Ниоткуда с любовью

- У вас с моей матерью странные отношения: вы как дети малые — все что-то не поделите!

- Вот тут ты ошибаешься. В детстве мы никогда не ссорились. Лишь нежно любили друг друга.

- Верится с трудом, — хмыкнула девушка. — А сюда ты что заявился?

- Я? — Олег отлип от машины и закинул Полине руку на плечо. Вдвоем они шагнули к раскрытому настежь подъезду. — Я соскучился. Дико соскучился, Полька!

Полина обожала своего дядю и крестного по совместительству. В пору своей подростковой юности, лет в 14, когда родители впервые уехали за границу, а Нинка все еще училась в Петербурге, Полька жила у Олега. Она была буйной и импульсивной. Считала себя крутой, оттого, что водилась со взрослыми ребятами из Затерянной Бухты, а еще злилась на родителей. Понимала в глубине души, что глупо, а все равно злилась. От неподвластного ей чувства брошенности, правда, признаться в этом она никогда не могла толком. Никому, даже Нине. Как, впрочем, и во многих вещах.

Это острое чувство гордости, вспыхивающее каждый раз, когда нужно было раскрыть рот и поведать что-то сокровенное, искреннее — не покидало ее с возрастом, это было не просто детской прихотью — отмалчиваться да отшучиваться в ответ на личные вопросы. А Олег понимал ее лучше всех ее родных вместе взятых.

Это было пять лет назад. Он уже довольно прочно стоит на ногах, у него признание в архитектурных кругах, он молод, талантлив, красив. Полина чего только ни делала, чтобы привлечь его внимание, показать, что она не нуждается в его опеке и заботе, она уже взрослая, а потому ей плевать и на барышень, которыми полнится его жизнь. Но она была ни черта не взрослой.

Да, Бухта, друзья, Рудик, но острейшее чувство неуверенности в себе. Всю жизнь ей втолковывали, как талантлива и замечательна Нина — плюс ко всему, добра, красива и… ну у нее просто не может не быть прекрасного будущего. Ее ждет балет. Она будет выступать на знаменитейших сценах мира! Полли любила сестру, хоть никогда и не говорила ей об этом, а потому не пыталась мстить или вымещать всю зависть и злость на ней. Но всему остальному миру нельзя было также позавидовать. Она упорно пыталась доказать, что и она может быть лучшей. Вот бы только найти в себе то, что сделает ее такой! А в принципе, зачем искать, если есть Бухта и есть Олег, которому можно показать, что у нее есть своя жизнь.

Хм, да… Олег, конечно, не был в восторге, узнав, что любимая племянница проводит все свое свободное время в «логове зла», он-то по неопытности думал, что его встретит наивная девочка-ромашка, едва-едва отставшая от букваря, а не леди, которая демонстративно обрезала свои роскошные каштановые волосы, хлопнула дверцей его холодильника, а потом и входной дверью, заявив напоследок, что уходит и не знает, когда вернется.

И он сделал самое разумное, что возможно в этой ситуации — позволил ей уйти. А поздно вечером, когда она осторожно-осторожно начала открывать дверь его квартиры ключом, всем своим естеством чувствуя скрежет в замочной скважине, то ли желая, то ли боясь того, что она делает, он встретил ее, сидя в кресле с высокой спинкой, спокойный и, как всегда, внешне невозмутимый. Тонкие пальцы постукивали по мягкой обивке кресла, умное интеллигентное лицо, пристальный взгляд, растрепанные волосы — и Полина в полной мере прочувствовала, какой она еще ребенок.

- Ну как, нагулялась? — прозвучал его первый вопрос.

— Да. — Неожиданно тихо ответила Полина.

- Это хорошо, потому что сегодня это случилось с тобой в последний раз.

* * *

- Когда же ты нагуляешься, Красовский? Все твои барышни бесконечные — и это еще ничего, к этому я привыкла, хоть и непонятно, откуда они берутся в таком количестве, — но служебный роман с собственной помощницей, еще стажеркой! Это уже что-то. Раньше, по-моему, ты так не опускался!

- Отстань, Полин.

— Ну конечно, отстану. Обязательно, — угрожающе пообещала любимая племянница, красноречиво тряся горячим чайником над пустыми чашками. — Только сначала я выясню о ней все!

- Уже боюсь…

- А ты бойся не меня, бойся маму, ведь она все узнает!

