Ниоткуда с любовью

Однажды старшая сестра Полины пропадает, и девушка остается одна — не то, что бы они с Нинкой всегда ладили, но она заменила ей вечно работающих за границей родителей. А потом из ниоткуда начинают приходить письма. Одно, второе, третье, и в каждом совет, как изменить свою жизнь, как исправить ошибки юности, как понять тех, кого всегда нет рядом. А мир вокруг не стоит на месте. В Городе пропадают девушки, старинная семейная шкатулка погружает в почти детективную историю, а на глазах у Полли человек, который никогда не влюблялся, находит свою вторую половинку. Этот год изменит многое.

Даша Полукарова

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

Эпилог

Даша Полукарова

Ниоткуда с любовью

I

Середина января

Металлический голос возвестил о прибытии. Маша Сурмина взяла свою сумку с вещами, поднялась на палубу, механически переставляя ноги, а уже оттуда — спустилась по трапу вниз, лавируя между толпами встречающих. Как только она оказалась на свежем воздухе, ее тут же едва не сбил с ног северный ветер, промозглый и прекрасно соответствующий холодному январю.

— Я дома… — Маша выдохнула теплый воздух из легких и продолжила свой путь, натянув повыше широкий ворот свитера.

Черные волосы, заплетенные в косу, развевались, челка разлеталась по лбу, темные глаза казались усталыми, почти больными. Маша и чувствовала себя так же. Усталой и разбитой, почти не понимающей, откуда и куда приехала.

Нет, вот это уж точно ложь. Сурмина прекрасно все помнила, уж этого она не могла забыть. Ее память просто не могла ей этого позволить.

Маша Сурмина любила точность.

Маша Сурмина точность ненавидела и нередко проклинала это свое дурное качество, ну хотя бы за то, что еще никогда это не помогло ей ни в одном деле. А еще Маша с трудом переносила свой город, и иногда ей казалось, что он прекрасно об этом знал. Город был живым существом, со своими мыслями и чувствами, со своим характером (достаточно мерзким, кстати сказать), из-за которого Маша и уживалась в нем с трудом. Маша видела его изнанку и в отличие от других, могла себе позволить относиться к нему фамильярно.

«Ты что же, — размышляла Маша почти вслух, — совсем не рад меня видеть?»

Ветер задул сильнее, грозя сбить девушку с ног.

«Конечно, не рад, могла бы и не спрашивать», — подумала Маша, практически переходя на бег.

Она шла быстрым шагом, минуя туристов, спешно кидающихся по различным кафе и ресторанчикам, минуя пассажиров, встречающих и провожающих, которые направлялись к остановкам, уже забитым до отказа. Январь и холодный ветер с моря — что могло быть лучше этого сочетания? Одна радость, что идти недалеко. Хотя бы раз район, в котором она жила, сослужил ей пользу. Девушка даже посмеялась над этой иронией судьбы.

Город любил играть с ней злые шутки.

Мысли ее были хаотичными и беспорядочными, напоминали этот самый ветер, накрывший весь город. Но самое главное, что девушка не могла толком сосредоточиться ни на чем. Ни на доме, ни на месте, откуда она приехала. Ей хотелось только спать.

Лечь в кровать, под теплое-теплое одеяло, зарыться носом в подушку и провалиться в сон-забытье, в котором нет снов и мыслей тоже нет. Есть только безмятежность и покой.

Но надеяться на это особо не стоило — так подсказывала ей интуиция и была права.

Нырнув в спасительное тепло своего подъезда, Маша перевела дух и начала быстро подниматься по лестнице, ища ключи по карманам пальто. Самое важное было войти самой. Не привлекая внимание домашних, открыть дверь ключом, раздеться. Но она не успела.

Едва она вставила ключ в замочную скважину, дверь распахнулась сама, как по мановению ока, и свет из квартиры ударил Маше в глаза.

Она заморгала, пытаясь восстановить зрение, но понимала при этом, что просто тянет время, прежде чем встречаться взглядом с матерью.

