Страница 64 из 147
Остальные присутствующие тоже поспешили выразить свои мнения.
– Предлагаю включить сказание Джона в журнал! – пробасил Чарльз.
– Это отличный ход для придания журналу целостности. – Анна также была полна энергии. – Открывает журнал моя статья, настраивая читателя на нужный лад (по крайней мере, мне хотелось бы надеяться, что это так). Далее следуют непосредственно сами произведения… хм… чего уж там – искусства! И в завершение всему – это откровение!
– Рад за тебя, Джон! – просто откликнулся Уолтер. – Но не слишком ли много слов? Пришла пора заканчивать работу над первым номером.
Арталиэн подняла руку, призывая к тишине, и сказала:
– Джон, лучше всего будет, если ты опишешь это своими словами, как сможешь. Именно в таком виде мне хотелось бы поместить твоё сказание в журнал. Без всякой литературно-корректорской правки с моей стороны. Так мы сохраним ощущение живости, спонтанности рассказываемого от первого лица. А если мы будем изъясняться только языком высокохудожественным, сплошь наполненным высоким слогом или специальными терминами, непонятными большинству – какой толк от нашего журнала? Элита для элиты? Любоваться своим окружением и смаковать подгнивающую прелесть самодовольных умников вокруг… Хвалить только произведения друг друга… Нет, наш журнал должен стать тем самым шансом для любого человека – учёного или простого крестьянина, буде вы найдёте такового на обширных полях английских графств. Иначе всё это превращается в пустопорожнее перемалывание, и грош цена и нам, и детищу нашему. Повторяю, я не призываю к упрощению формы, но лишь пытаюсь вспомнить о тех, у кого никогда не было того самого шанса…
– Я готов написать окончательный вариант прямо сейчас, – твёрдо сказал Джон, вдохновившийся речью предводительницы Совета. – Могу ли я попросить перо и бумагу?
Вся эта сцена вызвала одобрение участников, проявившееся в зависимости от темперамента каждого. На этом первая часть собрания закончилась.
Слова у Джона ложились на бумагу чётко, не отставая от уверенной поступи вдохновения. Наконец, когда последнее предложение осело на своё место, Джон бегло осмотрел своё творение и отложил перо. Нет, он не перечитывал полностью, он просто окинул взором красивые ровные строчки. На сей раз сомнений не было – он знал, что не напишет лучше и никакой правки не нужно. Этот текст уже возымел свою собственную силу, не зависящую ни от чего. Джон протянул лист леди Арталиэн. Та приняла его, вложила в черновик журнала и сказала:
– Ну вот и закончены труды наши суетные над первым номером.
– И труды эти были не напрасны, – возгласил Уолтер. – Я добавлю туда пару своих стихов, и журнал приобретёт законченность формы!
Все обратили взоры на Уолтера.
– Вся гармония вселенной, понимаешь, в одном маленьком журнальчике, – продолжил он несколько неуверенно и вдруг покраснел.
Раздался взрыв всеобщего хохота.
– Сын! – наставительно заметил дядя Чарльз, – наша новая надежда ещё не вышла из печати, а ты уже делаешь из неё посмешище.
– Ну да, ну да! – заорал Уолтер вне себя. – На задней обложке приписать: «Чувак, ты врубаешься? Если нет, то ты никогда не думал о том, чтобы снова открыть журнал на первой странице. Повторение – мать учения!»
– Ты лучше врубись в это… чувак! – и когда Уолтер поднял голову, то увидел леди Арталиэн с таким огромным пирогом, что у него захватило дух. Пирог поместили на стол. Он как раз умещался туда, оставалось лишь место для чайных чашечек.
– Мы с Анной испекли этот скромный пирог по случаю окончания работы над нашим журналом. Угощайтесь!
В центре пирога возвышалась та самая фигура с обложки в белоснежных одеяниях, а по краю вкруг была выложена кремом надпись: “Litera scripta manet”[1].
– Что здесь написано? Это рекомендации к употреблению, условия хранения, срок годности, состав, вредные добавки, кем и когда произведено?.. – спросил Уолтер и невинно заулыбался.