Страница 7 из 23
— Какие уж обиды. Если она сама не хочет, то и сердцу не прикажешь, — пожал плечами Тёмный.
— Прости за печальную новость. Я думал, принцесса сама тебе скажет. Ты ведь оставил то кольцо. Странно, что она им не воспользовалась. Может, это какая-то уловка? — не унывал Леопольд.
— Кольцом она воспользовалась, — ответил маг. Меньше всего на свете ему хотелось говорить об этом.
— Мне жаль, — только и смог сказать король и, будто прочтя его мысли, больше не поднимал эту тему.
На сердце всё равно было тяжко. Но времени сожалеть у Румпеля снова не нашлось. К вечеру того же дня вернулись близнецы и, как издёвку, бросили к ногам Белоснежки окровавленный мешок с двумя тролльими головами, что не понравилось принцессе чуть больше, чем если бы кто-то из братьев вообще вернулся. Ничья.
— Следующее испытание будет загадкой. На этот раз, чтобы вы не дали мне одинаковых ответов, на время раздумий вас запрут в разных темницах. Если к завтрашнему утру ни один из вас не даст правильного ответа, то к тролльим головам в этом мешке прибавятся ваши две.
— Загадывайте, принцесса, — Джеймс снова гримасничал, как будто у него ещё одна запасная голова дома лежала. Дэвид стоял ровно и не сводил глаз с Белоснежки.
— Тогда слушайте. Что это такое, что люди теряют и обретают, когда становятся старше, и нет ничего на свете ценнее этого, и это самая желанная вещь в мире, и если ты не родишься с желанием её обрести, то никогда её не получишь?* А теперь разведите их в разные камеры и смотрите, чтобы они даже перестукиваться между собой не могли.
Стража повела братьев в подземелье, а Румпельштильцхен подошёл к королю.
— Думаешь, они отгадают, Румпель? — Леопольд особенно не обольщался. — Они фермеры, наверняка даже читать не умеют…
— Загадка принцессы может иметь несколько разных ответов. Особенно для глупца. Но всё зависит от них, — пожал плечами Тёмный.
— Но Снежка посчитает верным только один ответ.
— Мой король, вы болеете за кого-то из этих двоих или кандидатура крестьянина на роль зятя вам уже не кажется такой заманчивой?
— У нас уже давно никому не отрубали голову, Румпель. Не хочу, чтобы традиция возобновилась.
— Вы до такой степени не верите в свою дочь? — удивился маг.
— Верю, — помолчав, ответил король. — Именно потому и опасаюсь.
— Так которому из братьев лучше дать подсказку?
— Не нужно никому ничего подсказывать, — предостерёг его Леопольд. — Просто убедись, что хотя бы один из них близок к истине. Они сами должны справиться. Не хотелось бы, чтобы жених моей дочери оказался дураком.
Слово короля — закон. Дождавшись ночи, Румпельштильцхен прокрался к дворцовым подземельям и, приняв облик юркой ящерицы, пополз искать камеры братьев. В самой ближней темнице безмятежно спал Джеймс. Румпельштильцхен теперь мог их отличить: у Дэвида после стычки с троллями на подбородке осталась царапина. Что ж, если Джеймс спит, значит, верный ответ знает или думает, что знает. Рассчитывать на него Румпельштильцхен бы не стал, а потому пополз дальше.
Дэвид в своей камере бодрствовал. Сидел на куче соломы и задумчиво постукивал глиняным черепком по каменным плитам пола. Глаза его уже слипались, но он упорно продолжал думать над ответом.
— Не спится тебе, бедолага? — спросил Румпельштильцхен, юркнув в кучу соломы, чтобы его не заметили. Голос его изменился, стал совсем старческим и звучал, будто из-за стены.
— Кто здесь? — Дэвид подпрыгнул на своём месте.
— Такой же пленник, как и ты! — ответил Тёмный. — Твой сосед.
— Да? За что же ты сидишь?
— За свою беспечность, — Румпель с интересом наблюдал, как Дэвид приник к решётке, чтобы увидеть своего соседа. — И глупость.
— Разве за это сажают? — удивился пастух.
— Когда твоей прабабки ещё на свет не народилось, могли неволить и за меньшее. А за что тебя посадили, что ты так нервно стучишь?
— Как тебя, за беспечность, — мрачно хохотнул Дэвид, снова усаживаясь на кучу соломы. — А если не разгадаю загадку принцессы, то ещё и казнят. За глупость.
