Зовущие небеса

Кумаров, защитил диплом по теме "Звезды, как объект психосоматического неореализма", устроился работать библиотекарем в НИИ Статической Статистики. Получив инвентарный стол, затерянный в чаще стеллажей, поерзал на полумягком сиденье кресла, потер заляпанные тушью руки и сказал: "Обойдусь без старых научных хрычей, я создам свою науку, свою теорию!" Посидел за столом, исписал три общих тетради, отдал в компьютерный набор, получил пять экземпляров, красиво переплел и отправил по почте в четыре академии наук. Погрузился в тревожное судьбоносное ожидание с непомерным употреблением паленой водки. Ответа ни от одной не последовало. Тогда с последним экземпляром подмышкой направился Кумаров на Лубянку и с криком: "Всюду враги!" пытался прорваться к самому главному разведчику страны.

Так он в первый раз попал в психиатрическую клинику. Это Лёню вовсе не огорчило, ведь ему удалось познакомиться с чудесными людьми. Они готовы были слушать Великую Кумаровскую Теорию день и ночь, похрапывая и пуская сладкие слюнки безумия. Но самым большим единомышленником его стал доктор психиатрии Эмиль Аркадьевич Ливербуль... пока больной Кумаров однажды не сообщил, что слышит голоса − а это верный признак, что с ним на связь вышли внеземные цивилизации.

После получения ударной дозы нейролептика с легендарным названием галоперидол, больной успокоился, перестал слышать не только потусторонние голоса, но и посюсторонние. Через полтора месяца Кумаров стал отзываться на внешние раздражители, как-то: уговоры доктора, предложение поесть и погулять. Наконец, доктор записал в историю болезни "практически здоров" и отправил его домой. Уже в дверях Кумаров спросил:

− Куда бы мне устроиться работать?

− Если вас по-прежнему увлекает грань между наукой и религией, жизнью и смертью... Попробуйте устроиться дворником или могильщиком. Я и сам в молодости там поработать успел − это успокаивает, смиряет.

Выйдя от участкового в хорошем настроении, Кумаров подошел к лавочке у подъезда и присел, чтобы еще раз оглядеться и вспомнить детали преступления. К нему подсел мальчик Вася, сын дворничихи Люси. Мальчик был очень красивым, беленьким, голубоглазым и очень вежливым.

− Дядь Лёнь, у тебя деньги есть?

− А как же, Вася, я же пенсию получаю и на кладбище работаю. Вот, смотри, целых три тысячи.

− А хочешь, я тебе понюхать дам?

− Конечно, я люблю поесть, попить и понюхать. А что у тебя есть?

− На три тысячи вот этот порошок. Возьми щепотку и втяни в ноздрю − сразу захорошеет. И ты, дядь Лёнь, станешь счастливый.

− Спасибо, Вася, я ведь тоже хочу счастья.

Как посоветовал хороший мальчик Вася, Кумаров понюхал белого порошка, в голове просвистел веселый ураган. Он прилег на диван, вспомнил о звездах. О, какие они красивые, если смотреть на них в телескоп! И вдруг без всякого телескопа Лёня Кумаров увидел звезды − так близко, только руку протяни. Одна, самая красная и яркая, прошептала приятные слова о том, что он самый умный и самый счастливый человек на Земле. А чтобы все это узнали, нужно встать, прихватить на всякий случай большой кухонный нож и выйти во двор. Он так и сделал. Звезда нежно прошептала на ухо: "Сейчас выйдут двое - муж и жена. Ты подойди сзади и ударь ножом в спину. Проверь, умерли они или нет. Тогда участковый тебе поверит и ты станешь знаменитым!"

Лёня стоял в зарослях сирени. Из подъезда вышли Игорь и Аня − он узнал их и обрадовался. Они очень нравились Лёне − такие красивые, добрые, и всегда говорили с Лёней с уважением, а еще Аня как-то раз подарила ему пирог с персиками, очень вкусный. Красная звезда что-то шептала Лёне, но он вспомнил вкус пирога и будто снова наслаждался кисло-сладкой начинкой в пышных слоях пирога. Вдруг рука с ножом сама собой поднялась, Лёня сделал шаг в направлении удаляющейся парочке − и всё! Дальше − черный космос поглотил его, а звезд там вообще не было. Откуда-то издалека долетел голос дворничихи Люси:

− Ой, беда! Говорила я Палычу, физкультурнику нашему недоделанному!.. Ой-ой, горюшко-то! Говорила ему: не ставь гантелю на балконную перилу, не дай Бог упадет и прибьёт кого. Вот и на тебе! Вызывайте скорую, видите, Лёньке плохо, башка вся в кровищи. Ничего, ударило наискось, авось, скоро на ноги встанет!

Лёня лежал на металлическом столе, женские руки промывали рану на голове, зашивали, мазали зеленкой. Ему не было больно, он даже улыбался и слегка посмеивался над Люсиными причитаниями. И только одна мысль бродила по его поврежденной голове: "Как хорошо, что я сегодня их не убил! Игорь с Аней − такие добрые, а уж Анин пирог с персиком − просто шедевр!"

