такие цифры будут написаны на двери, в которую ты зайдёшь вместе со всеми. В разговоры не вступай и мило улыбайся всем, поняла, малышка?
Я нахмурилась: мне не нравилось, что он так называл Леру, которая, по моему мнению, была высоченной, пожалуй, на целую голову выше меня. И потому подобное обращение казалось мне издевательством. Но бумажку из рук Макса я взяла, а он добавил:
– Что ж, Лера, удачи тебе! Не перепутай ничего и, главное, молчи. Тебе туда, – он указал мне рукой прямо по коридору. – Вон, где народ трётся.
– А ты? – озадаченно спросила я.
– А я пойду и постараюсь исправить ситуацию, – ответил он.
– Какую? – забеспокоилась я. Нет, конечно, он не предаст меня и не станет сдавать туда, куда не следует попадать, но всё же было тревожно.
– Если ты забыла, то напомню: кое-кто очень не вовремя нашёл меня притягательным, и из-за этого одна милая девушка на меня обижена, – он с усмешкой смотрел на меня и создавалось впечатление, что ссора с девушкой его ничуть не расстроило, как и воспоминание о случившимся.
– Я не хотела… – виновато потупила взор я.
– Да? – переспросил он нарочито удивлённо. – А мне показалось иначе.
«Пингвин некультурный!» – подумала я, вновь подумав, как это словосочетание ему весьма подходит несмотря на полную непохожесть на обитателя ледяных просторов и холодных морей.
Макс пошёл в сторону, противоположную той, что указал мне. Я в нерешительности замерла, пока меня не хлопнул по плечу какой-то паренёк и приветливо не крикнул:
– Лерка, не кисни! – и направился как раз туда, куда следовало продвигаться и мне.
Только вот без Макса идти никуда не хотелось, словно я вдруг осталась одна. Захотелось вообще уйти из этого универа, как назвал его Макс, и поискать местечко потише и поуединённее. А лучше набрести на какой-нибудь музей и познать историю этого мира, так, для общего развития, чтобы время не терять, да и к тому же музеи ассоциировались у меня с тишиной и спокойствием – по крайней мере у нас они действительно были малолюдными. Сама я не могла вспомнить, когда последний раз бывала в подобных заведениях, но сейчас что угодно казалось лучшим вариантом, чем просто стоять посреди коридора с обрывком листа бумаги в руках, когда мимо проносятся спешащие куда-то люди.
Решив, что никуда не пойду, я отошла к стене и привалилась к ней спиной. Всё-таки ноги ныли от непривычной, хоть и вполне удобной обуви. Наверно, Лера не совершала таких скоростных прогулок, а, может, тупая боль в ногах была вызвана моим самовнушением – обувь я вообще не носила, и потому теперь казалось, что ступни мои в плену, причём душном и тесноватом.
Я стояла, чуть отвернувшись к стене, чтобы никто из Лериных знакомых не заметил меня и не пристал с вопросами. Следовало подождать, пока все эти люди разойдутся, и тогда по-тихому свалить из здания на поиски новых спутников или хотя бы одного, но не такого, как Макс.
Стоило подумать о небритом парне, как его голос я услышала где-то за спиной.
– Слушай, а что мне было делать, а? – вопрошал он. – Ну вот сама подумай – она тонула!..
– Ну и что? – капризный голос девушки отвечал ему с вызовом. – И что, Макс? Спасать и целовать – это разные вещи! К тому же ты перепугался так, словно она самый дорогой тебе человек!