— Может, я смогу тебе помочь? — спросил Румпельштильцхен. — Как звучит загадка?
— Что люди теряют и обретают, когда становятся старше? И это самая ценная и желанная вещь в мире, и если не родишься с желанием её обрести, то никогда её и не получишь, — повторил по памяти Дэвид.
— И у тебя уже есть мысли по этому поводу? — поинтересовался Румпель. — Что одни теряют, а другие обретают к старости? Что нельзя получить, если не желать этого?
— Сначала я думал, что это счастье, но все люди независимо от их желания могут быть счастливыми или несчастными. И возраст тут не при чём. Это что-то другое.
— Жаль, я тоже не могу помочь тебе с ответом. Когда-то я прочитал много книг, знал множество историй, а сейчас даже забываю собственное имя. Я уже слишком стар, — Румпельштильцхен умело изобразил старческую зевоту. — Прости, что не смог тебе подсказать. Если ты ищешь ответ, то найдёшь, а мне надо вздремнуть… Устал…
— Ничего страшного, старик, — ответил Дэвид. — Спи… а я ещё подумаю. Ночь длинная…
Румпельштильцхен пополз вон из темниц. Если Дэвид не дурак, то догадается. Он и так дал ему довольно жирную подсказку. Но едва маг принял свой облик и хотел пойти в башню, чтобы закончить проклятый перевод, как снова почувствовал сигнал с кольца.
Чёрт, он и забыл снять с него чары. Не хотелось нарушать обещание и снова показываться на глаза своей несостоявшейся невесте, но это мерзкое попискивание в голове, которое невозможно было игнорировать, грозило свести его с ума. Если, конечно, кольцо не снимут. Или он не явится и не уберёт сигнальные чары у источника.
Для порядка Тёмный подождал минут пять… хорошо, будем честны — он сосчитал ровно до трёх и сразу же переместился к источнику сигнала.
К его удивлению, он очутился в комнате принцессы. На диване лежала объёмная стопочка книг, одна из них лежала открытой и была часто переложена закладками. Сама Белль стояла посреди комнаты и, прежде чем заметила мага, гневно смотрела куда-то в стену.
— Ой! — буквально подпрыгнула Белль, обнаружив в своей комнате незваного гостя. — Что вы здесь делаете?
— Простите, что напугал вас, — склонился Тёмный, пытаясь продемонстрировать мирные намерения, — но не могли бы вы ненадолго отдать моё кольцо?
— У меня нет ничего вашего, — пожала плечами Белль, искренне не понимая, в чём дело. Испуг прошёл, она лишь смущённо посматривала на нежданного визитёра.
На руках принцессы действительно не наблюдалось ни одного украшения. А вот в углу комнаты что-то блеснуло. Маг стремительно прошёл мимо принцессы и проворно подцепил с пола то самое кольцо.
— Так оно ваше? — удивилась Белль, подойдя ближе.
— Да, — он убрал с кольца чары и протянул Белль. — Теперь можете спокойно носить. Прошу прощения за вторжение. Я вас больше не побеспокою.
Румпельштильцхен уже хотел исчезнуть, когда Белль порывисто схватила его запястье, кажется, сама испугавшись своего жеста.
— Постойте, пожалуйста! Простите!.. Я… Я ничего не понимаю! Если это было ваше кольцо, то почему мне подарил его Гастон?
Теперь заинтересовался уже Тёмный.
— Значит, до того, как Гастон вручил вам его, — Тёмный старательно проговаривал слова, хотя и так уже всё понял, — вы его не видели, и ваш отец, король Морис, вам его не показывал?
— Да нет же! Гастон сейчас приходил, делал предложение, — Белль нахмурилась. — И кольцо это буквально силой на палец надел. Говорил, что всё уже решено и мой отец нас благословил. Целоваться полез… Хорошо, что Марта, моя горничная, его выгнала. А я разозлилась так, и швырнула это кольцо об стену… — и, извиняясь, добавила, — я не знала, что оно ваше. Правда.
— Ничего страшного, леди Белль, — заверил её Румпель. — Это всего лишь кольцо.
— Может, тогда объясните, как оно оказалось у Гастона? И зачем мой отец должен был мне его показать?
Румпель неохотно рассказал ей всю историю. С одной стороны, он почти смирился с отказом, а тут выяснялось, что принцесса даже не знала о его предложении. Ей сказали, что маг сам отказался: не понравилась ему, мол, излишняя привязанность будущей жены к чтению.