Страница 144 из 147
– Ой, молодцы, на вас просто приятно посмотреть! Это после стольких-то испытаний.
– На самом деле, это мы так встрече радуемся, тётя Дженни, – сказал остановившийся, наконец, Джон. Заслуженный тумак от догнавшей его подруги он всё же получил.
– Ну, я рада вам не меньше! – воскликнула Арталиэн. – Что ж, эту дверь, ты, значит, нашёл. Погреба немного опустели, но, как я вижу, ты не все из них обнаружил. Да и многие комнаты просто не посетил, там найдутся ещё секреты.
– Надо же! – удивился Джон. Уж за полгода всё, казалось бы, тут обошел и обнюхал.
– Я всё вам потом покажу, если захотите, и если это вообще ещё интересно. А дом, на первый взгляд, вполне выдержал потоп и снег.
Джон долго готовился кое о чём спросить у тёти Дженни, и всё искал случая. Сейчас, видя её всегдашнюю беззаботность, он решил, что лучшего момента не найдёт и осторожно потянул её за рукав платья.
– Скажите, тётя Дженни, – неторопливо произнёс Джон, подходя к ней ближе и заглядывая в глаза. Арталиэн тепло улыбнулась ему, приготовившись слушать.
– А вы ведь всё это заранее предвидели?
Арталиэн почувствовала, что все взоры сейчас устремлены на неё, хотя вопрос задавал один Джон. Ей почудилось, будто в этот момент за ней незримо наблюдает весь мир. И расплывшись в своей знаменитой загадочной улыбке, обращённой как будто ни к кому конкретно и ко всем сразу, негромко, но очень четко произнесла… совсем не то, чего от неё все ожидали:
– Вообще, – и леди Арталиэн приняла шаловливое выражение лица, – вас и на пять минут оставить одних нельзя! Вечно с вами что-нибудь да случается! Хорошо ещё, я Чарльзу в январе сказала, что поворачиваем обратно, там наши гаврики в беде…
Тут она не выдержала и прыснула что было силы.
– Ну, конечно, нет, Джон, ах-ха-ха! Ничегошеньки я про катастрофу не знала. И никогда не была никакой прорицательницей, кто бы что ни думал. Но я всегда знала, что каждый из нас может в корне изменить свою жизнь. И обрести то, что искал – осознанно или бессознательно, во сне, наяву, в мечтах, в смелых грёзах, в тихих ночных страданиях заплутавшего в лабиринте жизни духа… – она посмотрела на лица людей, внимающих её речам и вскинулась:
– Ой, ну да что вы опять всё всерьёз воспринимаете! Пойдём уже чай пить! Анна, ты не ещё рассказала всем, какой мы с тобой сегодня пирог испекли?
– Нет, мама!
– Ну так, скорее, займём места за нашим любимым круглым столом на втором этаже!
– Простите, леди Арталиэн, – удивлённо обратился к ней Уилл, – а когда же и на чём вы его тут испекли?
– А почему тут? На корабле! А теперь пойдёмте уже перекусим!
В зале зажгли свечи. Вечер ещё только подступал к порогу, все предчувствовали наступление самого интересного и приятного. В камине подогрели еду из сундуков, на стол водрузили горячий самовар.
– А вот вы про графа Годрика упомянули, – спросил вдруг Джон. – Но как такое возможно, что сундуки оттуда… вы сказали, что навещали его? – удивлялся Джон всё более. – Но снег или… мы так ничего и не знаем, скажите хоть вкратце, где были, и что там вообще в мире-то творилось.
– Да, уделите уж несколько минут, нам очень любопытно, – добавил Уилл.
– Снег был во всей Англии, – ответила Арталиэн.
– Значит, у графа было то же, что и тут?
– Ну а как же! – осветила всех грустной улыбкой хозяйка вечера. – Граф осаду выдержал отлично! Не без потерь, конечно, как и у всех, но сам жив-здоров. И, как я уже говорила, приглашает всех нас в гости отпраздновать окончание снежной блокады, – и Арталиэн задорно подмигнула ребятам.
– Да, мы ничего не знали, что тут, в Рибчестере, творится, – продолжила рассказ Анна. – Связь с миром практически везде прервалась. Мы решили скорее идти сюда, но придя к побережью островов, нашли всё замороженным. Проникнуть хоть куда-то не было никакой возможности. И лишь недавно, после того, как разлилось, мы навестили графа, и сразу же рванули сюда.
– Ну а между всем этим? – допытывался Джон. – А вы, Уолтер и Анна, расскажите-ка нам о ваших приключениях в стране слонов и приверженцев ахимсы![2]