- Откуда, интересно? Ты думаешь, она знает обо всех моих девушках или, не дай Бог, хочет знать?! И потом, мне не пять лет! Это лишь когда мне было пять, а ей двенадцать, она могла меня опекать и делать вид, что заботится обо мне лучше и больше, чем мать. У нее давно нет этих прав…

Полина, не долив кипяток в большую белую кружку, обернулась на звук его голоса. Он стоял у окна и, методично постукивая зажигалкой о подоконник, смотрел на голые ветви березы. Лица крестного она не видела, но голос показался ей расстроенным.

- Ну, Красовский, где твое неизменное чувство юмора? Где остроты, где язвительные комментарии, а? — грустно сказала она, подходя к нему и кладя руку ему на плечо. — Ведь это ты научил меня шутить даже тогда, когда хочется умереть….

Олег хмыкнул и быстро обернулся. Полина стояла совсем близко, он видел ее лицо, освещенное робким мартовским солнцем, и оно вдруг показалось ему необыкновенно уставшим.

По-настоящему знакомы они уже лет пять, и все эти пять лет они по-настоящему необыкновенно дружны. Именно тогда, когда Полина впервые серьезно оказалась на его попечении, Олег понял, что девочка, которую он всю жизнь считал ребенком, потому что она им и была, и потому никогда не воспринимал серьезно, не так проста, как ему кажется, и с ней вполне есть о чем поговорить. Более того, с ней можно было говорить, как с равной, у нее уже было свое мнение практически по любому вопросу, и мнение это не было списанным и вычитанным у кого-то и где-то.

Тогда, в первую ночь в его квартире, в ответ на последнюю реплику дяди, Полина лишь расхохоталась.

— Я? Гуляла в последний раз? Ты, наверное, шутишь… Я сама знаю, что и как я буду делать! — говорила она резко и уверенно, но сердце ее прыгало в груди, и она сама была в шоке от своей смелости.

- Нет, милая, это ты шутишь, думая, что мне можно поставить условия! — не трогаясь с места, спокойно заявил Красовский. — Я вдвое старше тебя, и ты будешь делать то, что я говорю, пока твои родители не вернутся из командировок!

- О, да. Отлично, дядя Олег! — на «дяде» она сделала особый акцент. — Это лучший способ установить контакт с родной племянницей — указать, что в ее 14 лет она никто и звать ее никак! Вечно вы тыкаете в нас этим нашим возрастом, а сами в свои годы не лучше. Вы все, взрослые!

В общем, скандал тогда разразился нешуточный. Полина бесилась и злилась, и чем дальше, тем спокойнее становился Олег, и тем больше злилась племянница. В конце концов, она сбежала в комнату, хлопнула дверью, а Олег просто ушел спать, справедливо решив дождаться утра. А на утро злящейся и дующейся Полине было разрешено после школы идти гулять где она хочет и когда хочет. Да, и вечером можешь тоже вернуться когда пожелаешь, а то у нас тут будут гости — мои друзья, я понимаю, что тебе будет с нами просто скучно или мы не дадим тебе спать, не дай Бог! Да, подтвердил Олег, глядя, как вытягивается лицо племянницы, иди-иди, только смотри, давай без глупостей, мне все-таки за тебя отвечать… Но я понимаю, что ты взрослая, не подведешь, и бла-бла-бла…

Красовский понял, что лучший способ разрешить что-то ребенку — это запретить ему это. И… ну и наоборот, соответственно. И вечером Полина пришла всего лишь в десять часов вечера — она умирала от любопытства, и ей не терпелось взглянуть, что это за гостей принимает Олег.

«Гостями» оказались две барышни, одинаковой степени ухоженности и совершенно по-разному красивые (но бесспорно, красивые), а еще двое мужчин, в одном из которых девочка узнала знаменитого телеведущего, а второй оказался модным дизайнером. Они смеялись так, что смех раздавался еще на улице, он вытекал сквозь распахнутые окна и по вырвавшимся на свободу занавескам устремлялся ввысь, на зависть всем соседям и простым прохожим.

Полина взбежала по ступенькам на пятый этаж, распахнула дверь и услышала, увидела, почувствовала этот смех, заражающий своим оптимизмом и любовью к жизни. В большой комнате, которую Олег шутливо именовал «зала», было накурено, периодически раздавался звон бокалов и Полина, сходу ворвавшаяся в эту комнату, впервые в жизни испытала чувство, что эти люди отлично понимают друг друга, и им никто больше не нужен — так им хорошо. И, услышав ее шаги, трое мужчин и две женщины остановили все свои разговоры и взглянули на вошедшую девочку.