— Здравствуй, мама, — протянула девушка, входя в коридор с сумкой в руках.

— Здравствуй.

— Я приехала. Можно я пойду в свою комнату? — Избегая смотреть матери прямо в глаза и не дожидаясь ответа, Маша стащила ботинки и прошла в комнату, стараясь идти тише, как будто это могло сделать ее невидимой.

— Ты уже переезжаешь? — раздался ей вслед властный голос матери. Она задавала этот вопрос каждый раз, и Маша точно знала, что она задаст его и сегодня, но все равно внутри у нее все перевернулось.

Она помедлила на пороге.

— Я не нашла его, мама. А если бы и нашла, то… я не собираюсь никуда переезжать. Мне просто нужно… — она открыла дверь комнаты, не договорив. Внутри было чисто и тихо. Кровати стояли застеленными и аккуратными. В воздухе скользили пылинки, хорошо различимые при свете солнца, ворвавшегося в комнату. Пыль лежала на столе и книжных полках. Все было подозрительно… тихо.

— А где Женька? — она резко обернулась к матери, взглянула на нее. Мать стояла — высокая и худая, сложив руки на груди. Тут до нее дошло: — И почему ты не на дежурстве?

— Твоя сестра в больнице. Я поменялась сменами. — Мать резко развернулась, шагнула в другую комнату и захлопнула дверь. Проговорила уже оттуда: — Ты бы это знала, если бы не гонялась за призраками!

Маша осталась одна на пороге своей комнаты, с сумкой в руке, еще пять минут назад оттягивающей руку. Но сейчас ей не было тяжело. Она опустилась на сложенный диван, как была, в верхней одежде.

Она опять опоздала.

* * *

«В минувший вторник, 5 марта, в районе Портового городка пропала двадцатилетняя Марина Микишина. За последние полгода Марина — уже третья пропавшая в этом районе молодая девушка.

Портовый городок никогда не отличался добропорядочностью и спокойствием. Сотрудниками правоохранительных органов неоднократно раскрывалось множество дел, связанных с разбоем, нападениями, торговлей наркотиками, воровством и даже убийствами, произошедшими в этом районе. После вчерашнего происшествия городские власти должны всерьез заняться этими таинственными исчезновениями, пока ситуация не обострилась и не стала катастрофической».

«БуреВестник»

Март, 7-е

Вечер

Когда Полина вернулась домой, Нины уже не было. Она еще сомневалась какое-то время — когда громыхала связкой, стоя на площадке, и когда поворачивала ключ в замке, скрежеща как можно громче, но тишина пустой квартиры сразу сказала ей обо всем — и не было смысла даже напрягать связки, чтобы произнести это простое четырехбуквенное имя: «Ни-на».

- Два слога, а столько проблем… — вздохнула Полька, снимая туфли и бросая ключи на тумбочку у входа.

Она прошлась по квартире, танцуя, скинула пальто на диван, дошла по коридору к кухне, полюбовалась на тикающие часы в форме котенка, завернула в спальню и резко присела на стул перед фортепьяно. Погладила гладкую полированную поверхность, чувствуя приятную прохладу подушечками пальцев. На мгновение в голове проскользнула мысль — сыграть. Она даже готова была поддаться импульсу, но… нет. День и без того был достаточно плохим, чтобы потом ее еще и мучила совесть.

Полина встала и подошла к зеркалу. Щеки горели, глаза странно блестели, словно она вот-вот расплачется, тишина давила на мозг и перекрывала доступ кислорода в легкие. Девушка отвернулась от зеркала и сделала глубокий вдох. От себя самой никуда не деться, а она прекрасно знала, что с ней происходит — ее было стыдно. Так стыдно, как не было уже много лет. А все из-за чего… из-за какого-то пустяка.

Нина бы сказала: «из-за собственного зажравшегося тщеславия». Вот такая она — ее сестра. Всегда готова поддержать в трудную минуту.