Страница 118 из 147
Думать было совершенно некогда, перезаряжать арбалет – тем более. Один из волков бросился на Джона, и Джон еле успел, двумя руками взявшись за меч, с полуразворота ударить им волка. Противник был сражён, но от замаха и удара Джон потерял равновесие и повалился боком на стол. В это время два оставшихся волка бросились на Уилла с двух разных сторон. Недобитого стрелой Уилл сразил мечом, но второй волк был всего в полутора метрах за Уиллом, который в это время оказался нему спиной. Развернуться Мортон уже не успевал. Джон видел, как напряглись мышцы волка, через мгновение он оторвется от земли и прыгнет на Уилла. Нет, старина Мортон никогда не успеет развернуться. А если и успеет, у него не будет ни секунды, чтобы поднять оружие. Всё это Джон просчитал за какие-то мгновения – когда привалился к столу на инерции своего замаха. Меч поднять Джон тоже не успеет. Решение нашли руки. Джон схватил со стола горящую керосинку и что есть силы оттолкнулся от стола в прыжке наперерез волку. Стеклянный колпак керосинки треснул волка по морде и разбился, опалив морду волка пламенем. Волк взвыл, ослепнув на секунду от боли. Заканчивая прыжок, Джон уже заваливался куда-то за волка, он как во сне протёрся носом о волчью шкуру и упал на мешки с соломой. «Ну, теперь конец всему», – успел подумать он. И услышал крик:
– Получай! – Уиллу как раз хватило одной секунды, которую ему подарил Джон, чтобы развернуться и всадить меч прямо в разинутую пасть волка, почти успевшего сомкнуть челюсти на руке Мортона. Послышалось глухое бульканье и звук падающего тела. Затем всё смолкло.
Джон в некотором отрешении лежал на досках и отдыхал. Он понимал, что всё закончилось, и закончилось, как нельзя более хорошо для рода человеческого. Поэтому вставать страсть, как не хотелось – на Джона словно навалилась страшная усталость, но при этом она была приятна, будто сладостное забвение, приносила радость и облегчение.
– Джон, ты в порядке? – услышал он над собой взволнованный голос Уилла. Через несколько секунд зажгли факел.
– Да, всё нормально, Уилл, – Джон приподнялся на локте. – Ты как думаешь, мы всех побили?
– Думаю всех, – ответил Уилл, добивая волка, угодившего в капкан. – Ну, теперь можно и остальных позвать. Я про людей!
– Капкан оставшийся только убери, а то…
– И то правда, – и Уилл от души засмеялся первый раз за вечер.
Тут и Джон почувствовал, что его немного отпускает.
– Схожу-ка я за Эмили, а то она там вся извелась, поди.
– Давай, а я других позову. Чёрт, так мы и не придумали никакой громкой связи для всего города. Колокол бы какой сюда.
Джон открыл дверь и ввалился. Эмили была вне себя от радости, она тут же бросилась к нему на шею.
– Ну, слава богу, ты цел, – пролепетала она. – А это что такое у тебя? – она обеспокоенно отстранилась от Джона и указала ему на разорванный рукав куртки. – Ты ранен?
– Да нет, никто не ранен. Это я падал и задел рукавом угол стола, вот и порвалось. Ну, пойдем скорее на площадь. Опасность уже миновала, надо сообщить всем.
В этот вечер радость, столь редкий нынче гость, пусть и ненадолго, вернулась, наконец, в сердца рибчестерцев. Трупы волков убрали, полы на площади отмыли. А на небольшой столик в центре даже накрыли скатерть. Появились вина, каша, кто-то принес из запасников тушенку, головку сыра и даже пару банок соленых огурцов.
– За наших героев-освободителей! – поднял бокал Пол Монтгомери.
– За наших доблестных мужчин, – Лора и Эмили тоже подняли кубки.
Когда все выпили, Эмили вдруг оживилась и громко спросила у всех сразу:
– А никто не в курсе, волчье мясо вообще съедобно? А то консервы у нас уже заканчиваются.
– Вот так малютка Эмили! – загоготал Уилл. – Настоящая жена воина-охотника! Конечно, оно съедобно. Более того – оно считается деликатесом! Но, если честно, я уж лет сорок как не готовил его.
– Вот это ты предоставь нам, Уилл, – подмигнула ему Лора.
– Кевин, – обратилась она к мужу, – ты тащи волков к нам, будем освежевать! Хотели поохотиться на нас, но вышло наоборот!
– Ура первобытному образу жизни! Да здравствует каменный век! – закричал Джон и залпом осушил бокал. Сегодня он чувствовал, что ему необходимо снять накопившееся напряжение. – Не знаю, что будет дальше, – продолжал он с набитым ртом, – но мясом город обеспечен примерно на пару недель.
Это было странное, неизведанное ещё чувство. Вместе с алкоголем рассасывалось в крови Джона понимание того, что сегодня победа была за ними. И у них будет мясо. А ведь всё могло быть наоборот – они бы уже стали пищей для волков, и не было бы этого маленького праздника притаившихся под безбрежными снегами людей. Неужели в мире всё так жестоко устроено? Ведь мы всю жизнь живем за надёжными стенами своих домов, закрывшись от настоящего мира асфальтовым твердолобием бронебойных истин гомосапиенса образца третьего тысячелетия; истин, обильно сдобренных духовной близорукостью и приземлённой дальнозоркостью. Не видим ни вдали, ни того, что под носом. Но как же всё быстро рушится, вся эта бутафория, стоит лишь случиться хотя бы вот такому – Джон посмотрел на чернеющие в темноте снежные завалы и ощутил, что ему сейчас хорошо. Он понял, что живёт полной жизнью. Он на пути к тому, что ему всегда не хватало – с самого детства. С этой мыслью он откупорил бутыль, принесённую Эмили из дома.