Когда он очнулся, над ним нависла большая белая голова Люси. Она в белом халате сидела рядом с кроватью, гладила его по щеке пухлой белой рукой и что-то рассказывала.

− Мой-то первый был алкаш коришневый. И как от него такой хорошенький сыночек родился, ума не приложу! Такой беленький, румяный, глазки синие − прямо ангелочек. Так вот, жить-то бабе одной тяжко. Встретила я хорошего мужчину. Он почти не пьет, подарки делает, сыночка Васеньку просто обожает. Ты, Лёнька, наверное не знаешь, что это такое, но он здорово целуется. Одна беда − мусульманин он. Как наш батюшка узнал про это, так сразу и закричал: вон из церкви, шлюха неверная! Я ему − ну и что, пусть шлюха, подумаешь! Зато у меня мужик хороший! Эй, а ты меня слышишь?

− Слышу, − прошептал больной на голову Лёня. − Только мне сейчас голос со звезды говорит: если Люся хочет, убей батюшку.

− Ты что, Лёнька! Совсем дурной, что ли! Как можно батюшку убивать! Он всё правильно говорит, только мужика мне путёвого достать не может. Так это наша общая беда, бабья. Мужик пошел несамостоятельный. Да ты на себя посмотри. Ну что ты в кустах делал, спрашивается. Будто сам головой гантелю ловил. Вот и споймал. На свою голову.

− Зато Игорь с Аней живыми остались, видишь как хорошо! − похвастал он.

− Этчо, твой звезданутый голос, − выпучила глаза Люся, − и эту сладкую парочку приказывал убить?

− Ну да, а что такого! Это же более высокоразвитая цивилизация! Это же космос! Им видней.

− Да, Лёньчик, ты совсем с головой не дружишь. − Люся погладила его по щеке, а под нос прошептала: − Надо бы про тебя батюшке и нашему Игорю рассказать. А то как бы ты беды не натворил. − А потом вслух, словно сделала открытие: − Так вот почему тебе на голову гантеля спрыгнула! А ты говоришь, Бога нет! Это Он, Родимый, по твоим голосам − гантелей по волосам! Гы-гы... Ну ничего, как там в кино про Ивана Васильича: "И меня вылечим, и тебя вылечим!" С Божьей помощью.

Гуля и Галя

− Скажу честно, вас хотят отправить на электрический стул.

− Понятно.

− И вы совсем не волнуетесь?

− А это поможет?

С.Спилберг. к/ф Шпионский мост

Они сидели напротив друг друга, смотрели в глаза и говорили как старые добрые друзья. Игорь пришел в кафе раньше на полчаса, занял угловой столик в тени огромной пальмы, заказал каберне и приготовился к наблюдению. Терпкое вино почти черного цвета приятно охлаждало гортань, долгое терпкое послевкусие предлагало унестись мысленно туда, где и когда этот напиток пользовался популярностью - в годы бесшабашной юности, на пустынный берег моря в корявом плавнике, бурых водорослях и белоснежной кромке протяжной волны. Шорох пены, шепот гальки, вскрик чайки, далекие радиосообщения из туристического лагеря за скалой - и этот великий покой, и эти огромные стихии: сверкающее море, выцветшее небо, каменистая земля - и всюду солнце, ослепительное, горячее, душное. Именно там трехлитровая бутыль каберне стоила в поселке всего рубль, именно там великое молчание возбуждало в душе желание писать стихи, прозу, пейзажи.

Приехал школьный товарищ, на такси они забросили вещи в коттедж, проехали с ветерком вдоль побережья и остановили наконец суетливое движение на террасе шашлычной у самого берега самого синего моря. Поначалу-то они жевали куски обожженной баранины, заливая пожар во рту холодным каберне, глиссируя взглядом по волнам, взлетая глазами и мыслями в небо, устроившее нам вечерний калейдоскоп с золочением и радужными вихрями. Прохладный бриз забирался под рубашки, касался лиц, ерошил волосы, играл салфетками, кружил вихри сигаретного дыма, разливал по камням пляжа и асфальту набережной томные шафрановые ароматы. Чтобы не уснуть от сытой жаркой усталости, заказали по большой чашке крепкого кофе. Через три, четыре глотка в голове просвистел освежающий ветерок, Игорю было предложена игра в физиогномику. Его заинтересовала молодая пара справа от их столика, они азартно пили, ели, болтали; для них не существовало никого вокруг, они упивались общением и были весьма довольны и чем-то похожи, может белой кожей, светлыми волосами и одеждой. А вот за соседним столом сидел набычившись смуглый волосатый мужчина, поглощал дорогой коньяк, курил сигару, пожирая жадными очами беленькую девушку. О том, что творилось в его черной голове, Игорь и рассказал другу в своей истории.